Однако моим мечтам было не суждено сбыться. Когда я пришел к себе, оказалось, что диван уже занят. Там, склонив кудлатые головы друг к другу, о чем-то шушукались Степашка и Матрена.

- Привет, Матрена, - немного удивленно поздоровался я. Насколько я помнил, домовые нечасто ходили в гости, покидая тем самым свою законную территорию. По крайней мере, Матрену я видел впервые за пределами приемной и кабинета начальника.

- Давно тебя не было видно. Как поживаешь?

Маленькая домовица подняла голову и посмотрела на меня сквозь спутанную гриву волос. Даже короткого мгновенья хватило, чтобы я мог рассмотреть ее покрасневшие глаза и мокрые дорожки слез на смуглых щеках.

- Плохо она поживает, - сурово сказал Степашка. – Потому что идти ей больше некуда.

Я уставился на них обоих, ничего не понимая.

- Как это некуда? В каком смысле?

- Ремонт.

Степашка с отвращением выплюнул одно единственное слово, и до меня наконец дошло.

Домовые всегда были привязаны к определенному месту. Они не могли просто покинуть его и выбрать себе новый дом. Это было заложено в их природе. Если старый дом приходил в запустение или, хуже того, был разрушен или сожжен, для домового это была трагедия. Домом Матрены был кабинет начальника и приемная, то есть те помещения, в которых сейчас кипел капитальный ремонт. Если учесть, что Асталин решил камня на камне не оставить от старого кабинета триИ, то фактически дом маленькой домовицы сейчас рушился на глазах.

Это была настоящая проблема. В полностью отреставрированный и модернизированный кабинет начальника Матрена уже не вернется. А долго без своего места она не протянет.

- Степашка, а вам можно подыскать другой дом? – на всякий случай спросил я, хоть уже и так знал ответ.

- Нельзя, – отрезал Степашка. – Потому что таков закон. Нет дома – нет домового.

В его голосе прозвучала тоскливая обреченность, от которой у меня перехватило дыхание. Я посмотрел на Матрену. Она дрожала, словно в комнате стояла минусовая температура, и казалась еще более маленькой и хрупкой, чем обычно. Смуглое тельце словно таяло и истончалось прямо на глазах.

- Все будет в порядке, - выдавил я. – Оставайтесь тут и держитесь. Я скоро вернусь.

Времени на раздумья у меня не было. Я просто помчался на поиски начальника. Асталина удалось обнаружить в бухгалтерии, где он как раз учинял допрос побледневшему и весьма взволнованному Сморчку по поводу каких-то там смет.

- Андрей Александрович, можно вас на минутку?

- Что вы хотели, Даниил? Я тут немного занят.

Начальник бросил очередной грозный взгляд на уже белого, как бумага, Сморкова.

- Ваше дело может подождать?

- Извините, но это очень важно. Я бы хотел поговорить с вами прямо сейчас.

- Пожар у вас, что ли? Ладно.

В голосе Асталина прозвучали нотки раздражения, но он все же отложил бумаги, которые держал в руках, и встал.

- Мы продолжим разговор, как только я вернусь, Петр Игнатович, - зловеще пообещал начальник. – У вас есть несколько минут, чтобы вспомнить, куда делись счета и сметы за прошлый месяц.

Мы вышли в коридор. Асталин подошел к окну, выходящему во двор, и остановился.

- Итак, Даниил Владимирович. В моем кабинете сейчас черт ногу сломит, поэтому говорить будем тут. Что там у вас случилось?

- Вообще-то я и хотел поговорить по поводу вашего кабинета.

Я понимал, что выбрал самое неподходящее время для разговора. Начальник был не в духе после финансовых разбирательств со Сморковым, и мое более чем бесцеремонное появление явно не добавило ему человеколюбия. Однако выбора у меня не было. Глубоко вздохнув, я начал рассказывать о проблеме Матрены.

Начальник слушал, не перебивая, а под конец моего повествования окинул меня долгим взглядом и устало хмыкнул.

- Все понятно. Большой злой начальник обижает маленьких беззащитных домовых. И что же вы хотите от меня в этой непростой ситуации, Даниил? Чтобы я прекратил ремонт, потому что на самом деле это геноцид против домовых? Позволил этому старому зданию развалиться на части?

- Я не прошу вас отменить ремонт, - твердо сказал я. – Но должен быть какой-то компромисс.

