На хрупких плечах Иолы Игнатьевны лежал гигантский груз забот по дому и о всей их огромной семье. Через нее проходили и те денежные суммы, которыми Шаляпин помогал некоторым близким ему людям, например, вдове его учителя пения Д. А. Усатова. С годами Иола Игнатьевна и Шаляпин сумели смирить свои темпераменты и как-то примириться на почве общих семейных забот и общих интересов в искусстве. Шаляпин по-прежнему советовался с женой по поводу своих театральных работ (в Москве Иола Игнатьевна с детьми неизменно присутствовала на его выступлениях), посылал ей копии контрактов, интересуясь ее мнением. Семья не распалась. Наоборот, в чем-то она стала даже крепче, чем была в то баснословно далекое время, когда ее раздирали их вечные ссоры, конфликты, их постоянное недовольство друг другом. Боль Иолы Игнатьевны уже не была такой нестерпимо острой, как в первые годы их двойного существования, когда она была поставлена перед фактом измены Шаляпина. Она смогла успокоиться, смирить свои чувства, хотя в глубине души измену Шаляпина переживала всю жизнь, но тщательно скрывала ото всех, носила в себе и никогда бы не позволила себе признаться в этом кому-нибудь.

«То, что я выстрадала и вынесла… знаю только я, Бог и стены моей комнаты». Эти жесткие рамки Иола Игнатьевна ставила себе сама. Но она и не могла иначе. Любовь заставляла ее прощать обиды, и она радовалась даже этому призраку их так называемой совместной жизни — в отблесках и отзвуках славы Шаляпина, той яркой и победной жизни, которую вел он. Она успокаивала себя тем, что еще нужна ему, что она может чем-то ему помочь, и это доставляло ей слабое утешение и радость. Но, оставаясь одна, она давала волю своим чувствам. В своей комнате, среди знакомых стен…

Ни с кем, даже с самыми близкими друзьями, Иола Игнатьевна никогда не обсуждала поведения Шаляпина. Она никому не позволяла касаться этой темы и моментально прекращала всякие намеки, сочувственные взгляды и участливые улыбки. Они не нужны были ей! Сила ее любви к Шаляпину была огромна. Она и теперь еще вздрагивала, сердце ее билось и она таяла от счастья, когда он невзначай прикасался к ней, по-дружески обнимая и целуя ее.

При детях они сохраняли эти дружеско-ласковые отношения, шутливые, беззаботные, годами скрывая от них свой разрыв. В редкие моменты приездов Шаляпина они вместе занимали место во главе стола, и на какое-то — очень короткое — время создавалась иллюзия счастливой семьи, счастливого дома.

Иола Игнатьевна воспитывала детей в уважении к отцу. Их обожание «дорогого папы» граничило с обожествлением. Шаляпин нечасто бывал с ними, поэтому его редкие приезды, считанные дни, проведенные с семьей, запоминались надолго, яркими, красочными впечатлениями ложились на детские души. Со своими малышами Шаляпин и сам становился ребенком — неистощимым на выдумки, розыгрыши, шутки. В эти короткие моменты он мог позволить себе жить подлинной жизнью…

Время, посвященное семье, приходилось в основном на летние месяцы, которые Шаляпин любил проводить в собственном имении Ратухино. Имение это находилось на границе Владимирской и Ярославской губерний, в окрестностях города Переславль-Залесский, и Шаляпин, бывало, шутил, что у него очень удобное имение. Если нужно будет вручить ему какую-нибудь официальную бумагу, вроде повестки от судебного пристава, и он заранее об этом узнает, то возьмет и перейдет на другую сторону реки — в другую губернию. Бумага пойдет странствовать и искать его в другой губернии, а он уже перешел обратно — и так до бесконечности.

Летний дом, в котором жила семья Шаляпиных и от которого остались теперь только поросшие травой камни фундамента, построили в 1905 году по проекту друзей Шаляпина, художников К. Коровина и В. Серова. Большой деревянный дом напоминал сказочный терем. Здесь «…были и своды в стиле русских теремов, и много балконов, и терраса. Внутренние комнаты — большие, с огромными окнами, столовая двухсветная, с выложенным мамонтовской майоликой камином. Деревянная лесенка из столовой вела прямо наверх, на антресоли, куда выходила дверь из комнаты отца. Из окна террасы открывался чудесный вид на реку Нерль», — вспоминала Ирина.

