Двадцать секунд.

Рука особиста взлетает к фуражке. Надо же! Честь отдаёт, словно есть она у него!

Пятнадцать секунд.

Черт! Ну почему на самое интересное никогда не хватает времени?

Взбежав по приставной железной лесенке, профессор стал закручивать гайки люка, представляя, как чекисты подхватывают его недавних товарищей под белые руки и заталкивают ничего не понимающих новоявленных врагов народа в машину.

Он улыбнулся, и как раз в это время рвануло.

Пока далеко, на другом конце площадки – он специально заложил первую бомбу подальше, чтоб не помешала самому взлететь. И не говорите, что интеллигентный человек со знанием химии и физики не способен своими руками что-нибудь полезное сделать. Еще как может!

Нажатием кнопки он опустил заслонку иллюминатора. Там было на что посмотреть! Первой на воздух поднялась родная лаборатория.

Ошеломление еще не прошло, и красные только смотрели в её сторону, не зная, что предпринять.

В белое от мороза екатеринбургское небо поднимался столб черного дыма. Второй взрыв грохнул под основанием собранного его руками Лунного корабля. Того, с новыми дюзами! Того, что должен был, но теперь уже никогда не привезет на Землю золото, чтоб покончить с Западной цивилизацией!

Стальной гигант – почти двадцать метров высотой с его новым двигателем и новыми, удивительными дюзами завалился и по раскручивающейся спирали покатился, круша крепления и фермы, обрывая провода и кабели.

В этот момент в профессоре что-то перевернулось…

Черное стало белом, тишина зазвучала стоном. Кто-то другой смотрел из него на взрывы и пламя, в котором гибла тропинка, ведущая человечество к Луне, к Марсу и в дальний космос.

- Майн гот! Что я творю!?

Уголки рта, только что вот победно вздернутые, опустились. Он оторопело смотрел как в огне и взрывах гибнет дело его рук. Панорама стартовой площадки поплыла перед глазами. Дым пожаров, высокие, до самых облаков языки пламени и черные на их фоне развалины зданий. Столько труда! Столько усилий – и все насмарку… И этот ужас сотворил не кто-то, а он сам…

Глаза заволокло какой-то пеленой. На мгновение ему показалось, что мир затопили его слезы…

Но только на мгновение.

Профессор тряхнул головой, сбрасывая наваждение.

- Чёрт!

Руки коснулись пульта, окончательно возвращая его в реальный мир.

- Фу.. Глупость какая… -сам себе сказал Владимир Валентинович – Нервы… Старт!

Орбита Земли.

Февраль 1931 года.

…За привычной работой он провел полчаса. За это время Земля выгнулась медным тазом, доказывая, что учителя географии не морочили головы своим ученикам, утверждая, что она круглая.

Глядя на неё с высоты сотни километров, Владимир Валентинович никак не мог разобраться в своих чувствах. Ощущение раздвоенности не покидало его. Он чувствовал себя толи ангелом, то ли демоном. Немного погоняв эту мысль в голове, он склонился к тому, что он все-таки демон. Екатеринбургскую пусковую площадку после сегодняшнего вполне можно было бы посчитать филиалом ада. И не самым прохладным.

Он зло засмеялся и подумал, что возможно все-таки он и не демон вовсе, а простой ангел мести. Белый и пушистый ангел мести и справедливого возмездия! Так или иначе, большевикам теперь придется начинать свою Лунную программу если не с самого начала, то уж с места очень близкого к нему.

То, что он сделал, давало Западу временную фору. Фору, которую нужно будет еще использовать, только пока неизвестно где. Прежний, не решенный, вопрос стоял перед ним, только откладывать решения «на потом» он уже не мог. Не было у него на это времени.

Так куда? В Европу? В Америку?

Корабль, казалось, неподвижно висел над планетой, а та медленно текла перед глазами профессора. Сквозь облака проглядывали знакомые очертания – Балтийское море, Скандинавия… Британия? Нет. Нет там традиций ракетостроения. Франция? Возможно… Установка «ЛС» там есть, а значит есть и специалисты, способные починить советскую машину. Только как их туда доставить? Нет у французов своей космической техники.

