— Свободно? — тихо, и, как показалось Горбункову, с затаенной угрозой спрашивает двухметровый верзила с одутловатым лицом и прищуренными серыми глазами.

— Занято,— поспешно отвечает Семен Семеныч. Коротко кивнув, верзила отходит от столика и усаживается за другой, стоящий за спиной Семена Семеныча.

«Вот оно! Началось! — думает в панике Семен Семеныч.— Только спокойно,— мысленно приказывает он самому себе.— Надо действовать!».

Сорвавшись с места, он стремглав бежит к выходу.

— Скажите, где у вас тут телефон? — спрашивает он у одного из официантов.

— Вон там,— безразлично кивает тот головой куда-то в сторону и продолжает вытирать стаканы.

Быстро набрав номер, Семен Семеныч дрожащим голосом говорит:

— Такси? Говорит Семен Семеныч Горбунков. Гор-бун-ков. Да-да. Пришлите такси к ресторану «Плакучая ива». Срочно. Да-да, срочно. Спасибо.

 Кеша уже сидел на своем месте и был в прекрасном расположении духа. Высоко подняв над столом хрустальный графин, наполненный водкой, он покрутил его в руке и весело спросил:

— Ну, начнем?

— Нет-нет-нет, я пиво,— твердо отвел его руку Семен Семеныч.

Не глядя на увядшего вдруг Кешу, он сам взял бутылку с пивом и налил себе с бокал. Однако, прежде чем выпить, осторожно оглянулся назад, на соседний столик, где по-прежнему сидел верзила в коричневом костюме. Его пристальный взгляд не давал Горбункову покоя.

Кеша, между тем, не терял времени зря. Увидев, что Семен Семеныч отвернулся, он быстро схватил два графина, один с коньяком, другой — с водкой, и щедро плеснул из каждого в бокал Семена Семеныча.

«Ага, следит,— подумал Горбунков.— Ну что ж, пусть видит, что я пью».

— Ку-ку! — поднял свой бокал Кеша.

— За твою премию,— отозвался Горбунков.

— Дай Бог, чтоб не последняя. Выпили.

— Ух! — поморщился Семен Семеныч, опорожнив бо­кал и поставив его на стол.

Он нацелился было вилкой в кусок колбасы, красивыми заманчивыми колечками разложенной на широкой тарел­ке, но Кеша решительно остановил его:

— После первой не закусывают. Он снова поднял графин:

— Водочки. За твое здоровье.

Горбунков понял, что отказываться бесполезно. Руба­нув воздух ладонью, он согласно кивнул:

— Давай!

Но, прежде чем поднять рюмку, он снова оглянулся назад. Кеша, орудуя бутылками, и на этот раз повторил свой трюк, примешав в бокал с пивом изрядную дозу коньяка.

— Ку-ку! — снова тиха сказал он. Чокнулись. Снова выпили.

Когда Семен Семеныч поставил рюмку на место, Кеша услужливо поднес ему бокал с пивом:

— Запей. Горбунков повиновался.

Вдруг где-то рядом раздались аплодисменты. Оглянув­шись вправо, Семен Семеныч увидел длинный банкетный стол, во главе которого стоял невысокий щуплый человек с крупной бородавкой под левым глазом.

«Где это я его видел? — подумал Семен. Семеныч.— Определенно где-то видел».

Человек тем временем поднял правую руку, призывая гостей к тишине, и сказал:

— Я убежден, что каждый из вас, когда найдет клад, поступит точно так же, как я.

— А премию куда денешь? — слегка привстав со стула, ехидно спросил один из гостей.

— На полагающуюся мне по закону премию я, по совету дру­зей,— для убедительности он указал рукой куда-то вле­во,— ...решил приобрести автомобиль «Москвич». Новую модель!

Гости снова дружно зааплодировали.

«Вспомнил! Про него в газете писали... И фотография там была. Я на набережной читал... Когда мы с Надей там были...»

Хмель ударил в голову, и Семен Семеныч, разомлев, сидел за столом, уперев подбородок в руки и слегка пока­чиваясь. Мысли становились вялыми и неопределенными, глаза закрывались словно сами собой.

Кеша тоже был изрядно пьян, но упорно не забывал о назначенной ему важной миссии. Придвинувшись вплот­ную к собутыльнику, он тихо сказал:

— Сень, я сейчас.

И махнул рукой куда-то в сторону выхода.

Семен Семеныч согласно кивнул.

