Вот и о мужском шовинизме тоже Ливанцева порасспрашиваю, но лишь на десерт, после основных вредных вопросов, Иначе зажмется. Все мужики зажимаются, когда им этот вопрос задают. Ощетиниваются, как ежи, словно их собираются лишить мужского достоинства!

Ну, вопросов вроде достаточно напридумала, не стану дальше на них и времени тратить. По ходу интервью, разумеется, что-нибудь стихийно возникнет, тогда и поимпровизирую.

Уже ночью залезла в Интернет и принялась штудировать прежние интервью с Виталием. Во-первых, чтобы не повториться, я во-вторых, в надежде побольше о нем узнать. Вполне возможно, нащупаю какую-нибудь интересную зацепочку.

Интервью нашлось не так уж много, учитывая известность персоны. По-видимому, Ливанцев усиленно избегал контактов с прессой. Чудненько. Котировки акций под названием «Анастасия Танеева» росли на глазах. Если еще получится вытрясти из него что-то сенсационное… К примеру, про его загадочный брак. Интервью были достаточно стандартные. То ли Виталий заранее отбирал вопросы, на которые соглашался ответить, то ли его пресс-служба сама предоставляла готовые материалы.

Наибольший интерес, пожалуй, представляли интервью Саблиной, которая, выйдя из-под Ливанцевского контроля, много чего наговорила. Но, как я уже самолично установила, на самую интересную тему она наврала. Выходит, и в остальном ей нельзя доверяться. Кстати, при всей злобе, которая сквозила в каждой строке, про брак Ливанцева Саблина не обмолвилась ни словом. То ли это была такая тайна, за разглашение которой грозила серьезная кара, то ли Саблина была не в курсе. В остальном же она по полной программе Виталию напакостила. Если ей верить, достоин пожизненного заключения, а то и смертной казни, на которую у нас ныне наложен мораторий. И эгоист, и нарцисс, и жмот, и садист… Список можно продолжать долго, но я воздержусь. Противно!

На следующий день я пораньше ушла с работы. Обе мои соседки по комнате, как назло, присутствовавшие при моем отбытии, проводили меня понимающими взглядами. Они не сомневались, что мне предстоит интимное свидание с тем самым чиновником. Естественно, разубеждать их не стала. После поймут, как ошиблись, вот тут-то я и возьму реванш! Зоя, та отнеслась ко всему происходящему поспокойнее, а Татьяне, убеждена, минимум на три ночи бессонница обеспечена.

Дома приняла освежающий душ, вымыла голову, тщательно уложила волосы и, конечно, нарисовала свежее личико. Может, мне показалось, но вроде бы стала выглядеть на все сто. Не то чтобы собралась Виталия соблазнить, но, когда хорошо выглядишь, появляется зверская уверенность в себе.

Оделась нейтрально: джинсы и футболка. Я же дома.

К девяти была полностью готова. Ненавижу ждать! Интересно, Ливанцев пунктуален или нет? Оказался почти пунктуален: опоздал только на пять минут.

Домофон запищал, я открыла и вышла на лестничную площадку встретить его. Едва Виталий вышел из лифта, Рекс за соседней дверью точно взбесился. Понятное дело: учуял знакомого бомжа! Я принялась подавать Виталию знаки, чтобы он поскорее миновал опасную зону, но поздно. Дверь открылась, как всегда, на ширину цепочки, в щели возникла любознательная физиономия Зинаиды Васильевны.

— Ах, это вы, Настенька?

Взгляд при этом мимо меня на Виталия. Глаза ее тут же расширились, брови взлетели высоко на лоб. А Ливанцев не нашел ничего лучшего, как повернуться к ней и воскликнуть:

— Здравствуйте, Зинаида Васильевна!

Пока она молча открывала и закрывала рот, хлопая глазами, я успела втолкнуть гостя в квартиру.

— Логика у вас, — прошипела. — От других требуете соблюдения вашего инкогнито, а сами…

— Да она все равно уже меня заметила. В таких случаях предпочтительней не скрываться, только больше внимания привлечешь. Гадостей мигом насочиняют. А теперь она станет рассказывать совсем другое. Мол, такой вежливый молодой человек, едва меня увидит, сразу здоровается.

— А это для вас, значит, важно? — ехидно глянула на него я.

Он не смутился:

— Естественно. Поддержание положительного имиджа.

