А вот и моя улица, вот и мой дом, вот казематы, в которых влюблен.

– Доброе утро, Октам!

Реакция палача была неожиданностью. Вместо приветствия, он схватил меня за горло, и бросил в пыточное кресло, в реале по ошибке называемое зубоврачебным. И не успел я опомниться, как мои конечности стянули ремни, жестко приковав к креслу.

– Так значит ты маньяк!

– нет!

– А это что? – рубашка на груди разлетелась на лоскуты под лапами орка.

– Печать Тьмы, но это не то, что ты подумал!

– Да? Мне вчера твой наставник письмо прислал! Хорошо его колобки вечером оприходовали! Жаль тебя упустили! Но ничего, я это поправлю. Сейчас ты вкусишь своих же даров!

– Эй! Что там у вас?! – раздалось из‑за двери.

– Не мешай! – Октам рванул к открывающейся двери, и заблокировал ее, – идет зачет!

– Ну, вы потише, там. Не одни работаете.

Орк запер дверь и вернулся ко мне с щипцами в руках: «Приступим?». Хлопок сложенными лодочкой вторыми руками по ушам отправляет орка в нокаут. Вроде чан у него крепкий, помереть не должен. Быстро отстегиваюсь и сажаю на свое место палача, пока он в отрубе, вешаю на дверь табличку «ТИХО! Идет Зачет!» – хорошая идея к орку в голову пришла, и дверь на ключ. Теперь можно и поговорить.

– Гремлины! – прокряхтел Октам отплевываясь. Ведро воды привело его в чувство, – так мало с вами работал, что забыл, про чертовы вторые руки.

– Они не чертовы, они золотые. Ты мне, кстати, рубашку должен.

– И что? За рубашку печень вырежешь? Учти, сюда зайти могут. Чай в подвале участка находимся.

– Не зайдут. Ты же сам сказал – идет зачет, а я еще и табличку повесил.

– Хитрый гаденыш.

– Хитрый, – не люблю спорить с очевидными вещами, – но речь не обо мне. Поговорим?

– Не о чем нам с тобой разговаривать, – орк попытался вырваться, но ремни держали крепко, – пытай уже! Научил на свою голову.

– Ты еще скажи: стреляйте в грудь коммуниста!

– Кто такие коммунисты?

– Не важно, да и не буду я тебя пытать. Больно надо. Поговорить хочу.

– И связал ради разговора?

– А как еще с невменяемыми разговаривать? Только связав.

– И о чем ты хочешь поговорить, маньяк!

– Маньяк? А ну ка, – посетившею меня догадку, надо бы срочно проверить. Под рубахой у орка, ни меток, ни печатей не обнаружилось. Только татуировка: сердечко с крылышками и именем Арфания.

– Кто такая Фаня?

– Да пошел ты, – Октам попытался плюнуть мне в лицо.

– Октам, будешь выпендриваться, назначу сантехником Потаповым, или тебе больше нравится Синицын?

– А это кто? Твои жертвы из ГУКОМа?

– Дурак. Среди ГУКОМовцев жертв не было, – а вот и ножницы, мало ли что на груди пусто. У Йогиля на спине метки есть, может и у орка так.

– Ты что творишь?

– Око за око, рубашку за рубашку, – ошметки рубахи орка, упали рядом с моими. На спине тоже пусто. Но осмотреть нужно везде.

– Э‑е‑ей! Берг! Оставь штаны!

– Не ори, идет зачет! – ноги чистые, в плане отметок, а вот мыться орку надо почаще. Осталось последнее место. Но для этого надо его на дыбу подвесить.

– Ну ты, извращенец! Я же тебя из‑под земли достану! – ноги орка стянули кандалы с двухпудовой гирей.

– Не мельтеши! – трусы у палача неожиданно оказались расписаны голубями вперемешку с черепами, странный фасон для стрингов, – и кто тут у нас извращенец? Тебе такое белье работать не мешает? – ага, вот и пожарный щит, оформленный по всем правилам: топор, багор, ведро и песок, вот багор мне и нужен. Нравится мне это или нет, но осмотр нужно провести в полном объеме, – не дергайся! А то поцарапаю твой филей, – крюком аккуратно поддеваю резинку.

– Берг! Ты же поговорить хотел, жаровню‑то, зачем раздуваешь?

