Шмелев остановился, но не знает, что предпринять.

Рост — ну, не больно… Плюгаш… На щеке — бородавки нет, на лбу — тоже… Шевелюры тоже нету… (Хохотнул.) И мускулов — нету…

Лада остановилась. И музыка кончилась. А Макс все движется…

Может, мы их еще увидим рядышком. Хотя, наверное, он ее отговорил приезжать. Беспокойный он. Из этих, из невротиков…

Шмелев кинулся на Макса, тот без усилия отшвырнул его.

Я ж говорю: неврастения — болезнь века.

П е т р. Ты… ты…

М а к с. Кто — я, лепесточек? Я же знаю, что у тебя на языке. Дескать, Макс — нехороший. Макс в газету попал, «Купчик гуляет» — заметка. Ждем писем. Макс в кафе «Орбита» зашел. Макс два кэгэ черной икры хотел скушать. Так? Ну, рассказывай. Про черную зернистую — всем интересно. Правильно, Ладушка?

Макс и Шмелев опять стоят лицом к лицу.

Л а д а (лихо, грубо. Городская девчонка — чего там). Ну-ка, вы!.. (Схватила скамеечку, замахнулась.) Шпарьте отсюда! Мне причесаться нужно! Ну!..

М а к с (обнял Шмеля). Дама просит. (Повел.) Нет, я его до смерти не убью. Зачем? Армии нужны солдаты.

Освещается циферблат часов. Часовая мелодия. Лада одна стоит около лестницы. Вдруг схватила стеганку, метнулась вглубь, явно решив сбежать… Неожиданно возникает гуд тяжелого грузовика. Кажется, вот-вот врежется в дом… И тут же — обрывом — тишина.

Входит засыпанная снегом женская  ф и г у р к а.

Ф и г у р к а. Привет.

Л а д а. Ты приехала на машине?

Ф и г у р к а. Там, действительно, кто-то ехал. Мне даже казалось, к этому дому. Кто из наших уже здесь?

Л а д а. Кто вас конкретно интересует, Лиза Калитина?

Л и з а (отряхивается, снимает шубку). Что в мире творится!.. Сажусь в священный третий от конца — наших никого, выхожу на станции — ни человечка. Ну, думаю, накладка вышла: либо я что-то перепутала, либо вся рота шагает не в ногу… Тут во мне взыграл авантюрный дух: решила добираться в одиночку… (Беспокойно оглядывается.) Иду и повторяю: via est vita. Дорога есть жизнь. Ну, и все прочие заповеди великого Эрика. Представляешь, наша Лизонька — одна в каком-то сомнительном пригороде? Та самая Лизонька, которая жутко боится собственной парадной. Помнишь, как вы все толпились внизу — ждали, пока я допрыгаю до своей двери?

Л а д а. Помню.

Л и з а. Ты не ответила. Кто из наших уже прибыл в этот средневековый замок?.. (Подошла к зеркалу, сняла шапочку: красивое лицо, аккуратная прическа — никаких украшений…) Ну, а как поживает твой «СЕРП»?

Л а д а. Уже не поживает.

Л и з а. Что же сотворилось? Уровень у вас был не хуже, чем у людей. Кое-какие ваши песенки мне даже нравились. Где теперь подвизаешься? Перепорхнула в другой ансамбль?

Л а д а. Перепорхнула в детсад. Воспитательницей.

Л и з а. Что ж — профессия, нужная людям.

Звуки вверху. Обе прислушиваются.

Л а д а. У тебя, само собой, все, как всегда на отлично? Мне говорили, в каком-то красивом сборнике напечатаны твои стихи?

Л и з а. Переводы стихов. (Достала какую-то коробочку.) По отзывам — у меня получается. Пока фортуна мне благоволит. (Точные движения — в ушах у нее крупные «ювелирочки».) Дорога ненадежная, телохранителей нет… Не люблю рисковать зазря… Что с тобой, Гараева?

Л а д а. Примета для шпионов… Прости, Лиз… Макс рассказывал… Ты же знала про мои отношения со Шмелем?

Л и з а. Тоже прости, но… Я не могу отвечать за то, что было у моих поклонников до моей эры…

Наверху отчетливо прогрохотало.

