З а м ы ш л я е в (тихо). Безнадежно это, Гена. Не столь уж я боюсь, но безнадежно.

У с о л ь ц е в. Что?

З а м ы ш л я е в. Безнадежно.

У с о л ь ц е в (раздельно). Что — Петя?

З а м ы ш л я е в. Он тебя победит. (Выключил транзистор; еще тише.) Победит! Ты же с ним всерьез, с сердцем воюешь. Здоровье тратишь. А он, как в преферанс, ходы рассчитывает… Спокойненько. Он нас всех победит. Увольняйся. Все.

Молчат все трое.

(Взял гитару.) Сыграй, Гена. И я уеду в командировку. (На глазах у него слезы.)

У с о л ь ц е в. Нет, друзья. Соседи выйдут. На своей лестнице играть не буду. (Встал.)

Вышла  Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а.

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а (натужно светски). Знакомая картина: три мужика и бутылка… Валерушка, для тебя все приготовлено.

В а л е р и к (поцеловал руку). Натальюшка, странноприимица… Ты — свет жизни… (Посмотрел на Наталью Борисовну и осекся.)

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а. Гена, можно тебя на пять минут?

У с о л ь ц е в. На пять минут? (Захохотал.) Р о в н о  на пять? Петя, подождешь меня  р о в н о  пять минут? (Замышляев не знает, как реагировать.) Р о в н о  через пять минут я выйду. Дойдем вместе до автобуса. (Быстро пошел.)

Петя — один. Встал, нетерпеливо заходил.

Комната.

У с о л ь ц е в  стоит. Вошла  Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а, подошла к столу, взяла листки исписанной бумаги.

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а. Я хотела тебя спросить: как мы будем дальше?

У с о л ь ц е в. Можем сразу развестись, можем — через некоторое время. Лучше — через некоторое время: просто не хочется сейчас всей этой мути. (Листки в руке Натальи Борисовны не дают ему покоя.) Что это?

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а. Письмо.

У с о л ь ц е в. От кого?

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а. Мое письмо. К тебе.

У с о л ь ц е в. Дай.

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а (отвела руку с письмом). Устала до предела, вымоталась… Понял? Не жила своей жизнью — Севкиной, Дашкиной, твоей: готовки, уборки, сплошной быт… Тоже понял? Пошла к психотерапевту… Стыдно было, но пошла. Хотела понять, почему мне с тобой плохо… Этот человек, который у меня был… Я должна была доказать себе, что еще существую как женщина…

У с о л ь ц е в. Ну, пошел. Петя ждет.

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а. А я тебя не пущу… (Стала у двери.) Мне без тебя делать нечего. Вся жизнь теряет смысл. Все двадцать лет… Ты должен остаться.

У с о л ь ц е в. Логично. С тем мужиком не вышло… Ты ж не дура — знаешь статистику… Сколько в вашей бабконторе безмужних?.. Интересных, современных, интеллектуальных?

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а. Это еще не самое подлое, что ты можешь сказать. (Разорвала письмо.) А помнишь, Гена… Все-таки какое-никакое оправдание у меня было…

У с о л ь ц е в. Помню. Пятьдесят седьмой годик!.. Обещали друг другу, что останемся свободными. Выше предрассудков. Будем современными… Физическая верность — так сказать, насилие над природой. Все помню. Все игры того времени. И как ты легко припорхнула ко мне, когда уехала мать, и как потом смущенно оправдывалась, что оказалась девушкой… А я прощал эту несовременность. Великодушно. Я давно уже не хочу играть в современность.

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а. Я тоже не хочу играть в современность.

В Дашиной комнате зажглась настольная лампа. Даша села к секретеру.

Что ты так смотришь?

У с о л ь ц е в. У тебя какой-то не твой цвет волос…

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а. Я крашу. Давно. Стараюсь, конечно, чтоб был мой.

Усольцев не слушает, сел на тахту.

У с о л ь ц е в. Да, ты удачно выбрала момент…

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а. Я знаю, Гена, для тебя это — самое тяжелое. То, что как раз сейчас… Слишком много предательств. (Медленно подошла, села на тахту.)

Неуверенные гитарные звуки.

Не знаю, Гена, есть ли бог, но наказание — есть. Точно. Я в этом много раз убеждалась… (Помотала головой — как будто ей что-то мешает.) Все уже было кончено — встретились, чтобы разойтись… В скверике на Монастырской… И вдруг — Дашка.

Жизнь в доме все не замирает; свет в кухне — Валерик поставил чайник.

Гена, я хочу, чтобы ты понял одно. Что в действительности мне было хорошо только с тобою. И только с тобою я… (Заплакала.) А куда ты шел тогда? Не помнишь? (Быстро.) Я увидела тебя… Сначала ты зашел в горсад, где шахматисты… Постоял, посмотрел… Потом пошел по Игнатьевской, где фабрика и забор… Мне показалось, ты меня заметил.

У с о л ь ц е в. Не помню. А ты куда шла?

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а. Шла… Я, Гена, часто теперь хожу одна… (Взяла Усольцева за руку.) Странный у нас возраст, правда? Сорок с хвостиком, а такое ощущение, будто возвращается что-то от ранней молодости… Обидчивость какая-то, ждешь чего-то… А помнишь, как мы ездили в Еремеев Посад на пароходике?

Усольцев встал, отошел. В доме очень тихо.

У с о л ь ц е в (нетерпеливо). Знаешь, что самое смешное? Что я все знаю. И что ты скажешь. И как. И что за руку возьмешь… Все знаю… И все равно — люблю.

Наталья Борисовна молчит.

Мне кажется, Наташа, я здорово сдал. Сказали бы мне сейчас: ступи вон на ту половицу — и ты исчезнешь. С удовольствием! Вон на ту! (Пошел, глядя на ту половицу.)

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а (вскочила). Гена!..

Усольцев стоит. Прислушивается к чему-то.

(Тихо.) Гена. Я прошу, ты ничего не воображай: кто он, что… Обычный человек, ни в чем особо не преуспел…

У с о л ь ц е в. Слишком большая роскошь для меня — гадать, рыжий он или в очках. (Прислушивается.)

Н а т а л ь я  Б о р и с о в н а. Нет. Не могу врать. Ты, конечно, понял, кто он? Не хочу, чтобы между нами еще что-то стояло…

Усольцев молчит.

Это был, конечно, он, Гена… Гусляров.

Молчат оба.

Прости. Мне не следовало это говорить…

У с о л ь ц е в (удовлетворенно: прислушивался не напрасно). Севка пришел.

З а т е м н е н и е.

Лестничная площадка.

На подоконнике кто-то спит внутри огромного тулупа. Появился  С е в а.

С е в а. Эй, мужик! Рай проспишь. Петр Васильевич? Еще раз приветствую. Отец здесь?

З а м ы ш л я е в (вскочил). Бежать надо… (В спешке.) Ты передай отцу… Петя поехал… Петя все учтет.

Вдруг одним движеньем сорвал с гитары мощный аккорд — и, наверное, струну — и загромыхал вниз.

Г о л о с  Г а л ю с и. Ой, Севка… Брошу я тебя, честное слово. Найду себе солиднячка — интеллигентного, пожилого — лет сорока… (Появилась.) С несложившейся личной жизнью и сложившейся общественной…

С е в а. Отец — здесь. (Пошел.)