Получается всё-таки Америка?

Когда под ним проплыла Атлантика и из-за округлости Земли, вытесняя синь вод, показался Американский континент, он решился.

Америка! Окичоби! Только американцы могут реально стать помехой для большевиков в погоне за лунным золотом. А князю он потом все как-нибудь объяснит.

За океаном он будет нужнее. Там Годдард, там Тесла, там деньги Вандербильта. Эти люди лучше других смогут воспользоваться временем, вырванным им у большевиков. Деньги и технологии, соединенные с волей к преобразованиям, смогут изменит мир в нужную ему сторону, отвести золотую угрозу.

САСШ. Полигон Окичоби.

Февраль 1931 года.

Мистер Линдберг никогда не видел газовых атак, но, впервые познакомившись с флоридскими туманами, понял, как те могли выглядеть.

Кусты перед домом казались укутанными не невесомым водяным паром, а ватой. Плотные клубы закрывали и озеро, и стартовую площадку, делая окрестности похожими на море. Торчащие над всем этим носы ракет и крыша лабораторного корпуса, похожая на упавший в воду парус, только усиливали впечатление. Такие туманы тут не были редкостью. По утрам, до восхода солнца, они частенько накатывались то со стороны озера, то со стороны реки Киссимми и заливали окрестности.

Дождь, шлепавший по крышам с самого вечера к утру утих. Улегся и ветер. Скорее даже не улегся, а усвистал куда-то вверх – распугивать тучи. Они еще висели в зените, но уже расплывались, открывая присущую флоридскому небу голубизну. Чарльз улыбнулся. Это всё напоминало ему скрытую в глубине лица малознакомого человека улыбку. Скрытую, но, тем не менее, определенно ощутимую.

Казалось, что еще минута другая и небо превратится в летний голубой купол и улыбнется в ответ глядя на свое отражение внизу.

Отражением неба сегодня была земля.

Обычно, ветер быстро разгонял приземлившиеся тучи, но сегодня ему было не до них. От бездвижности воздуха казалось, что туман прикован к земле навечно, пришпилен шипастыми ветками.

Так и не прогнав улыбки с губ, он поправил отворот плаща.

Мелькнула мысль, что зима тут все ж лучше осени, но она улетела, спугнутая дальним грохотом.

В небе, еще не голубом, но уже беззвездным двигалась яркая точка. Она плыла ниже облаков, и в ее движении не узнавалось стремительность полета аэроплана. Более всего это напоминало движение свечи в руках заплутавшего во тьме человека – огонек отлетал то влево, то вправо, словно что-то искал на залитой белым маревом земле.

Прошла минута, и огонек превратился в металлическое яйцо. Чарльз не верил глазам. Провел по лицу рукой, стирая что-то невидимое, но ничего не изменилось, только аппарат стал еще больше, явно приближаясь к земле.

-Че-е-е-ерт! – невольно вырвалось у героя Атлантики.

Большевики! Только вот откуда они тут? Нет. Не может того быть! Он взял себя в руки, но уже через секунду послал свое спокойствие к чертям, представив, что произойдет, если незваный гость удачно пристроит бомбу, а что бомбы у гостя есть, тут гадать не стоило. Не просто же так он сюда прилетел.

Все-таки прав оказался патрон. Вот он экспорт революции в чистом виде!

На стартовой площадке было чему взлететь в воздух – жидкий кислород, цистерны с аммиаком, керосин… А если его привлечет комплекс заправки… Это, пожалуй, окажется ничем не лучше землетрясения.

Он затряс руками, понимая, что не в силах предотвратить что-либо и во всю мощь легких и глотки заорал:

- Воздух! Русские идут!

Ноги вынесли его на вершину невысокого холма. Готовый увидеть подползающие к пусковой броневики, или, на худой конец, армаду коников, вздевших вверх кривые сабли, он застыл там, оглядывая занавешенные туманом окрестности. Ничего….

На площадке, наконец, заорала сирена. Вовремя…

Пилот, похоже, разглядел торчащие из тумана ракетные носы, но вместо того, чтоб обрушить на них свой классовый гнев отлетел в сторону.