Покинув зал и выйдя на улицу, Кеша без труда нашел нужную тропинку и весело зашагал вперед, выделывая ногами причудливые кренделя. Дойдя до пихты, за которой должен был прятаться Лёлик, он остановился и коротко свистнул:

— Клиент дозревает! Будь готов!

— Усегда готов,— донеслось из-за густой зелени. Когда Кеша нетвердым шагом отправился дальше, Лё­лик ему вдогонку тихо бросил свое всегдашнее:

— Идиот...

Наткнувшись на белую гипсовую стену, возведенную, как водится, перед фасадом общественного клозета, Кеша не долго думая направился ко входу, над которым была нарисована маленькая черная женская фигурка. Неожи­данно он столкнулся лицом к лицу с выходившей из туале­та женщиной.

— Ой, пардон,— воскликнул Кеша.

А из-за кустов громогласным эхом донесся фирменный Лёликин смех.

Семен Семеныч все сидел в ожидании Кеши, подперев лицо ладонью. Он уже почти забыл о верзиле, следившем за ним с самого начала вечера. Наконец, Кеша возвратился и уселся рядом. Желая, очевидно, что-то сказать, Семен Семеныч, как это обычно делают подвыпившие люди, слег­ка погладил Кешу по щеке. Но почти сразу же его что-то заставило повернуться. Этим «что-то» был коричневый цвет пиджака, сидевшего рядом человека. Верзила, тоже уже основательно подпивший, пристально разглядывал ли­цо Семена Семеныча.

— Вы к кому? — спросил Горбунков, сразу отрезвев.

— К тебе.

— Ну?

— Не узнаешь?

— Не узнаю.

Помолчав, верзила предложил:

— Может, выпьем?

— Выпьем.

Они чокнулись, и верзила первым отправил в широко раскрытый рот коньяк, едва не проглотив рюмку. Семен Семеныч попытался повторить этот жест, но у него не получилось. Пришлось пить, как обычно.

— Я тебя тоже не сразу узнал,— заявил вдруг верзила, поставив рюмку на стол.

— Да?

— Угу. Ты зачем усы сбрил?

— Что?

— Я говорю — зачем усы сбрил, дурень! Покачавшись, Семен Семеныч переспросил:

— У кого сбрил?

Однако верзила ответить не успел. Выросший за его спиной Кеша вежливо наклонился и поинтересовался:

— Простите, с кем имею честь?

— Лодыженский, Евгений Николаевич,— представил­ся, вставая, верзила.— Школьный друг этого дурика.

Он показал пальцем на Горбункова, которому, казалось, было уже абсолютно безразлично все, что происходило вокруг.

— Вы не знаете, зачем Володька усы сбрил? — спросил уже у Кеши верзила.

— Усы? — переспросил Кеша и, больше не обращая внимания на верзилу, присел рядом с Горбунковым. Вкла­дывая его загипсованную руку в висящий на шее платок, он потребовал: «Объясни ему, почему Володька сбрил усы».

Затем налил очередную рюмку и поднес ее ко рту Семен Семеныча:

— Пей. У нас очень мало времени. Пей, Сеня.

— Сеня?! — изумился все еще стоявший сзади верзила. Семен Семеныч покорно выпил.

Через несколько минут непонятно как оказавшийся за их столом верзила, понявший наконец, что обознался, весело пытался оправдаться:

— Вы уж простите! Обознался!

Он склонился всей своей могучей фигурой к Семен Семенычу и добавил:

— Вот если бы вам усы — были бы вылитый Володька Крынкин, мой школьный товарищ.

— Товарищ, у вас когда самолет? — строго поинтере­совался Кеша.

Спохватившись, Евгений Николаевич посмотрел на часы: ,

— Да... пора.

Уже вставая и протягивая на прощание руку Семен Семенычу, он сказал:

— Ну, будете у нас на Колыме...

Кеша вдруг натужно закашлялся, словно внезапно по­перхнувшись.

— ...Будете у нас на Колыме — милости просим!

— Нет,— ответил еще не отдышавшийся Кеша, пожи­мая протянутую руку.— Лучше вы к нам...

«А хорошо, что он не контрабандист,— с умилением, стараясь победить хмель, думал об ушедшем Семен Семе­ныч.— Симпатичный мужик... Зачем же я так напился?»

Кеша закурил и кончиками пальцев тронул поставлен­ную на локоть руку Семен Семеныча. Рука тут же свали­лась со стола. Вернув ее обратно, Кеша спросил:

— Сеня, ты уже дошел до кондиции?

— Нет...

— Нет? Тогда еще по рюмочке.