Мартин поднялся и подошел к раковине. Звук падающей воды нервировал его. Это от усталости, весь день работал, как вол. Он прошелся взад-вперед. Неохота больше заниматься этой кипой проклятых цифр. Из умственной деятельности сегодня ничего не выйдет, раздумывал он, шагая из угла в угол, нет настроения. Еще утром его обуяло какое-то странное беспокойство. Весь день он нервничал и легко раздражался.

«Вы сегодня, наверное, не с той ноги встали», — пошутил кто-то из его лаборантов. «Не в этом дело — ответил он. — Просто мне приснилось, что я дегустирую все винные сорта, изготавливаемые во всех столицах союзных республик. Некоторые из них я раньше никогда не пробовал. Наши были лучше всех. Когда проснулся, стало безумно жаль, что это был только сон». Шутя, он говорил правду. Несколько раз в течение дня у него появлялось желание выпить хотя бы несколько кружек холодного пенистого пива. Он устремил взгляд на бутылку с этанолом, но она была пуста. Да он и не рискнул бы выпить спирт. Разве мало из-за этого было неприятностей! Лучше всего сейчас бы стакан охлажденной водки и бутерброд с икрой. «Тьфу, ты черт, прямо слюнки текут!» — произнес он вслух, испугавшись звука собственного голоса. Затем посмотрел на часы и начал собирать бумаги со стола. До конца рабочего дня оставалось несколько часов. Что с того, что будут меня разыскивать, рассуждал Мартин, пойду и выпью как следует, налакаюсь, как сапожник. Интересно, кто придумал это выражение? Башковитый мужик, должно быть, какой-нибудь сапер во время первой мировой войны.

Он тихо прикрыл за собой дверь лаборатории и быстрым шагом направился к выходу. По пути ему никто не встретился. Выйдя на улицу, он облегченно вздохнул. Было тепло, но Мартин ощутил минутную дрожь. Что это, я заболеваю? Но ничего, сейчас примем лекарство от простуды, утешал он себя. Он не стал дожидаться автобуса, а остановил такси и попросил довезти его до «Байкала».

Едва добравшись до буфета, он еще издали крикнул: «Сильвия! Налей двести грамм, я весь продрог!» «Не болтай глупостей, на улице такая теплынь», — Сильвия поднесла ему наполненный до краев стакан. Поставив на стойку пустой стакан, Мартин облегченно вздохнул и попросил: «Налей еще один!»

«Давно что-то тебя не видно. Работаешь много?» — «Вкалываю, конечно. А ты что думаешь? С одной водки не проживешь». — «А мы вот с водки живем. Только с той водки, которой балуются посетители. До сих пор не боялись помереть с голоду. Надо думать, что и впредь мы от этой хворобы будем избавлены». — «Для пития изготавливаются эти растворы. Небось, и я помог выполнить твой план». Мартин время от времени делал глоток водки. Сильвия налила ему минеральной воды. И это он выпил с удовольствием.

Мартин допил свой стакан, заплатил за выпивку и направился к выходу. Дрожь пропала, усталость как рукой сняло. Правильно я поступил, что не остался гнить в лаборатории, хвалил он себя в мыслях. Мартин медленно шел по направлению к площади. Надо еще чуть-чуть добавить, рассуждал он про себя.

Мартин зашел в маленькое кафе самообслуживания, где, кроме всего прочего, продавали водку. Не успел он встать в очередь, как кто-то похлопал его по плечу.

«Как живешь, старина?» — услышал он голос Карла. «Твоими молитвами, — ответил Мартин, обернувшись. — Давно не встречались». — «У нас разные маршруты. Я редко бываю в центре. Только по делам. Знаешь что, возьми и мне. Возьми сразу целую бутылку, чего там по каплям лить. Очередь слишком большая для нескольких заходов».

Когда стаканы были наполнены, Мартин сообразил, что следовало купить конфет или чего-нибудь съестного. Карл отмахнулся: «Я же не есть пришел! Расскажи лучше, чем занимаешься. Прозябаешь все еще на старом месте?» — «Пока еще держусь». — «Знаешь, я тоже бы сидел в торговле. И прекрасно справился бы. Но известные органы, как ты сам понимаешь, не в восторге от моего таланта. Теперь я в коммунальном хозяйстве. Но я здесь долго не задержусь. Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Взяли!»

Карл не изменился. Все та же красная физиономия, несколько угловатые движения и развязный разговор. Видно было, что он далеко не трезв. «Чем вообще занимаешься?» — поинтересовался Мартин. «Вообще? Вообще ничем. Нет, все же. Ушел от жены. Ей нравилось слишком часто меня держать дома взаперти. Знаешь — надоело! Нет ли у тебя какой-нибудь знакомой вакантной девочки?»