— Тогда еще букетик ей купите, совсем растает.

— А вот это как раз излишне, — ответил он. — Заподозрит, будто мне надо ее умаслить.

— С чего это вам ее умасливать?

— Ну, мог что-нибудь нехорошее задумать. В отношении вас, например.

— Стратег, — сказала я, а сама подумала: «А ведь и сама вчера решила, что он меня своим букетом умасливает! Нет, он отнюдь не такой дурак, за какого его пытается выдать Саблина!»

— Стратег не стратег, а опыта накопил достаточно. Ну, Анастасия, куда мне проходить? На кухню?

«Черт! Растяпа! Совсем забыла включить диктофон, спрятанный на книжной полке!»

Я начала валять дурочку:

— Ну, если хотите, можете по старой памяти сперва в душ… А если угодно выпить кофе, пойдемте на кухню. Поможете мне варить. Заодно расскажете, как продвигается дело с поимкой грабителей. Если это, конечно, не тайна за семью печатями.

— Настя, вынужден вас немного огорчить, — в тон мне откликнулся Виталий. — Душ на сей раз я успел принять дома. А вот от кофе не откажусь.

И без дальнейших слов он прошел прямиком на кухню. Я подключила электрический чайник, достала из шкафчика молотый кофе и френч-пресс.

— Накладывайте, Виталий, по своему вкусу, а я сейчас вернусь.

Влетела в комнату, нажала на кнопку, и обратно.

Ливанцев сидел и послушно засыпал мерной ложечкой кофе в стеклянную колбу.

— Люблю покрепче, — объяснил он, — но с сахаром и со сливками.

— Вы это прямо во френч-пресс положить хотите? — перепугалась я.

Он засмеялся:

— Нет, потом, в чашку.

— Сливки, сахар, а как же фигура? — поинтересовалась я.

— Имеет же человек право на маленькие радости. Да и фигура не от этого портится. Есть надо поменьше.

— И вы этому правилу следуете?

— По-разному.

— А в интервью признаетесь?

Он пожал плечами.

— А почему нет. Ведь это не криминал.

— Не скажите. Для некоторых личностей, мне знакомых, это как раз криминал почище убийства.

— Интересные, смотрю я, у вас знакомые. С оригинальным взглядом на жизнь.

— Будто у вас таких нет. Подозреваю, еще больше, чем у меня.

Он хмыкнул:

— Возможно, вы правы.

Чайник вскипел. Виталий залил кипяток во френч-пресс и поглядел на часы.

— Три минуты выжидаем.

Я достала печенье, которое загодя переложила в вазочку, сахар и сливки. Ливанцев терпеливо и медленно додавил поршень до дна и наполнил наши чашки.

— Ну, пошли в комнату? — спросила я.

— Как вам удобнее. Можем и на кухне остаться.

Ну до чего он сегодня скромный! Похоже, изо всех сил старается казаться воспитанным.

— Да там удобнее.

Он взял свою и мою чашки. Я подхватила остальное.

Устроились. Он в кресле, я на диване. Диктофон на столе оставался пока невключенным, поэтому я смело спросила:

— С машиной вашей что-нибудь выяснилось?

— Шутите! — воскликнул он. — Ее было бесполезно искать, даже когда мы с вами только что встретились. Да я особо и не переживаю: она застрахована.

— Рассчитываете, вам выплатят страховку? — Я недоверчиво усмехнулась.

— Мне… выплатят, — тоже с усмешкой ответил он. — Тем более что глава компании — мой старый друг.

— Хорошо иметь таких полезных друзей.

— Когда мы с ним подружились, даже не подозревал, что он когда-то станет «полезным». В те годы от него были одни неприятности. Очень, знаете, энергичный был молодой человек и вечно в какие-нибудь передряги попадал, а мне приходилось его вытаскивать.

— Фамилию, конечно, не скажете.

— Угадали. Зачем солидному человеку репутацию портить. А в остальном, можно сказать, отделался легким испугом. Документы мои сейчас восстанавливают»…

— Значит, обидчики ваши останутся безнаказанными? — перебила я.

— Этого я вам не говорил, Надеюсь, их найдут.

— Сами-то вы успели их разглядеть?

— Снова не скажу. Нечего вам в эту историю лезть. Кстати, ваше инкогнито сохранил.