Но я знаю себя. Я очень любопытна...

Было 5:45. Мне понадобится около двадцати минут, чтобы добраться от моей квартиры до Хэй-Адамс.

Я написала Таре, что не могу пойти с ними, что мне жаль, но все объясню ей на работе в понедельник. 

Я не хотел форсировать наши отношения с Кэтрин по переписке, объясняться письменно, почему я снова хочу встречи. И я не хотел пройти через все это, чтобы просто получить отказ.

Если бы я ее напугал, а она, в свою очередь, отвернулась от меня, смирившись, — этот опыт был бы достаточно жалящим. Мне хотелось не просто обладать ею.

Я написал письмо сразу же после пробуждения этим утром, увидев ночью сон, укрепивший меня в моем решении.

Это было воспоминание из раннего детства. Сказка, которую я слышал, когда мама читала ее моей маленькой сестре.

История о мужчине и женщине, не имевших детей, но очень того желавших. В одну из зим они решили слепить себе девочку из снега. Она пришла в этот мир, воплотив мечты своих родителей в жизнь, и в конечном итоге обрела свое собственное счастье, влюбившись в прекрасного принца.

Я слышал эту историю, наверное, раз сто в детстве. И она была создана явно не для мальчишек, но идеально подходила маленькой девочке.

В свои шестнадцать, когда любовь к книгам поглотила большую часть моей жизни, я пожелал вернуться к истокам, к той самой сказке. Решил прочитать ее снова. До сих пор не уверен, что именно побудило меня на это. Может, ностальгия? Я нашел ее и прочитал.

Это была больше, чем та самая сказка. Отличие состояло в тех вещах, которые выбросила моя мама из этой истории. Они не предназначались для ушек маленькой девочки, потому что были слишком мрачными.

В найденной мной версии снежная принцесса страстно желала влюбиться, но из-за отсутствия сердца это никак не получалось. Она захотела иметь сердце, чтобы почувствовать себя живой. Принцесса встретила принца, способного воплотить ее мечты в реальность.

Любовь, которую она к нему испытывала, была настолько сильной, такой обжигающе страстной, отчего ее сердце стало согреваться. Тогда она и сама начала таять. Принцесса нашла свою любовь, но любовь убивала ее. Это было последнее чувство, которое она смогла испытать в своей жизни.

Цена любви.

Принц, никогда ранее не испытавший такого сильного чувства, осознавая, что времени у них осталось ничтожно мало, поклялся все ее желания воплощать в жизнь, вплоть до последнего момента, пока она не растает, до последней капельки воды, в которую она превратится.

Вот то, что я чувствовал к Кэтрин.

Сон начинался с того, как она лежала на кровати в номере отеля, один взгляд на ее лицо сказал мне, что Кэтрин не просто хочет, чтобы я остался, она нуждается в этом.

Взгляд, значение которого я осознал позже, был полон давно скрываемой и загнанной глубоко внутрь боли, что-то связанное с ее прошлым. Совсем как у меня.

Сон вызвал затуманенные образы — Кэтрин улыбается, Кэтрин убегает от меня, стук сердца Кэтрин, слезы счастья на глазах Кэтрин, когда я надеваю кольцо на ее палец, Кэтрин… тает, медленно, на моих глазах, наше время истекает.

Я проснулся от того, что меня трясло. Отбросив подушку, я уставился в темноту своей спальни.

Я не был принцем. Я сделал несколько ужасных вещей в своей жизни, вещей, о которых хотел бы рассказать Кэтрин, если бы наши отношения получили развитие после той ночи. Ощущения ответственности за боль, которую причинил ей, когда ушел, никак не оставляло меня.

Я знал, что это будет сложно. Просто не был готов к таким существенным преградам. Тогда почему я ее обидел?

Почему я отвернулся?

Но когда ранее писал электронное письмо, игнорируя свою работу, я знал, что в этот вечер получу ответ.

Тем же вечером я получил посылку из рук курьера. Открыв ее, нашел там пакет документов — копии выданных правительством Соединенных Штатов виз. Пять из них на настоящее время.

