Они неслись по А1А — двухполосной улице, полной огней машин.

— Слава Богу, что уже темно, — вздохнул Бадди, покосившись на Фоули в зеркало заднего вида.

— Она просто сидела и смотрела на меня.

— Он в самом деле помахал тебе? — спросил отец.

— Поклясться не могу, но практически уверена, — ответила Карен. — Поднял руку на уровень головы и, как мне показалось, помахал, когда двери лифта закрывались.

Семь вечера, суббота, весь день их дома не было, и сейчас они решили выпить немного на кухне, а потом поехать куда-нибудь поужинать.

— Может быть, просто почесал голову?

— И все время смотрел прямо на меня.

— Он понял, что ты его узнала?

— Уверена. Поэтому, наверное, и помахал. Терять ему было нечего. Понимаешь, что я имею в виду? Он уже не мог притвориться кем-нибудь другим, ведь я видела его в этом дурацком пляжном костюме. — Карен чуть заметно улыбнулась. — Хладнокровный парень, этого не отнять.

Отец тоже старался быть хладнокровным — в ее присутствии.

— А ты в ответ не помахала?

— Времени не было. Двери уже закрылись.

— Но, думаю, тебе хотелось махнуть ему, — как можно более небрежно заметил отец, сам до конца не понимая, говорит ли он серьезно и стоит ли всерьез относиться к словам своей маленькой дочурки, выслеживающей беглых преступников и доставляющей их в федеральный суд. — А что потом?

— Я связалась по рации с Бердоном, сказала, что Фоули меня узнал и что они с Бадди обязательно выйдут из лифта раньше. Он оставил одного агента в квартире, а с остальными прочесал все этажи.

— А ты сама что делала?

— Бердон приказал сидеть на месте. Еще я связалась с ребятами на улице и велела им проверить вход в гараж. Правда, тогда мы не знали, есть ли у Бадди машина, а если есть, то какая и где зарегистрирована.

— Они все еще могли быть в отеле.

— Могли, но на самом деле смылись — еще до того как пара агентов, что дежурила на улице, добежала до гаража. Бердон связался с шерифом Броуарда, тот позвонил в «Аутотрек» и выяснил, что у Бадди есть «олдс» модели восемьдесят девятого года, зарегистрированный в Калифорнии на имя Оррена Брэгга. Однако облавы на дорогах при помощи местной полиции устраивать было уже поздно. Бердон, правда, объявил тревогу по всем постам, но Бадди и Фоули явно успели сменить машину или, по крайней мере, номерные знаки.

— Бердон все еще следит за отелем?

— Следил, но сегодня днем снял наблюдателей. Я, кстати, заехала в Агентство по борьбе с наркотиками, посмотрела досье на Глена Майклса. Его обвиняли во владении с целью сбыта, но вынуждены были закрыть дело. Судя по показаниям, Глен ездил в Детройт, чтобы навестить друга, искал себе работу — можешь себе представить? В агентстве, естественно, поинтересовались, где Глен останавливался в Детройте и кто его друг. Тогда Майклс заявил, что его друг — это Морис Миллер, известный под кличкой Снупи, бывший профессиональный боксер. Я проверила его дело — сидел в «Ломпоке» в одно время с Гленом. Они даже ушли из исправительного лагеря вместе — я еще почему-то подумала, ага, взялись за ручки и пошли себе. Их, разумеется, поймали и отправили в тюрьму строгого режима «Ломпок», где Глен и познакомился с Бадди и Джеком Фоули. В общем, все подтверждается. Когда мы сидели в машине, Глен все твердил о крупном, подготовленном им деле. И из его слов явствовало, что дело это будет провернуто в Детройте. Одним словом, я позвонила Бердону. Знаешь, что он сказал?

— Даже не буду гадать.

— «А какое отношение все это имеет к нашим грабителям?» А потом добавил, что те уже наверняка на пути в Калифорнию, ибо преступники всегда «бегут прятаться в знакомые места».

— Да неужели? — поднял бровь отец.

— В квартире Бадди я видела телефонные счета. По крайней мере раз в неделю он звонил в Лос-Анджелес. Догадайся кому.

— Сестре.

— Откуда ты знаешь?

— Сама сказала «догадайся», я и догадался.