Вокруг дома был разбит роскошный парк, возделанный на территории природного соснового леса. За парком располагались дворовые службы: конюшни, сараи, прачечная, птичий двор и другие… В полуверсте от основного дома находились еще две небольшие дачи для гостей, а также баня, которую Шаляпин особенно любил.

Соседство великого Шаляпина приятно льстило крестьянам окрестных деревень. Мужики тянулись к нему — приходили и за советом, и просто так, поговорить о жизни… Но иногда Шаляпин их удивлял — появлялся перед ними то в костюме индейца (этот снимок был напечатан в одном из журналов), то в облике Мефистофеля… Он был артистом до мозга костей!

В имении Шаляпиных всегда гостило много народу. Приезжал живший по соседству К. А. Коровин, скрипач Н. К. Авьерино, пианист Ф. Ф. Кенеман, композитор Ю. С. Сахновский, дирижер Э. А. Купер. Бывало и много дам, которых галантно развлекал Шаляпин. И непременные журналисты, спешившие поделиться с читателями своими впечатлениями о пребывании в усадьбе Шаляпина:

Впрочем, и сам Шаляпин признавался, что хозяин он неважный. Настоящим хозяйством занималась Иола Игнатьевна. Его же разговоры с управляющим носили скорее комический характер и напоминали некоторые сцены, описанные Гоголем.

— Не завести ли нам, Василий Макарович, еще штук двадцать коров, чтобы было побольше навозу? — бывало, спрашивал управляющего Шаляпин.

— Это хорошо бы было, Федор Иванович!

— Ну, а если тридцать?

— А это было бы еще лучше, Федор Иванович!

— А если десять штук, не довольно?

— Что же, и десять хорошо!

— А пять?

— Да ведь и пять тоже хорошо будет!

И этот мечтательный разговор в духе Манилова, как правило, заканчивался тем же, чем и начинался.

Шаляпина привлекало другое — охота, рыбная ловля, катание на лодке, а иногда и на лошади верхом.

С большим удовольствием Шаляпин демонстрировал гостям специальные комнаты — «охотничью», «рыболовную» и «столярную». В «охотничьей» и «рыболовной» размещались все принадлежности и самые новейшие изобретения для охоты и рыбной ловли. В «столярной» Шаляпин шутил, что если уйдет со сцены, то будет зарабатывать себе на жизнь столярным искусством.

Ратухино было преуспевающей усадьбой начала XX века, в которой сохранялось много черт века XIX. Шаляпин держал великое множество собак — несколько волкодавов, гончих, борзых и водолазов. Зимой он приезжал в имение охотиться на волков. А один раз ему даже повезло убить медведя. Кабинет Шаляпина украшал трофей — медвежья шкура.

Летом были иные развлечения. После обеда хозяева и гости отправлялись кататься на лодках. У Шаляпина на реке была целая флотилия — лодки всевозможных сортов — большие для прогулки со столом посередине и скамьями по бокам, маленькая, средняя и даже гоночная, приобретенная у яхт-клуба.

В эти краткие моменты отдыха Шаляпин старался выкроить время из своих светских обязанностей и уделить больше внимания детям. Журналист Н. А. Соколов, подписывавшийся странным именем Diabolo, который отдыхал в Ратухино вместе с многочисленными друзьями и знакомыми Шаляпиных, отметил, что после завтрака Шаляпин обыкновенно проводит время с детьми — «рисует им картинки, которые они очень любят, играет с ними в игрушки и мяч, катается на лодке или же ловит с ними рыбу с мостков купальни». «Они ведь все в меня — большие любители рыбной ловли!» — с улыбкой признавался он.

Дети с нетерпением ждали приезда отца. Плели из цветов гирлянды, украшали дом. Когда на станцию к поезду отправлялся тарантас, запряженный любимым конем Шаляпина Дивным, дети не могли усидеть дома и бежали папе навстречу. А в Ратухино все уже было готово к его приезду. Иола Игнатьевна старалась угодить вкусам Шаляпина, сделать все так, чтобы доставить ему удовольствие…