Но она пережила бы даже это разочарование, если бы Дуглас не оказался в баре «У Марго». Почему – Господи, почему? – он выбрал именно это время и место? Какая жестокая насмешка судьбы!

С другой стороны, он имеет полное право посещать популярные и модные рестораны и бары.

Вообще-то, если подумать здраво, то ей стоит быть благодарной своевременному появлению Барта. А то кинулась бы к Дугласу, и… Нет, Барт спас ее от невыносимого унижения.

Джозефин продолжала сидеть за столиком, вполуха слушать болтовню своего кавалера, делать вид, что наслаждается едой и питьем, и напряженно ожидать появления в зале Дугласа.

Весь интерьер говорил о том, что это заведение задумано служить романтичным приютом нежных любовников. Ужасно оказаться здесь не с тем, кого ты желаешь всем сердцем и телом. Но еще ужаснее сидеть с безразличным тебе мужчиной и ожидать, когда тот, другой, объект твоих ночных томлений пройдет у тебя за спиной в сопровождении подружки.

– Я узнал твой адрес у тети Элеонор, – заявил Барт. – Она, кажется, была довольна, что мы проведем вечер вместе.

Да уж, мамочка, спасибо, дорогая, подумала молодая женщина. Но мы все равно не вместе и никогда не будем. Хотя Барт хороший парень – веселый, приятный, вполне обеспеченный.

Она отпила немного минеральной воды и спокойно сказала:

– Ну, тогда все в порядке.

– Знаешь, я так рад, если тетя Элеонор и дядя Конрад все же поженятся. Они – хорошая пара, несмотря на все их разногласия. Моя мама вечно ставит твоего отца в пример моему.

Джозефин вспомнила мать Барта – высокую, сухопарую, постоянно всем недовольную и вечно ворчащую женщину лет пятидесяти. Ставит в пример, подумать только! Да ей молиться надо на своего мужа, который терпит ее столько лет.

Она услышала шаги за спиной и моментально поняла, кто это, даже не поворачиваясь.

Дуглас прошел мимо, не удостоив ее ни единым взглядом. Он, естественно, был не один. Она так и предполагала. Мужчины не ходят в такой ресторан в одиночку или в сопровождении других мужчин.

Его девушка, которая, наверное, могла называть его Дугом, была невысокой, но отлично сложенной. Она двигалась с прирожденной грацией. Джозефин мельком взглянула на ее лицо и убедилась, что ее предположения верны. Красавица, настоящая красавица.

Ревность разрывала ее изнутри, но она с улыбкой посмотрела на Барта и оживленно заявила, что закажет куриное филе с одной печеной картофелиной и соусом «Бербанель», салат а-ля Мендаль, а на десерт – мороженое.

Барт одобрил ее выбор, но сам заказал огромный бифштекс.

– Привык к простой пище, – пояснил он.

Джозефин кивнула и подумала, когда же сможет наконец поблагодарить его и удалиться.

Еда была великолепной – удивительно нежной и сочной, но она почти не ощущала вкуса и едва прикасалась к блюдам. И вина не пила, ограничилась минеральной водой.

И в ту ночь надо было воздержаться от спиртного, подумала она. Хотя глупо возлагать на него всю ответственность за то, что она уступила Дугласу. Ее с самого первого мгновения встречи потянуло к нему с неудержимой силой, тут нечего отрицать. И некого винить в последствиях случившегося, кроме нее самой…

Барт в отличие от Джозефин воздал вину должное. И оно очень скоро развязало ему язык. Он принялся жаловаться на покинувшую его жену и на то, как протекает их бракоразводный процесс.

– Бетти не могла сама так поступить со мной, – едва не плакал Барт. – Кто-то заставил ее. Она не нуждается в средствах, никогда не была жадной.

Вскоре язык его стал заплетаться, а сам Барт проявлять повышенный интерес к груди собеседницы.

Джозефин сделала незаметный знак официанту, решив, что это отличный повод пропустить десерт. Оплатив счет, с помощью услужливого официанта вывела Барта на улицу и погрузила в такси, благодаря Всевышнего, что Дуглас не был свидетелем ее борьбы с незадачливым кавалером. Барт попытался затащить ее с собой в машину, но она решительно оттолкнула его руку и захлопнула дверцу. Потом дождалась, когда подадут ее «линкольн», и вскоре уже ехала по ночным улицам Далласа в сторону дома.

