— Да, — кивнул какой-то мужик в просаленном фартуке, услышав вопрос Чёрного, — знаю я его. Таргл зовут. Его зовут, а не меня! Я-то Хвирд, а он Таргл. Да.

— Хорошо, — кивнул Рорик, — где мне его искать?

— Искать, да? — Мужик обтёр руки о фартук, сделав это скорее, чтобы унять волнение, потому что после этого действия на его ладонях грязи не убавилось, а скорее наоборот. — Зачем ты его искать хочешь? Да, хотя не говори, знаю зачем.

Чёрный кивнул, отвечая ему.

— Может, не будешь его забирать, а? — негромко сказал мужик, вновь попытавшись вытереть руки о фартук. — Он у них в семье один мальчишка-то. Зачем отраду отца забирать-то? Вас же и так полно! Оставь мальчика в семье.

— Не пори горячку, друг, — примирительно улыбнулся в ответ Рорик, он прекрасно понимал, насколько малы шансы юного Таргла остаться в семье, но вероятность, что мальчик не подойдёт ему, тоже имелась. — Пока я хочу только взглянуть на него. Поговорить, если угодно.

После минутного размышления Хвирд все-таки решился сообщить Чёрному о том, где жил волчонок, а когда Рорик уже собрался было уходить, в спину ему прозвучал вопрос:

— А вы и правда с Ульрой… того-этого?

Секунду подумав над ответом, Рорик все же обернулся и загадочно ухмыльнувшись сказал мужику:

— Как кролики.

Жизнь этой небольшой деревеньки после этих слов стала куда интереснее и насыщеннее. Правда, эти же слова в будущем аукнутся Чёрному, но сейчас он об этом не знал и лишь довольно улыбался удачной, на его взгляд, шутке.

Он родился в ночь полной луны, в самую суровую зиму из тех, что помнили жители севера. Родился без крика и без биения маленького сердца. Мертворождённый, ребёнок, не нашедший свою душу, так назвали его старухи, утешавшие рыдающую мать. Жизнь на севере была не из лёгких, и дети часто рождались мертвыми, в этом не было ничего необычного. Люди привыкли терять своих детей, и никто не догадался приоткрыть рот мёртвого младенца. Никто, кроме его отца — старого Гонрада Борга.

Готовясь похоронить последнюю надежду, он чуть оттянул вверх губу малыша и увидел, что на дёснах у него красуются два крохотных зубика.

— Предки всемилостивые… — прошептал Гонрад.

Мальчик открыл ярко-жёлтые, звериные глаза и завыл, словно щенок.

Волк. Он был волком!

В следующую секунду глаза мальчика сменили цвет на светло-голубой и он, наконец-то, заплакал. Человеческая душа обуздала зверя.

Он был другим, не таким, как все остальные дети из деревни. Отец говорил, что это все из-за слишком уж острых клыков, которые росли у Таргла во рту и из-за тех странных снов, всегда преследовавших мальчика. Если с клыками все было более или менее понятно, то сны… О снах он часто задумывался.

Мальчику часто снилась луна. Нет, не просто луна, а Луна. Во сне она была живой, и пела для него какую-то песню, в которой он не мог понять ни слова, но песня эта была для него странно знакомой и родной. А иногда ему снился далёкий север, тот, что за Ледяным Морем. Таргл видел снежные пустыни и огромные горы, видел замёрзшие реки и покрытые снегом леса, видел высоченную крепость из белого камня. Но сон всегда обрывался, когда Таргл подходил к этой крепости, и то, что находилось в ней, оставалось для него загадкой.

Когда мальчик спрашивал обо всем этом отца, тот лишь задумчиво смотрел ему в глаза и говорил, что "молод ещё", чтобы знать такие вещи. Но какие вещи? Да и как он может быть слишком молод для такого, если ему было уже шесть лет, и всё это неотступно следовало за ним всю жизнь.

Конечно же, он спрашивал и дворовых мальчишек о том, почему он так отличается от них, но дети, а тем более дети северян, не были особо сдержанными. Они никогда не любили Таргла, и редко когда позволяли ему участвовать в общих играх. Его побили, изваляли в грязи и сказали, чтобы "щенок" больше к ним не лез со своими дурацкими вопросами. Больше он к ним не лез, и до поры до времени смирился с тем, что он просто родился на свет не таким, как все остальные.

