Наверное, еще никогда в жизни Джозефин не воздавала столь искреннюю хвалу Создателю за возможность отправиться на работу. Уикенд выдался кошмарный, и она радовалась, что сможет наконец отвлечься от личных проблем и с головой погрузиться в дела.

До Далласа она доехала без происшествий, правда, дорога заняла больше четырех часов. Джозефин несколько раз останавливалась и выходила из машины, чтобы размять ноги и рассеять терзавшие ее мысли. Да и движение было довольно напряженным, так что по возвращении домой ее голова раскалывалась от боли.

А дома ее уже ждали многочисленные сообщения на автоответчике – все с просьбой позвонить как можно скорее. И от матери, и от отца, и от Саманты, и от Эдди, и даже от старой школьной подруги.

Джозефин раздраженно стерла их все, решив, что сегодня у нее нет душевных сил на разговоры с родными и близкими. Никуда они не денутся до завтра. Может, и она к тому времени немного придет в себя.

Открыв холодильник, Джозефин нашла там яйца, кусок сыру, несколько яблок и банку томатного сока. Несмотря на полнейшее отсутствие аппетита, заставила себя поесть и приняла таблетку обезболивающего. Потом забралась в ванну и долго отмокала, пока не почувствовала, что головная боль начала отступать. Тогда приступила к мытью и намыливалась так долго и тщательно, словно провела эти два дня, валяясь в навозной яме. А когда вышла из ванны, сожгла проклятую записку и высыпала пепел в унитаз.

Теперь ей придется бороться только с воспоминаниями. Только?! Да ведь это и есть самое трудное. Со сладостными, горькими, мучительными, томительными, упоительными воспоминаниями.

После почти символического акта сожжения оскорбительного послания Джозефин улеглась в постель, надеясь уснуть, но всю ночь ворочалась с боку на бок, снова и снова возвращаясь мыслями к нему, Дугласу, – Дугу для близких. Но не для нее. Не для женщины, которой можно заплатить за любовь. За секс. За ночь…

– Чувствуется, юбилей удался на славу, – иронически заметила Миранда, руководитель рекламного отдела, в котором в поте лица трудилась Джозефин.

Измученная полубессонной ночью молодая женщина улыбнулась и спокойно ответила:

– О да. В нашей семье не привыкли отказывать себе в развлечениях.

Обычный, привычный понедельник. Сотрудники бледные, стонущие, более утомленные, чем вечером в пятницу, проклинающие заказчиков. Долгое утреннее совещание, капризные модели, вечно путающиеся линзы…

Джозефин провела большую часть дня в фотостудии, безостановочно щелкая камерой. Модель – высокий и очень красивый молодой человек лет двадцати двух-двадцати трех – оказался крайне бестолковым и совершенно бездарным. Наверное, чей-то любовник, смутно подумала Джозефин и подивилась, как можно спать с таким болваном. Вот Дуглас…

Воспоминание причинило боль, и она поскорее отмахнулась от него и снова погрузилась в работу. И к концу дня почувствовала, что трудотерапия начала давать положительные результаты. У нее появились моральные силы перезвонить родителям и Саманте.

Беседа с матерью прошла относительно спокойно. Зарождавшаяся на юбилее ссора пока не перешла в открытый скандал, и престарелая пара временно наслаждалась перемирием. Джозефин попросила передать привет отцу, пообещала как-нибудь выбрать время и приехать навестить их, поблагодарила за чудесный праздник. Потом набрала номер Саманты.

– Привет, дорогая моя, – проворковала та. – Я была так рада нашей встрече! Давай повидаемся еще раз. Только ты и я – две подружки. Посплетничаем вволю.

– Гмм… мне почему-то всегда казалось, что ты моя старшая сестра, а не подружка.

– Ну, брось, милая, не придирайся, – усмехнулась она. – К тому же Гарри сказал, что мы с тобой выглядим ровесницами. Давай завтра в «Кларидже», часов в семь, в половине восьмого. Идет? Я угощаю.

Джозефин тяжело вздохнула, но согласилась. Саманта больше ни разу не упомянула о высказанном ею желании иметь маленьких хорошеньких племянников. Видимо, сестра уже позабыла об этом, и предстоящая встреча не должна грозить неприятными расспросами и поучениями.

