Очень хотелось позвонить Владу. Услышать его голос, его поддержку. Может, он бы смог вырваться ненадолго и приехать в больницу.

Все эти мысли, наконец, отвлекли Данила от думок о братьях и целлофановом пакете. Он сам не заметил, как уснул.

**********

С работы я уехал пораньше.

Вернувшаяся из «командировки» язвочка не сдержала слёз, рассказывая, как выглядит практикант.

Я даже не ожидал, что нашу акулку можно так растрогать.

Глядя на расстроенных девчат и Зинаиду Макаровну, чего-то у самого засосало где-то в области грудины.

Перед больницей заехал на квартиру Данила.

Прихватил сменку белья, полотенце, чашку, ложку, кружку и зарядное на телефон.

По дороге купил зубную пасту, щетку и мыло.

Мать в последнее время часто по больницам лежала, весь необходимый больничный ассортимент я уже наизусть выучил. Закинул практиканту на телефон деньжат.

Из жрачки покупать ничего не стал. Ленка, как я понял, уже отвезла ему паёк. Я ему лучше денег суну, если возьмёт, конечно. Сейчас в больницах везде буфеты, да киоски есть, покупай всё что хочешь.

В наглую проперся к дежурному врачу. Прихваченный коньяк и коробка конфет - самый надежный пропуск и гарант нормального отношения к больному.

Язвочка оказалась права.

Опухшее, с чернотой под глазами и синевой вокруг рта - лицо Данила выглядело действительно удручающе. Багровая полоса на шее, лангет на одной руке и гематомы на другой вызвали желание ещё раз повидаться с его братцами.

Я тронул его за плечо, и он тут же распахнул глаза.

Красные, с полностью лопнувшими капиллярами.

И у меня само вырвалось:

- Прости.

ГЛАВА 16

____________________________________________________________________________

Данил смотрел на меня и молчал.

А я не знал, что сказать, кроме этого "Прости". Не умею я прощения просить.

Тяжело объяснить, что на душе у меня кошки скребут.

Что тошно мне, от того, что наделал.

Выложил на тумбочку, стоявшую рядом, всё, что принёс. А телефон и ключи сунул ему в руку.

- Я сменил замок.

- Спасибо.

- Не за что. Родители-то, когда приезжают? У тебя, кроме них, есть кто в городе? Может, сообщить, что ты в больнице?

- Через пять дней приехать должны. У меня здесь дядька по матери, но он, наверное, в рейсе.

- Отец этих отморозков?

- Нет. Витька с Антоном по батиной линии. У них родители пьющие. Посадят теперь из-за меня. Следователь сказал, что загремят оба.

Я, блин, чуть во всю глотку не гаркнул, хорошо, вовремя спохватился, что не у себя в кабинете.

- Не понял. Тебе их что, жалко? И с чего это из-за тебя? Они сами из-за себя загремят. А если бы я на пять минут опоздал? Что бы родители без тебя делали? Их тебе не жалко?

Лицо практиканта приобрело какой-то серо-буро-малиновый цвет, я даже испугался.

- Эй, ты чего? Плохо, что ли?

Данька покачал головой и как-то судорожно вздохнул, отчего у меня возникли подозрения, что он был готов слезу пустить.

- Ну, вот что, парень, кончай-ка себя жалеть. Я понимаю, что в больнице тоже несладко, и досталось тебе основательно, но, главное – ты жив.

- Спасибо, вы мне жизнь спасли.

- Всегда, пожалуйста. Обращайся, если что.

Он улыбнулся. Слабенько так, еле заметно, даже не до ямочек, но от души, почему-то отлегло.

- Дмитрий Александрович, а что вы у меня в квартире делали? Как там оказались?

- Как, Как? Ногами. До подъезда, конечно, на машине приехал, а потом ножками.

- Я серьёзно. Зачем вы поехали за мной?

- Хотел по голове настучать за то, что шуток не понимаешь.

Данил от возмущения подскочил, отчего тут же взвыл.

- Ну, что ты прыгаешь-то, как сайгак! У тебя же там ребра переломаны!

Сейчас повредишь себе ещё чего, а я потом отдувайся за тебя перед Макаровной.

Он, отдышавшись, глянул на меня исподлобья вампирскими глазами.

- Каких шуток? Вы издеваетесь, что ли?

- Ну, пошутил я с мороженым. Но я же попросил у тебя прощения! И вообще, искупил!

- Вы, вы… Ненавижу! - Я не успел увернуться от летящей в меня связки ключей.

Ручка-то левая. Кидать было, видать, неудобно. Ключи попали мне в живот, и нисколько не больно. Зато психованный практикантик зашипел от вновь растревоженных ребер.

- Мазила. Ладно, давай серьёзно поговорим. Подвинь ноги, я сяду. – Я сдвинул его ноги в сторонку и уже было уселся на край кровати, как увидел, что в окно на нас пялятся два каких-то гаврика.

Пришлось выйти из бокса и объяснить любопытным товарищам, что подглядывать и подслушивать занятие бабское.

Когда же вернулся, практикант уже нервно измерял шагами палату.

- Что вам от меня нужно? Чего вы до меня докопались?

- Сядь, не мельтеши перед глазами. А лучше, раз ты ходишь, пойдем в коридор или на улицу выйдем. Там хоть поговорим спокойно. Да и курить уже охота.