– Так ведь с ней разговор веселей пойдет! – раздуваю угли и ставлю на них кофейник, – ну‑с, уважаемый Октам. Могу вас обрадовать ни меток, ни печатей на вас не обнаружено.

– Мог бы и так спросить! – нет, пить кофе, сидя в стоматологическом кресле неприятно. Все бы ничего, но вот чресла орка, болтающиеся перед глазами, портят весь кайф от свежесваренного кофе.

– Вы меня тоже много о чем могли бы просто спросить, так нет. Не дергайся, сейчас я тебя малость прикрою, и продолжим разговор, – вот так лучше, покрывала с набора инструментов как раз хватит на набедренную повязку. – И не смотрите вы так на свои любимые игрушки. Может быть, обойдемся и без них.

– Надеюсь.

– А уж как я надеюсь! И так, с чего вы решили, что после смерти вашего бывшего ученика я встану на его путь?

– На тебе Печать Тьмы! Это подтверждает, что ты встал на темную дорожку, и получил его наследие!

– И откуда такая уверенность что я и дальше пойду по ней?

– Может тьма и забудет про тебя, но ее слуги нет. Они будут презирать тебя, а принести в жертву презренного для них высшее удовольствие.

– И с какого перепоя они должны презирать меня? – а ничего так кофе получился, новый рецепт: «кофе по‑палачески». Заваривается на углях, пепел и жженое железо добавлять по вкусу, – может, вы вспомните что‑то еще, про гремлинов, помимо вторых рук?

– Не лучшая поза для вспоминания, – орк потряс цепями.

– А по моемому, наоборот. Очень даже стимулирует мозговую деятельность, – хороший кофе. «Лучший кофе в каземате, пьешь, покуда не на плахе», – вам, как мастеру заплечных дел, это должно быть известно лучше прочих.

– Ладно слушай. Гремлины. Сильны в астрале, слабы в прочих магиях. Расовые особенности: прыгучи, могут призывать дубль‑руки, имеют особенное строение внутренних органов. Аналогичные встречаются: печень и почки у гоблинов, пищеварительный тракт у троллей, – а вот это новость. Это что же, я могу пить чистый спирт и закусывать камнями? – желудочный сок в меньшей степени агрессивен, по сравнению с троллями, – обидно, значит, только глиной, – К тому же имеют иммунитет к гипнозу, и пониженный болевой порог. Болевой порог определяется индивидуально, но в среднем выше, чем у многих других рас, – значит тогда в парке не только мой порог играл роль, но еще и расовый бонус, – хотя гномы и дварфы имеют, аналогичные показатели. – во шпарит, как на экзамене. Хотя у нас зачет, – Гремлины весьма малочисленная раса, расселены в основном в болотистых предгорьях на юго‑западе континента, но отдельные особи, а также семьи, могут встретиться в любой точке обитаемого мира. Исключение: территории эльфов, из‑за близкого родства гремлинов с гоблинами.

Весьма любознательные, порой до потери самосохранения. Всем гремлинам свойствен легкий налет безумства, для каждой особи степень индивидуальна, у самок проявляется в меньшей степени. Все представители расы отличаются вредным характером, причем, чем лучше гремлин к вам относится, тем больше мелких пакостей он будет вам делать, – это значит Йогиль во мне души не чает? Так перед внучкой подставить, – несмотря на это, за своих стоят горой. Вплоть до самопожертвования. Не мелочны, но и не транжиры, обожают юмор, особенно черный.

– Мастер, я поражен. Шпарите как по писаному. Это из какой книги такие познания?

– А вот на полке: «Гоблины, тролли и иже с ними», – да действительно есть такая. А ведь я все это читал при выборе расы, но почему‑то мне тогда показалось что это всего лишь набор букв, дабы чем‑то страничку на сайте занять. А ведь действительно очень похоже на Йогиля, особенно про налет безумства. Хоть я не такой.

– Продолжайте. Я вас внимательно, – усаживаюсь на пыточное кресло, с чашкой и книгой, как у камина. В роли камина – жаровня, – тем более теперь есть, почему вас проверять.

– Кендеры и гномы гремлинами воспринимаются как враги, хотя истории известны случаи дружбы между представителями этих рас. Помимо изначальной вредности по отношению к живым разумным, гремлины отличаются наплевательским отношением к духовным и астральным сущностям. Проще говоря, гремлины плевать хотели на богов, так же как боги на гремлинов.

– Это еще вопрос, кому плевать дальше. Но вот с этого места поподробнее.