— Реджина-Мэри Брэгг, бывшая монашка, сдавшая его полиции. Бердон связался с ней сегодня — кстати, в Лос-Анджелесе в это время было пять утра. Она ответила, что брат уехал во Флориду навестить друга, но она не знает ни его номера телефона, ни имени. Интересно, почему Бадди каждую неделю звонит сестре, которая собственноручно сдала его полиции?

— Наверное, не держит на нее зла.

— Я думаю, что он, в сущности, хороший, добрый человек.

— Может, из-за долгих лет воздержания у нее развилась нервная болезнь, и телефонные звонки поддерживают ее стабильное состояние.

— Фоули упоминал, что она пьет.

— В пять утра — вряд ли, — ответил, немного подумав, отец. — Хорошенькое время выбрал Бердон… Если она в самом деле алкоголичка, то с похмелья ведет себя очень осторожно и обдумывает каждое слово.

— Видимо, лучше всего с ней говорить, когда она уже приложилась.

Отец кивнул:

— Вечером, но не слишком поздно.

И они поехали ужинать в «Каменный Краб Джо».

Вернувшись, Карен прямиком двинулась на кухню, звонить Реджине-Мэри Брэгг. В Лос-Анджелесе было восемь вечера.

Отец, захватив с собой коньяк, отправился в гостиную смотреть телевизор. Пощелкал пультом, пока не увидел Роберта Редфорда и Макса фон Зюдова в чьей-то библиотеке. За письменным столом сидел еще какой-то человек. Редфорд наставлял на хозяина дома нечто похожее на «кольт» сорок пятого калибра, а Макс, держа в руке «вальтер ППК» — куда более интеллигентный пистолет, — приказывал Редфорду положить оружие на стол. Он почему-то вспомнил «ЗИГ-Зауер» Карен, подаренный им на Рождество три года назад. Когда она лежала в больнице и очень переживала по поводу его потери, он пообещал подарить ей такой же в апреле, на день рождения, если она будет себя хорошо вести, а Карен сказала: «Я верну себе пистолет, когда найду Джека Фоули. Вообще-то мне нужны туфли, только не покупай их сам. Ладно?» Так она говорила каждый год, а потом превращалась в маленькую девочку, с удовольствием разглядывая подарок, а он с не меньшим удовольствием наблюдал за ней. Макс фон Зюдов подошел к человеку за столом и выстрелил ему в правый висок — прямо на глазах у удивленного Редфорда, — после чего вложил «вальтер» в руку мертвеца. Маршалл Сиско, проработав сорок лет частным детективом, никогда не носил оружия, даже не держал его дома. Его коллеги тоже работали без оружия — даже Карен, когда она по его заданию следила за мелкими жуликами, пытавшимися нагреть страховые компании. Они как раз говорили об этом за ужином. Маршалл безуспешно пытался убедить дочурку заняться частным сыском, возглавить контору, начать зарабатывать настоящие деньги, представляя крупные компании: супермаркеты и рестораны, больницы, производителей мотоциклов и машин… Ей больше не пришлось бы носить оружие и забивать багажник машины всяким полицейским железом. Встречалась бы только с адвокатами и врачами — что совсем неплохо, если, конечно, они разведены. Зачем зацикливаться на выпивохе ковбое-полицейском, который к тому же обманывает свою жену? Эти козлы все одинаковы. Во время разговора Карен была мила, вела себя в некотором роде хорошо, даже несколько раз кивнула, расправляясь с клешнями краба, а потом спросила, останутся ли Бадди и Фоули вместе. «Не лучше ли им расстаться?» — «Ну что ты будешь делать? — подумал он. — Все мысли моей маленькой дочурки заняты этими преступниками. Говорит о Бадди, а сама думает о Фоули». Он сказал, что, конечно, шансов скрыться у них будет куда больше, если они разбегутся, но если Бадди задумал провернуть какое-нибудь дельце, Фоули его не бросит, так как обязан ему свободой… Макс фон Зюдов и Редфорд уже выходили из дома. Макс повернулся к Роберту, на глазах у которого только что совершил убийство, и спросил, не подбросить ли его куда.

— «Три дня Кондора», — сказала Карен, войдя в гостиную. — Как мне нравится это кино. А знаешь, как называется роман, по которому его сняли?

— Ну?