Но в один из летних дней, когда ставший уже привычным снег уступил место пробивающейся зелёной траве, Таргл встретился с Рориком Чёрным.

На дворе стоял конец весны, и Таргл, стремясь насладиться наступающим летом, проводил почти все свободное время на улице. Иногда он помогал отцу на охоте или матери с хозяйством, но чаще просто гулял да думал о всякой ерунде.

Но в этот день все было по-другому. Сначала мальчик увидел толпу людей, собравшихся на главной улице. Тут были чуть ли не все жители деревни! Обуреваемый любопытством и желанием узнать, на что же глазеет такая куча народу, Таргл подбежал к задним рядам, и попытался узнать, что тут происходит.

Большинство людей просто отмахивались от надоедливого мальчишки, но были и те, кто все-таки рассказал ему о том, что Ульра, о которой отец отзывался не иначе как о "Громовой Дубине С Сиськами", хочет зарубить какого-то пришлого Волка. Последнее слово изрядно озадачило мальчика. Ведь если в деревню забрёл лесной зверь, то его должны были ловить мужики, а не женщины… Тут определённо что-то было не так.

Решив выяснить, что за дела тут творятся, Таргл с трудом протиснулся сквозь толпу и, выбравшись в первые ряды, увидел, что волк совсем не был волком! Он был человеком!

Это был мужчина, одетый, как воин. На плечах его была волчья шкура, но не это было в незнакомце самым странным. Бледная, как снег кожа и такие же белые волосы сразу же приковали взгляд мальчика. Тот о чём-то спорил с Ульрой, но вдруг мужчина резко обернулся и посмотрел прямо на Таргла, который, сам не понимая, что делает, улыбнулся чужаку, а тот, подмигнул Тарглу в ответ. Мальчик бы остался тут и продолжил разглядывать этого "волка", но тут случилось нечто неожиданное.

Тяжёлая рука ухватила его за шкирку и довольно бесцеремонно вытащила прочь из толпы. Таргл, сначала не понимавший, что вообще происходит, попытался было заорать, но когда людская масса осталась позади, он увидел перед собой хмурого отца и понял, что ничего хорошего тот взгляд, которым он одарил мальчика, ему не принесёт.

— Ты что здесь делаешь? — мрачно спросил Гонрад, скрестив руки на груди.

— Пап, — растерянно сказал Таргл, — я просто…

— Сын, — голос отца был таким же мрачным, но суровый взгляд уже стал теплеть, а это было хорошим знаком. — Видят боги, я знаю, что ты мальчик и тебе обязательно надо сунуть нос везде, где только можно, но, пожалуйста, пообещай мне, что ты больше не будешь подходить к чужакам без моего или матери разрешения.

— Но пап, я же просто хотел посмотреть!

— Я прошу тебя не просто так, — сказал Гонрад, — ты мой единственный сын! И если ты будешь лезть к каждому чужаку, забредающему в деревню, то это обязательно кончиться бедой. Пообещай мне, Таргл.

— Обещаю, — уныло склонив голову, сказал мальчик.

— Вот и хорошо, — улыбнулся его отец, — а теперь дуй домой! Негоже всю работу домашнюю на женщин сваливать! Вот повыскакивают твои сёстры замуж, и кто будет матери помогать?

— Ага, — пробормотал Таргл, дождавшись, когда отец вернётся к толпе зевак, — возьмёт этих коров кто-то замуж. Конечно.

После этих слов он вздохнул и пошёл в сторону дома, где его ждали мать и семь сестёр, излюбленным занятием которых было превращать жизнь мальчика в настоящий кошмар. Мало того, что все они были старше него, так сёстры ещё и постоянно смеялись над Тарглом, подшучивали и вечно выставляли дураком в глазах родителей.

Но, вернувшись домой, он, к своему удивлению и радости, обнаружил, что сёстры вместе с матерью куда-то ушли, а это значило, что теперь он мог и дальше наслаждаться первыми летними деньками, не омрачёнными никакой глупой работой или девичьей болтовнёй. Присев на пороге, Таргл посмотрел себе под ноги и увидел жучка, ползущего вверх по небольшой травинке, пробивавшейся из земли. С лёгким ехидством мальчик тряхнул травинку, отчего жук упал на землю, перевернувшись на спину, и стал забавно дрыгать лапками, пытаясь перевернуться.