Положив трубку, она вспомнила бывшего зятя, его грустные глаза и набрала знакомый номер. Эдвард ответил на втором звонке и сразу же заявил:

– Похоже, тебе не понравился юбилей. Вид у тебя был тоскливый.

– Да уж, – согласилась Джозефин. – Мало мне мамы с папой, так еще вы с Самантой едва не устроили публичную сцену.

– Едва ли это моя вина, – немедленно возразил Эдди. – Слушай, Джози, у меня неприятные новости.

– О Господи, – вздохнула она. – Что еще стряслось?

– Ты помнишь Лилиан?

– Ты имеешь в виду Лилиан Струмм? Твою двоюродную сестру? Которая так удачно вышла замуж?

– Да, ее. Только вот замуж она вышла не очень удачно. Подонок бросил ее. С маленьким ребенком. Сбежал с какой-то длинноногой блондинкой. Заявил ей, что она совершенно опустилась, разжирела и утратила всякий интерес к жизни. И это когда ребенку всего полгода. Она ведь грудью кормит! Конечно, фигура немного пострадала, но это же не навечно. Лилиан всегда следила за собой и будет следить. Она пыталась объяснить ему, что это из-за дочери, так подлец потребовал, чтобы она перевела ее на искусственное вскармливание, представляешь?

– Какой кошмар! – искренне возмутилась молодая женщина. – Это же его собственная дочь!

– Именно. Но ничего, он еще приползет на коленях, только уже поздно будет. Я поддержу их пока материально, и отец тоже поможет, а потом Лилиан вернется к работе. Все как-нибудь наладится.

– Бедная Лилиан, – вздохнула Джозефин. Ей очень нравилась эта миниатюрная брюнетка с огромными зелеными глазами и приветливым характером.

– Да, ей сейчас нелегко. Собираюсь навестить ее в ближайшие дни. Не хочешь составить мне компанию?

– Нет, Эдди, – подумав, ответила Джозефин. – Мне кажется, ей сейчас не до посторонних.

– Может, ты и права, – ответил Эдвард.

– И еще…

– Да, Джози?

– Ты не планируешь взять с собой Беатрис?

– Естественно, планирую.

– Не советую.

– Это еще почему? – вспылил бывший зять.

– Не забудь, я видела твою новую подружку всего два дня назад.

– Ну и что? К тому же она не подружка, а моя будущая жена.

– Ладно-ладно, это твое дело, на ком жениться, – в очередной раз вздохнула Джозефин. – Но она весьма эффектная длинноногая блондинка. А ты сам сказал, что муж Лилиан…

– О! – воскликнул Эдвард, внезапно прозрев. – Да, ты права, малышка. Спасибо, что предупредила. А я-то и не подумал.

– Это я заметила. Ты далеко не всегда думаешь. Особенно когда речь идет о женщинах, – внезапно заявила Джозефин.

Эдвард моментально помрачнел.

– Не ожидал, дорогая, от тебя таких слов. Никак не ожидал, – грустно сказал он и положил трубку.

Молодая женщина тяжело вздохнула. Она любила Эдди, он всегда был ей хорошим другом. Даже после его развода с ее сестрой она продолжала поддерживать с ним хорошие отношения. Так почему сейчас решила обидеть его? Она снова вспомнила, как он смотрел на Сэмми, вспомнила его странное замечание о ее сходстве с их матерью. И неожиданно подумала: а так ли уж виноват он в том, что их брак распался?

Джозефин медленно опустила трубку на рычаг и снова горестно вздохнула.

Еще и Лилиан… Милая, добрая Лилиан… Что же это творится с проклятым миром? Неужели сейчас ни на кого нельзя положиться?

Да, она права, безусловно, права. В наши дни женщина просто обязана оставаться свободной. Только так можно избежать кошмара разочарования, развода, рухнувших надежд. Свобода и только свобода любой ценой. Теперь она твердо в этом уверена.

Вот только… как горька эта свобода. У нее противный привкус одиночества…

– Джози, Джози… – Дверь рабочей комнаты приоткрылась и показалась кудрявая рыжая голова ее приятельницы из соседнего отдела. – К тебе можно?

– Входи, Луиза, – ответила Джозефин. – Хорошо выглядишь.