Л а д а. Он не любит тебя.

Л и з а. Занятно. Кого любит? Тебя?

Л а д а. Не знаю. Может, он вообще лишен чувства любви. Говорят, бывают такие. Хотя, вот я знаю, есть какие-то старушки, одинокие, — он ездит, помогает бескорыстно. Как понять?

Л и з а (не слышит. Взяла мужскую куртку, вдруг швырнула на пол, стала в ярости топтать). Подонок. Мразь. Предатель. Приехал все-таки… Клялся… что…

Опять звуки шагов.

Л а д а. Лиз… Хочешь, уйдем? Я, видишь, уже наладилась. Сначала боялась, они совсем передерутся с Максом, а потом… А, Лиз? Поквитаемся за весь женский род?

Л и з а (подошла к пианино, что-то написала на листке бумаги). Пошли! (И тут же опустилась на стул, закрыла глаза.) Глаза устали… У меня новые линзы — никак не привыкнуть…

Л а д а. Я могу помочь?

Л и з а. Эта пчелка еще пять лет назад, помнишь, кружилась то над тобой, то надо мной… Никак не могла выбрать… Нет, я даже допускаю — мужчина может любить двух женщин сразу, но обманывать, лгать… Ужасно рада, что так и не рассказала ему про свою близорукость, — хоть не унижалась… Но я еще найду способ отомстить…

Знакомый гул машины.

Л а д а. Опять эта тачка! Может, подбросит до станции? Шофера к девушкам лучше всех относятся. Я посигналю.

Л и з а. Погоди.

Л а д а. Уедет.

Л и з а (с напряженной интонацией). Не уедет. (Встала, но не торопится.) Смотря какие шофера и смотря к каким девушкам… (Одергивает свитерок.) Ты что — всерьез решила, что я собираюсь сбегать? Езжай, если хочешь. Я же понимаю, что было… (Подняла куртку Шмелева.) Пускала в ход известные женские штучки: отравлюсь газом, выброшусь в окно — надо проститься, в последний раз… Он человек слабовольный, как все мужчины… Угадала?

Рев машины становится аэродромным. Лада прижала ладонь к горлу, как будто от резкой боли. Когда гуд машины спадает — раздается новый звук. Незаметная дверь, ведущая на площадку, где окно, распахивается, в проем лезет громоздкий ящик, за ним появляется Макс. Ставит ящик, начинает в нем копаться.

М а к с (примерно понял, что произошло). Есть два удара: нуките и цуки. После первого можно очухаться, после второго — надо звонить боженьке… Как обещал — повоспитывал его… А чего ты, Гараюшка, переживаешь, это девушке с сережками трепыхаться… (По виду девушек понял — перехватил.) Только знаешь, Лизок, чтобы в натуре не кончилось плохо — взяла бы своего снегиря и увезла. Враг он мне. По всем линиям.

Г о л о с  и з  г л у б и н ы. Дешевая распродажа! Приобретайте сувенирчики «Ретро»! Вспоминайте вашу молодость! Банты, фанты, рюшки, побрякушки, опорки и гамаши — все будет ваше!

Возникает фигура в шляпе с обвислыми полями, в древнем габардиновом плаще, в бороде и усах. С т а р ь е в щ и к  былых дней? Выволок мешок, стал выбрасывать из него всякий хлам, то, что могло бы пойти на выставку: «Русский быт за сто лет». Поиграл на старинной губной гармошке и тут заметил Лизу.

С т а р ь е в щ и к. Привет.

Л и з а (спокойно). Привет.

С т а р ь е в щ и к (непринужденно, карнавальный наряд помогает). Вы талантливо поступили, Лизхен, что приехали. Я был бы просто опечален, если бы сия прекрасная чаша (театрально широким жестом обвел дом) миновала вас!

Л и з а. Я тоже очень довольна.

С т а р ь е в щ и к. Осмотрим «чашу»?

Л и з а. Чуть позже, ладно?

Макс поднял ящик, торжественно прошел мимо Лизы и Старьевщика, поставил ящик около Лады. Это радиоприемник тридцатых годов.