Одним из наименее известных, но чрезвычайно интересных изобретений имперского германского военно-морского флота стал телеуправляемый взрывающийся катер или, короче, катер FL. Он представлял собой управляемую по проводному каналу связи 17-метровую моторную лодку, способную развивать скорость в 56 км/час (30 узлов), с 700-килограмовым зарядом взрывчатого вещества, взрывавшегося при контакте с целью. Такие катера были разработаны для использования, в первую очередь, против судов британского военно-морского флота, обстреливавших германские позиции вдоль бельгийского побережья. 28 октября 1917 года британский монитор «Эребус» во время артобстрела Зеебругге был поражен одним из катеров FL. Противоторпедная защита монитора не позволила германскому катеру нанести критический урон, однако «Эребус» был выведен из строя на две недели.

Воспоминания непосредственного свидетеля боевого применения катеров FL и в частности атаки одним из них «Эребуса» (по ошибке названного «Террором», который являлся кораблем того же класса) приводит офицер резерва военно-морских сил Великобритании Чарльз Лайтоллер в своей книге «Титаник и другие корабли»:

«Они модифицировали то, что мы называем электрической моторной лодкой или, сокращенно, ЭМЛ. Эти катера работали на двигателях внутреннего сгорания и управлялись с берега по электрическому проводу присоединенному к лодке. На их корме была установлена катушка с проводом в мили длиной, по которому корректировалось направление движения катера. Аэроплан с воздуха выискивал цель и по радиосвязи сообщал на береговую управляющую станцию координаты корабля и направление, в котором должен двигаться катер. В носовой части катера, развивавшего скорость почти в 30 узлов (56 км/час), размещался заряд взрывчатого вещества. Из-за такой высокой скорости его почти невозможно было подбить. Мы на наших эсминцах всегда могли уклониться от него, уйдя с траектории, если позволяло время, или вытравив якорные цепи, если его не было. Однако с неповоротливыми мониторами была совсем другая история, так как они не могли ни быстро вытравить цепь, ни увернуться в сторону. В результате, они просто видели перед собой пенную дорожку (а это было все, что можно было увидеть) и начинали палить из всех орудий, что у них были, в слабой и почти тщетной надежде поразить мчащийся к ним снаряд. Конечно, мониторы были оборудованы противоторпедной защитой, так называемыми блистерами, по ватерлинии, так что реальной опасности затонуть на самом деле не было. Но в одном случае германская ЭМЛ заставила команду монитора больше поволноваться за свои жизни, чем за судьбу корабля, когда катер ударил в блистер «Террора» по касательной и, выпрыгнув по инерции из воды, взорвался прямо на его палубе. Ущерб был немаленький… Эти катера… они мчались по воде под углом почти в 30 градусов, задрав нос и опустив хвост. Именно по этой причине тот катер и смог запрыгнуть на блистер «Террора», чтобы потом взорваться на его палубе».

Запрет на производство таких ключевых видов вооружения, как танки, самолеты и подводные лодки, был частично преодолен после учреждения в Швеции и Нидерландах подставных компаний, продолжавших разрабатывать эти виды вооружения для иностранных заказчиков. Кроме того, Германия обратилась за помощью к России, еще одному европейскому изгою. В секретном дополнении к договору Рапалло, подписанному в 1922 году, советское правительство санкционировало создание германских военных и авиационных баз на территории России.

Эти базы главным образом использовались для исследований и разработок вооружения, запрещенного по условиям Версальского договора, равно как и для тактических учений с применением этого оружия. Со своей стороны, Германия разрешила Красной Армии проводить военные учения вместе с силами Рейхсвера и обязалась делиться своими промышленными и военными технологиями.

В 1925-1926 годах компании «Райнметалл-Борциг», MAN, «Крупп» и «Даймлер-Бенц» получили заказы от Рейхсвера на создание прототипов легких танков весом от 10,2 до 12,2 тонн и средних танков весом до 23,4 тонн, которые в документах завуалировано именовались «тракторами». Эти машины проходили секретные испытания в России, в Камском танковом училище под Казанью, между 1930 и 1933 годами. Легкие танки VK 31, выпускавшиеся под названием «ляйхте трактор (легкий трактор)», были оснащены установленной на башне 37-миллиметровой пушкой KwK L/45 и спаренным пулеметом. Средние танки, сначала названные «армееваген 20», а позже переименованные в «гросстрактор» (большой трактор), были вооружены 75-миллиметровой башенной пушкой и тремя или четырьмя пулеметами, установленными в двух малых башнях. И хотя обе эти машины нельзя было назвать полностью удачными, они предоставили германским военным конструкторам бесценную информацию, которую тем предстояло использовать уже в недалеком будущем.

Разработка «нойбауфарцойг» (подвижного состава нового выпуска) началась в 1933 году, когда Рейхсвер заключил контракты на создание «гросстрактора» одновременно с «Райнметаллом» и «Круппом». Выпущенные обеими компаниями прототипы очень походили один на другой, и практически единственное различие между ними заключалось в расположении вооружения. Каждая машина имела главную башню с 75-миллиметровой основной пушкой KwK L/24 и спаренной 37-миллиметровой пушкой KwK L/45. У «Райнметалла» дополнительное орудие размещалось над 75-миллиметровой пушкой KwK L/24, тогда как в танке «Круппа» оно было установлено рядом с 75-миллиметровой основной пушкой KwK L/24. Обе модели располагали маленькими пулеметными башенками, позаимствованными у танка «Панцер I», находившимися спереди и сзади от главной башни.

Модель «Райнметалла» была названа «PzKpfw NbFz V», что означало «Панцер-Кампфваген Нойбау-Фарцойг V», а разработка «Круппа» получила наименование «PzKpfw NbFz VI». Предполагалось, что эти две машины станут тяжелыми «флагманскими» танками новых «панцерваффе» (бронетанковых войск), однако на деле они оказались очень сложными и ненадежными. Впрочем, исследовательские работы по их усовершенствованию продолжались с целью накопления необходимого опыта в создании многобашенных танков.