Я работал с большинством из них, а именно с тремя. В общем, они все были предполагаемо студентами. Все из одной местности, как и всегда.

У меня было в запасе около тридцати минут, прежде чем я должен был отправиться в отель, поэтому расслабленно пролистывал документы. Копии результатов школьных экзаменов. Подделка. Копии свидетельств о рождении. Подделка. Копии документов о путешествиях. Подделка.

Все сделаны отлично, но все подделаны. Я окинул их привычным быстрым взглядом, достаточно опытным, чтобы определить это.

Прежде чем поехать в отель, я заглянул домой, чтобы забросить документы.

Миссис Вудалл сидела на своем крыльце с газетой.

— Эй, привет, — поприветствовала она.

Я старался максимально быстро достигнуть двери дома. Ненавидел быть с ней груб, но и не имел ни малейшего желания останавливаться, чтобы поболтать. Я старался быстро преодолеть этот задерживающий меня фактор и ко всему прочему избежать вопроса о том, что держал в руке.

Я остановился на тротуаре в шаге от крыльца.

— Добрый день, миссис Вудалл.

— Прекрасный вечер.

— Так и есть, — ответил я, осматриваясь по сторонам улицы. Несколько детишек играли в футбол. Двое соседей двигались по своей лужайке перед домом. Запах мяса, жарящегося на гриле, доносился со двора других соседей.

— Вы читали об этой ужасной истории в Лореле? Убийства?

У меня с языка почти сорвалось, что не слышал, но я вовремя осознал, что такой ответ еще больше затянет обмен новостями.

— Да, читал. Звучит действительно ужасно.

Она покачала головой:

— Я не понимаю, куда катится эта страна. Использование оружия выходит из-под контроля, что приводит к насилию.

Я кивнул, подумав: «ох, если бы она только знала».

— Большие планы на этот пятничный вечер?

— Нет, — ответил я, — всего лишь ужин с друзьями.

— Звучит отлично, — сказала соседка тоном, напоминающим заботливую бабушку. — Хорошего вечера!

— И вам. — Я забросил папку внутрь, закрыл дверь и вернулся к машине.

В 6:45 я припарковался возле Хэй-Адамс. Даже не представляя, какой автомобиль водила Кэтрин, вглядывался в местность, немного воспрянув духом и сфокусировавшись на здании. Мое расположение позволяло увидеть, кто выходил из него.

И если она жила неподалеку, тогда могла проходить здесь, а у меня была отличная возможность увидеть ее.

Что-то подсказывало мне, что она не из тех людей, которые ездят на автобусе.

В 6:54 синий Форд Эскейп медленно въехал на парковку, направляясь в сторону отеля, и у меня не было ни малейших сомнений, что это была Кэтрин. Я уловил ее профиль и отметил, что сегодня ее светлые волосы были завязаны в хвостик.

Мой член дернулся от вспышки воспоминаний о той ночи, промелькнувшей в моей голове. Это не могло быть просто.

Я смотрел, как дверца Форда открылась, и левая нога Кэтрин выскользнула из машины, опускаясь на землю. Она была в туфлях на шпильке, нога до самого бедра обнажена. Вероятно, на ней надета юбка. Затем она выставила вторую ногу и выпрямилась. Юбка, похоже, черного цвета, была выше колена. Белая блузка на пуговицах завершала образ.

Она выглядела так профессионально. Так сдержанно.

Блядь. Эта женщина сводила меня с ума.

Я поправил ширинку на брюках, чтобы утихомирить эрекцию, которая проступила выпуклостью на них.

Я планировал встретить ее снаружи и спросить, не хочет ли она войти выпить и, возможно, поужинать, если голодна. Мы могли бы поговорить. Исправить ситуацию. Посмотреть, готова ли она сейчас следовать правилам.

Она, без сомнений, спросит меня, почему для нее было бы лучше держаться от меня подальше. И я буду вынужден ответить.

Я решил, что открою ей частичную правду, только ту часть, которая немного прояснит ситуацию. Не всю историю. То, чего она не знает, не сможет навредить ей.