Если раньше я не представлял, как проживу это время без Димы, то теперь думал, что это даже хорошо. Не будет так больно. Кому я вру? Кто бы мог подумать, что терять друга так больно? Мне не хотелось ничего делать. Я с трудом заставлял себя решить задачи по физике и начертить что-то по геометрии. На столе лежала книга, которую одолжил мне Дима. Я со злостью отшвырнул ее в угол комнаты. Тоже мне, друг, защитник униженных, блин. Сволочь безнравственная. Зачем было притворяться, помогать мне? Черт, я был готов придушить его.

В школе я старался не видеться с ним и сразу юркал куда-нибудь, если он встречался на моем пути. К слову сказать, встреч со мной он не искал, что еще больше ранило.

***

Сегодня я решил, что хватит сидеть дома. Пересчитав свои нехитрые сбережения, я обрадовался. У меня было целых пятьсот двадцать три рубля сорок копеек. Это же значит, что я могу себе купить новую обувь! И банку колы. И даже хватит на жвачку. Я, подпрыгивая в нетерпении, оделся и направился на рынок. Меня достало уже мерзнуть в своих кедах. Этот постоянный насморк тоже достал.

Я бродил среди рядов и решал, что же мне купить – кроссовки или ботинки. Зимой предпочтительней второе, конечно, зато выглядит лучше первое. Интересно, что лучше будет сочетаться с моим нехитрым гардеробом? Я хмыкнул. Решил, что все-таки лучше ботинки. Практичней. Хоть они и китайского производства, но на настоящую обувь мне денег никогда не хватит. Да и по цене подходит. Четыреста пятьдесят рублей. Еще даже останется. Пусть, хоть куплю себе новую футболку.

Моя рука уже поползла в карман за деньгами, как нос пощекотал приятный необычный запах, принесенный порывом ветра. Я заозирался. Откуда мог быть этот запах? В конце рядов стоял небольшой магазинчик. На его вывеске было написано «Восточный базар». Повинуясь непонятному порыву, я вошел туда. Меня сразу окутало облако из различных запахов благовоний, специй. Отовсюду доносились мелодичные звуки, журчала вода. На стеклянных витринах были выставлены различные статуэтки, флаконы, вазочки, оружие, украшения. Все это переливалось и блестело. Ошарашенный, я замер. Никогда не видел таких мест.

Я прошел вдоль рядов, поглядывая вокруг. Как все было красиво!

— Что тебе, мальчик? – раздался голос у меня над ухом, и я увидел толстую женщину в кимоно, совсем не вязавшуюся с обстановкой.

— Смотрю, — бросил я и, словно заколдованный, взял в руки крошечную пантеру. Она была из темного материала, так искусно выточена, что казалась настоящей.

— Это оникс, — не очень довольная пояснила женщина, наблюдая за мной. – Талисман на счастье. Его дарят самому дорогому человеку.

— Сколько? – одними губами прошептал я.

— Тебе не хватит, мальчик.

— Сколько?

— Пятьсот рублей.

Таких совпадений не бывает. Не произнеся ни слова, я выгреб все сбережения из кармана, рассчитался и выбежал из помещения на улицу, бережно держа в руке фигурку. Она казалась мне теплой, живой. Я поднес ее к глазам и улыбнулся. Мне показалось, что пантера оскалилась в ответ.

Самым сложным было спрятать ее. Домой нести такую вещь было бы самоубийством, я закутал пантеру в салфетку и положил под подоконник в подъезде. Всю ночь я не спал, ворочался, постоянно думая, не украли ли мой талисман.

Наутро, только умывшись, я побежал в школу. Моя пантера была на месте. Она приятно тяжелела в руке, спрятанной в кармане. Сегодня объявляли результаты оценок в четверти. Что ж, благодаря усилиям Димы, я получил почти по всем предметам четверки, кроме химии и физкультуры. Это было настолько чудесно, что мне захотелось прыгать и кричать от радости. Я шел по коридорам, внутри все пело. Я искал Диму, безумно хотелось похвастаться перед ним своими успехами. Вокруг сновали школьники, галдящие, радостно-возбужденные. Я увидел Диму возле раздевалок. Он стоял, прислонившись к стене, и разговаривал с каким-то коротко стриженным крепышом. Нас разделяла толпа, но для меня ее не существовало. Я смотрел на Диму, как будто первый раз видел. У него были такие яркие глаза, что казалось, будто бы он надел линзы. Такого цвета волос, кроме как у него, я никогда не видел. Нет, я, конечно, не дурак, и раньше видел, что он первый парень на деревне, но сейчас я настолько отвык от него, что он казался мне просто воплощением мечты всех девчонок земного шара. Мне даже и не стоять рядом с ним. Стало очень грустно и тоскливо. Я почувствовал его взгляд, но даже не повернулся. Краем глаза я уловил его движение – он дернулся по направлению ко мне, но потом передумал.

***

Дома отчим внимательно изучил мой дневник и не нашелся что сказать. Швырнул его прямо мне в лицо (вот же привычка у него – все швырять) и ушел на кухню к громыхающему телевизору. Брата не было. Я сел за письменный стол и пытался заставить себя читать К. Дойля, хотя знал его почти наизусть, но ведь Холмс всегда помогал мне. Это одна из немногих книг, оставшихся у меня от родного отца. Мама как-то обронила, что он ее очень любил. Я читал о приключениях сыщика и его вечного друга после отчимовских побоев, и мне становилось легче. Почему же тогда сейчас не так? Почему так тошно, словно кто-то умер?

Часы показывали четверть восьмого. В школе уже началась дискотека. Никогда в жизни я не ходил на дискотеки и сейчас не собирался, если бы не одно «но» — у меня в руке был талисман (я был так расстроен, что даже не спрятал фигурку в подъезде), который должен быть у своего обладателя.

Сорвавшись, как торнадо, я натянул куртку и кеды и кинулся к школе. Отчим что-то кричал, но я его не слышал. По пути я встретил брата, переваливающегося со ступеньки на ступеньку. Он злобно прорычал вместо приветствия, чтобы я шел домой, но я уже хлопнул входной дверью. Морозный ветер обжег и без того пылающее лицо. Я бежал к школе, словно от этого зависела моя жизнь.

На крыльце курили старшеклассники, их не гоняли учителя. В честь праздника, не иначе. Я взбежал по лестнице на третий этаж, где был актовый зал, и ворвался в душное, темное помещение, наполненное громкой попсовой музыкой. Посередине зала стояла елка, украшенная десятками нитей гирлянд, и лишь они были освещением во всем зале. Школьники дергались в такт музыке, висли друг на друге, прижимались друг к другу. Я сразу заметил Диму. Он танцевал на сцене с Алиной. На девушке было короткое серебристое платье и я, глядя снизу вверх, мог разглядеть ее белые трусики. Сам Дима был в белоснежной рубашке, так выделяющейся в темноте, галстуке и темных брюках. Ему сверху только фрака не хватало, и можно на прием к королеве.

Я скинул куртку где-то у стены, поднялся на сцену и дотронулся до Диминого плеча. Он недовольно повернулся и замер, увидев меня. Алина подняла брови в немом вопросе. Набравшись смелости, я крикнул:

— Можно тебя на минутку?

Дима скривился. А мое сердце забилось еще быстрей. Господи, какой же я идиот. Ну и зачем я все это делаю? Алина шепнула ему что-то на ухо и ушла.

— Что ты хотел?

— Давай не здесь?

— А где? Слушай, я никуда не пойду.

— Но... — беспомощно завертел головой я. – Необязательно далеко идти. Давай хотя бы зайдем за кулисы?