Наконец-то все кончилось, думала она. Потом вдруг поняла, что кончилось именно все, а не только неудачный вечер. Губы ее задрожали, на глаза навернулись слезы. Больно, очень больно… И никто в этом не виноват, кроме нее самой…

Два дня на работе были еще терпимыми, но вечер пятницы оказался просто кошмарным. Джозефин вернулась домой только тогда, когда уже совсем не могла придумать, чем заняться, закрыла за собой дверь и устало опустилась прямо на пол. Впереди ее ждал уикенд – бесконечно длинный, как Великая Китайская стена, и невыносимо скучный.

Чем заполнить его? Навести порядок в квартире? Уже наведен. Вымыть машину? Только вчера была на мойке. Была еще стирка, но и ее хватит ненадолго.

Единственное, что оставалось, – это разобрать и расставить магнитофонные кассеты и пластинки. А потом сидеть и тупо смотреть в телевизор. Да уж…

Но даже это лучше, чем валяться в постели и рыдать, пока не уснешь. И она твердо намерена не доводить до этого в третий раз. Позавчера, вернувшись после так называемого свидания с Бартом, Джозефин упала на кровать, даже не потрудившись снять юбку, и плакала, плакала, плакала… А проснувшись, обнаружила мокрую от слез подушку. Голова раскалывалась от боли. И вчера было то же самое. Довольно! Пора прекратить самоистязание.

Этот вечер пройдет иначе. Для начала – теплая расслабляющая ванна. Она отнесет туда магнитофон, будет слушать приятную музыку и пить холодное белое вино. Потом вылезет, завернется в любимый старый и мягкий халат и отправится в кухню. Приготовит себе что-нибудь простое, но вкусное, например спагетти с острым чесночным соусом, выпьет еще немного вина. А потом разыщет крутой, кровавый детектив, от которого невозможно оторваться до последней страницы, и будет читать, пока не заснет. Так вечер промелькнет незаметно.

Всего неделю назад, сказала себе Джозефин, я была бы довольна такой перспективой. И сделаю все возможное, чтобы быть довольной ею и впредь.

Сказано – сделано. Она пустила воду, завела фугу Баха, опустилась в ванну, в теплую и ласковую воду, и закрыла глаза. Хорошо…

Через час, закрутив мокрые волосы в полотенце и накинув махровый халат, молодая женщина направилась в кухню.

Стук в дверь застал ее на полпути. Она остановилась, нахмурилась. Кто бы это мог быть? Хоть бы не Барт…

Раздался еще один стук, более настойчивый, и она откликнулась:

– Иду-иду!

Поплотнее затянула пояс, открыла замок и распахнула дверь.

На пороге стоял он – Дуглас – Дуг для близких. В строгом темно-синем костюме, светло-голубой накрахмаленной рубашке и сине-зеленом галстуке.

– Добрый вечер, – негромко произнес он.

Лицо его было утомленным и напряженным. Губы плотно сжаты.

– Что… что ты здесь делаешь? – с трудом выдавила она.

– Сам не знаю, – кривовато усмехнулся он и покраснел. Да-да, покраснел! – Я поклялся, что не пойду на это, но вот… как видишь, пошел. – Дуглас вскинул голову и посмотрел ей в глаза. – Если твое предложение остается в силе, я принимаю его. Немедленно. Я хочу тебя и готов заплатить за это даже такой ценой.

Она попятилась.

– Я… я не понимаю…

– Чего уж тут не понимать. Ты предлагала, чтобы мы встречались тайком на нейтральной территории ради радостей секса, и ничего более. В тот раз я отказался. – Дуглас помолчал, потом продолжил, хотя было заметно, что слова даются ему нелегко: – После этого у меня было время подумать. И я подумал. Я принимаю твои условия. Все. – Последовала еще одна пауза, длиннее предыдущей. – Твое право решить, по-прежнему ли ты хочешь этого или нет. Если нет, я подчинюсь. Уйду и больше никогда не потревожу тебя.

Он замолчал. Несколько мгновений стояла тишина, нарушаемая лишь легким урчанием холодильника в кухне. Джозефин пыталась переварить услышанное. Понять его.

Дуглас галантно предоставил ей возможность выхода из щекотливой ситуации. Стоит только сказать, что ее предложение было ошибкой или просто неудачной шуткой, и он навсегда исчезнет из ее жизни. А она сможет постепенно вернуться к спокойствию и нормальности. Может быть…