Асталин рассматривал меня несколько долгих минут, словно решая, что со мной делать, а потом рассмеялся.

- А вы действительно необычный сотрудник, Даниил Владимирович. Помимо профессиональных талантов у вас, оказывается, еще и талант правозащитника особенных. Ну что ж, попробуем отыскать компромисс, который вас удовлетворит. Пойдемте.

Он привел меня в приемную. Лина собирала бумаги и вещи в картонные коробки, чтобы убрать их на время ремонта, и как раз раскладывала на столе свою коллекцию фарфоровых статуэток. При виде нас с начальником она так и замерла у стола с розовым фарфоровым слоненком в руках.

- Алина, позвольте вас отвлечь. Итак, двое моих самых талантливых и одаренных сотрудника. Нам с вами предстоит прямо сейчас решить один важный вопрос.

В голосе Асталина сквозила легкая насмешка, но раздраженным он уже не казался.

- Для начала слово предоставляется вам, Даниил. Если я прекращу ремонт в приемной и оставлю ее практически без изменений, этого хватит для благополучия и долгих счастливых лет жизни вашей дорогой Матрены?

- Да, - уверенно кивнул я.

- Теперь вы – Алина. Что вы скажете на то, что ваше непосредственное рабочее место останется без ремонта, кроме разве что таких мелочей, как замена старого окна и установка кондиционера?

- Ой, я только за!

Бледное личико моей феи засияло, словно ему вернули все яркие краски.

- Пожалуйста, Андрей Александрович, пусть так и будет!

- Детский сад, - усмехнулся начальник. – Но так и быть, решение принято. Ремонт в приемной отменяется. Такой компромисс вас устраивает, Даниил Владимирович?

- Да. Спасибо.

Я вздохнул с огромным облегчением. Честно говоря, я не думал, что все получится так легко.

- Большое спасибо, Андрей Александрович.

- На здоровье.

Начальник скривился в неком подобии снисходительной улыбки.

- Тогда я принесу китайскую розу назад, а то у тебя, Дань, ей мало света! – радостно встрепенулась Лина.

- Подожди, я тебе помогу. Она же тяжеленная.

Я поспешил следом за девушкой. Лина выпорхнула из приемной, а я вдруг остановился на пороге, как будто меня что-то кольнуло. Странное тревожное чувство заставило меня обернуться. Асталин стоял у стола и вертел в руках какую-то маленькую вещицу. На его лице застыла непонятная и почти дикая гримаса, сочетающая в себе неистовую всепоглощающую жажду и холодный расчетливый замысел. Это был оскал хищника, собирающегося напасть и сдерживающего себя из последних сил в ожидании наиболее благоприятной минуты для атаки. По моим рукам побежали ледяные мурашки. Меня так поразило лицо начальника, что я не сразу обратил внимание на вещицу, которую он держал и которая вызвала у него столь сильные эмоции. Это была одна из Лининых статуэток. Маленький фарфоровый котенок.

Комментарий к Глава 3

========== Глава 4 ==========

Умение отличать нечей от обычных людей было у меня всегда, сколько я себя помню. Я с раннего детства мог видеть удивительные вещи. Такие как черный воротник бабы Тамары, рожки Аристарха, призрачные крылья Угрюма. Может, именно благодаря этому необычному дару я и захотел работать в ИЭС. Нельзя сказать, чтобы я использовал его так уж часто. В нашем Молнегорске не слишком много особенных разгуливают по улицам. Я мог с уверенностью пересчитать все свои «встречи» за последние десять лет. Их было восемь. Девять, если считать мои подозрения насчет Асталина. И вот сегодня произошла моя очередная «встреча».

Несколько дней в нашем ИЭС все было относительно тихо. Ремонт в кабинете начальника закончился и плавно перешел на третий этаж в отдел экономики и бухгалтерского учета. Лине больше не приходилось паковать вещи и переживать за свои цветы. Асталин выполнил свое обещание, и в приемной рабочие ограничились лишь заменой старых окон и установкой кондиционера. Также моя милая фея получила новый компьютерный стол и новый компьютер. Мне, кстати, тоже выдали новенькую оргтехнику. Получив плоский жидкокристаллический монитор, приличный системник и компактную МФушку, я чувствовал себя ребенком в канун Рождества и несколько дней пребывал в блаженной эйфории.