— Ну не спи, пожалуйста, — просила она. — У меня есть интересная игра.

— У…

Я проснулся внезапно, как от пинка. Тишина, темнота, и острое ощущение опасности. Что меня разбудило?

Костер давно погас. Рядом возвышалась черная громада сосны. Небесная тьма незаметно переходила в кромешную мглу леса.

Это сколько же я проспал?

Чей-то шаг. Всего один. Я скорее почувствовал его через сотрясение земли, чем услышал. Ужас вытолкнул из моего тела остатки сна. Напряженный, как пружина, я резко обернулся. Ничего не видно, но опасность, несомненно, там. Осторожно пошарив рукой, я нащупал свою кучу хвороста. Медленно перебрал несколько веток, пока не нащупал достаточно увесистую.

Внезапное движение в темноте. По-прежнему ничего не видя, я стремительно изогнулся и наотмашь рассек дубиной воздух.

Дубина врезалась во что-то, что взвыло диким воплем. Зверь. И немаленький. Мое оружие от удара вылетело из рук. Я бросился прочь, надеясь затеряться, спрятаться в темноте.

Яркий поток света ослепил меня. Нога зацепилась за что-то, и я кубарем полетел в какие-то ветки, листья и траву.

Возле ямки с секретиком плакала девочка. Она аккуратно вынимала из нее землю, периодически смахивая слезы с мурзатой мордашки. Еще не понимая, что происходит, я почувствовал, что случилось что-то непоправимое. То, чего гармонист не должен допускать ни в коем случае. Произошла дисгармония.

Я поднялся и направился к девочке, чтобы утешить, но она отпрянула.

— Не подходи ко мне!

Я замер как вкопанный.

— Ты меня обманул, — с несчастным видом сказала она.

— Я? Когда?

— Ты сказал, что ты хороший. Я поверила тебе и предложила поиграть в мою игру. А ты… — Слезы хлынули из ее глаз.

— Где твой мишка? — нелепо поинтересовался я, не видя его в траве.

— Зачем… мне… мишка… — сквозь рыдания выдавила она. — Теперь… у меня… есть ты… большой… злой… медведь… у-у-у…

— Значит, это была твоя игра? — наконец-то дошло до меня. — И это ты напустила на меня ночь и зверя? Но как ты это сделала, маленькая бестолковая девчонка?

Ко мне почти вернулось хорошее настроение. Кажется, все стало на свои места. Вот только девчушка — кто она такая? Каким даром она владеет?

— Неправда! — от возмущения она даже перестала плакать. — Моя — только ночь. А зверя ты сам сделал. Я же тебя спрашивала… — Она опять скривилась, вот-вот разрыдается с новой силой. — А ты… В тебе столько дикости! Да еще и секретик побурил. Тоже мне — гармонист! — Она все-таки снова заплакала. — Противный, противный злой медведь!

Заливаясь слезами, она пошла прочь.

Я присел на корточки рядом с ямкой, в которой прятался секретик. По-моему, он не очень сильно пострадал. Убегая от зверя, я наступил на него и немного вдавил стеклышки. Вот и вся трагедия. Но это — для обычного человека. Гармонист — совсем другое дело.

Волна дисгармонии всегда более жесткая и разрушительная. А ее источник может показаться и вовсе пустячным. Последствия одной такой мелочи я могу видеть уже сейчас. Я оглянулся на девочку. Сердито надув щеки, она искала что-то в траве. «Медвежонка», — догадался я.

Вечерело. «Завтра утром можно отправляться дальше», — решил я.

Девочка играла у воды. На меня — ноль внимания.

Я остановился в десяти шагах от нее.

— Извини меня, — я с трудом подбирал слова. — Мне жаль, что я сделал тебе больно… Ты сможешь меня простить? Для меня это очень важно.

Она недоверчиво покосилась на меня.

— Я еще не знаю. Возможно, для этого нужно время, — наконец очень по-взрослому сказала она. — Ведь ты сломал все, что мог, злой медведь.