Беседа продолжалась в том же духе еще некоторое время. Бутылка опустела. Карл отправился «по бабам», оставив Мартина в очереди у газетного киоска. Мартин подумал о тете Эльвире.

В «Байкале» было шумно. Ну и накурено здесь, про себя отметил Мартин, войдя с улицы. Он приветствовал швейцара, раскланялся с несколькими официантками, чьих имен уже не мог припомнить, и двинулся к буфету. «Здравствуй тетя Эльвира!» — «А, это ты, Мартин. Как поживаешь?» — «Тружусь! Сейчас вот прогуливался неподалеку и решил заглянуть. Узнал от Сильвии, что сегодня твоя смена». — «Ну и отлично. Кушать хочешь?» — «Спасибо, пока нет», — ответил Мартин. «Приготовила себе пятьдесят грамм мяты. Все время сквозняк, я продрогла. Тебе налить?» — «Вообще-то я не против». — «Возьми с сервировочного стола стакан!»

Мартин принес чайный стакан. — «Тебе налью бенедиктин. Мужчины должны пить напитки покрепче».

Мартин стоял у буфета, следил за посетителями в зале и время от времени потягивал ликер. Постоянно снующие между залом и буфетом официантки не давали тете Эльвире возможности поболтать с ним. Мартин не ощущал скуки. В голове приятно шумело, он улыбался проходящим девицам.

«Добавь мне немножко», — Мартин пододвинул тете Эльвире спрятанный позади весов стакан. — «В отношении водочки ты покрепчал, парень. Раньше ты так много не выдерживал. И не пьянеешь, черт». — «Это результат тренировки. Да и ты для женского пола сильна. Я, пожалуй, ни разу не видал тебя окосевшей». — «Да я с детства пропитана воздухом кабака. Ты же знаешь, что мой отец был корчмарь? Я и не могла бы здесь работать, будь я под градусом. В буфете идет счет каждому грамму и каждой копейке. Будь добр, открой пару бутылок. У этой партии пробки так крепко вкручены, нет сил их вытащить!»

Мартин взял бутылку и штопор с глубокой резьбой: «Благодаря современной бродильной технике штопор редко применяется, только для открывания бутылок с лучшими напитками. У меня есть гипотеза, что первый спиралевидный инструмент, который изобрел человек, был именно штопор. Может быть, его изобрел первый человек, которому нужно было вытащить пробку из бутылки». Тетя Эльвира иронически усмехнулась: «Нужный инструмент, что правда, то правда, но, когда открываешь бутылку, эта вот спираль всегда направлена вниз. Это я здесь, в кабаке, изо дня в день наблюдаю. Настоящая спираль падения. Вкручиваешь штопор, а вместе с ним в конце концов и сам проскальзываешь в бутылку. Только выбраться оттуда трудно». — «Подумаешь! Пробки вытаскивают гвоздем и веревкой, тоже мне проблема достать человека со дна бутылки!» — «Так-то оно так, да только оба они испорчены и наполовину непригодны к употреблению. А бывает, что уже ни на что не годятся и вовсе никому не нужны». — «Что-то тебя сегодня тянет читать мораль. Сама старый ресторанный работник!» — «Именно поэтому я имею право так говорить. Я не против выпивки, но будь осторожен с этим спиралевидным инструментом, мой мальчик!»

Мартин поздоровался с двумя мужчинами средних лет, как и он, стоявшими у стойки. Они пришли, выпили свою водку и ушли. Мартину нравилось в «Байкале» не только потому, что здесь работала тетя Эльвира. Он заметил, что в каждом ресторане свои посетители, и здесь он редко встречал сотрудников своего института. Ему не хотелось, чтобы на работе узнали о его выпивках.

Вернулась Сильвия и, извинившись за опоздание, отпустила тетю Эльвиру. Мартин проводил тетю Эльвиру до остановки такси, и вернулся, так как его стакан с бенедиктином еще не опустел.

«Как вы можете такую дрянь пить без ничего? — это была маленькая блондинка Хели, которая совсем недавно появилась в «Байкале». — Так пьют алкоголики! Я хоть принесу вам чашку кофе». Хели поставила чашку кофе на буфетную стойку: «Вот, пожалуйста. Я вам по собственной инициативе заказала омлет. С ветчиной. Простаиваете здесь без еды полдня. Так нельзя. Идите за мой стол и кушайте!» Мартин послушался. Еда подействовала на него отупляюще. Он захотел выйти подышать свежим воздухом, но из этого ничего не вышло. За дверью толпилась беспорядочная очередь желающих попасть в ресторан. Мартин вернулся к буфетной стойке. Он прихлебывал бенедиктин, наблюдая, как Сильвия подсчитывала чеки, и изредка перебрасывался фразами с официантками.