Я печально развел руками. Кажется, она нашла для меня подходящее имя. Я знал про зверя в своей душе, но особо не переживал из-за него. Подумаешь! У каждого в жизни есть поступки, вспоминая которые раз за разом испытываешь стыд.

И все же кто я — источник равновесия и понимания или злой медведь?

Совершенно запутавшись, я забрался в свой спальник и уснул. Мне приснился медведь. Не злой, обычный.

На рассвете я позавтракал и сложил вещи. Потом забросал землей кострище.

— Ты уходишь? — опять эта девочка, а в руке плюшевый мишка.

— Да. Мне пора.

— Зачем?

— Есть место, которое мне обязательно нужно найти.

— Кажется, ты собирался задержаться здесь на пару дней.

— Кажется, — в тон ей вырвалось у меня, — я тебе об этом не говорил.

— Все с тобой ясно, — она дерзко посмотрела мне в глаза. — Ты испугался.

— С чего бы это? — опешил я.

— Маленькая девочка, — начала она, загибая по очереди пальцы, — одна, посреди дремучего леса, способная создавать ночь… Что может быть страшнее для большого самоуверенного дядьки, который возомнил себя гармонистом?

— Считай, что я забочусь о тебе. Ни с того, ни с сего столкнулась со злым медведем…

Девочка беспечно отмахнулась от моих слов.

— Ты не первый злой медведь в моей жизни. Я умею защищаться от таких.

— Так что же ты плакала? Что тебя в таком случае так расстроило?

— А то, что я поверила в тебя. Ты был так непохож на всех остальных. Добрый. Не доставал вопросами. Хорошо говорил.

— Я и сейчас такой, — мне было очень стыдно это говорить.

— Такой, да не такой, — насупилась девочка. — Не может человек одновременно быть и хорошим, и злым медведем.

— Откуда ты знаешь? Тебе часто попадаются хорошие люди?

— Нет. Мне попадаются только злые медведи.

— Послушай, — я старался подбирать слова, чтобы не расстроить ее еще больше. — Ты обязательно найдешь хорошего человека. Конечно, иногда может показаться, что все вокруг плохие, но это просто испытание, которое нужно выдержать.

— Какое еще испытание?

— Обыкновенное. У каждого в жизни есть свое испытание. Мне, например, обязательно нужно найти одно место. Возможно, там каждый день проходит сотня людей, и для них это место — самое обыкновенное. Но не для меня. Ведь это мое испытание. И, только найдя то место, я обрету что-то… Наверное, покой. Ты уж мне поверь, я все же гармонист и в таких вещах кое-что смыслю. А ты найдешь хорошего человека. Но для этого тебе нужно выдержать всех нас, злых медведей…

Я осекся. Так заболтался, что не заметил, как опустилась кромешная тьма. Тихо, ни один листок не шелохнется. Я осторожно перевел дыхание, и в такт мне за спиной послышался глубокий вздох. Я почувствовал, как по спине побежали мурашки и зашевелились волосы на голове. Скованный ужасом, я простоял так, наверное, несколько минут. Наконец медленно повернулся. В метре от меня сидел кто-то огромный. Злой медведь, догадался я. Он не нападал, лишь наблюдал за мной. Так же медленно я отвернулся, потом медленно-медленно поднял вещи и медленно пошел прочь, обливаясь потом. А что еще мне оставалось? «Главное — не оглядываться, — решил я. — И не делать резких движений».

Шагов через двадцать страх начал отпускать. Раз зверь не напал сразу, значит, почему-то решил меня не трогать.

Обычно ночной лес вызывает инстинктивный страх, но вряд ли я мог встретить здесь что-то более страшное, чем то, что было на поляне.

Свет, день. Я поднял руку, закрывая глаза от лучей солнца, пробивающихся сквозь густую листву. Почувствовал, как дрожат от напряжения ноги, но решил не останавливаться. Мало ли что. Вдруг медведь передумает?