Работницы делились с Джулией своими надеждами и страхами, рассказывали о мужьях, которые напивались и избивали их или страдали от чахотки. Девушки жаловались ей на то, что их бросили любимые, оставив кое-кого из них беременными. Она не позволяла своим работницам делать аборты — пусть лучше рожают, а потом отдадут детей в сиротский дом, где смогут навещать их. О ней пошла по городу хорошая молва. К ней стало приходить наниматься на работу столько вышивальщиц и ткачих, что она сняла дополнительное помещение по соседству. Производство продукции сначала удвоилось, а потом и утроилось.

Джулия страшно разозлилась, когда узнала, что образцы вышивки Паллистеров копируют другие предприниматели и продают по более низким ценам. Однако владельцы магазинов заверили ее, что взыскательные люди будут всегда покупать только ее товар, поскольку он обладает высоким качеством. Тем не менее она поняла, что ей надо постоянно разрабатывать все новые и новые образцы. Она обратилась за помощью к Мэри, которая вышивала с необыкновенной изобретательностью. Та придумала новый узор, состоящий из сердец и любовных узелков. Он сразу же стал пользоваться большим успехом, как и последующие придуманные ею узоры.

Тем временем Джулия начала вести светский образ жизни. Не успели они с Адамом переехать в свой лондонский дом, как их стали приглашать на всевозможные балы и приемы. Джулии запомнился на всю жизнь тот день, когда ей принесли письмо с королевской печатью. Она открыла его и показала Адаму. Король приглашал их в Уайтхолл на банкет.

— Мы будем обедать с Карлом, — воскликнула она, обнимая Адама вне себя от волнения.

Со смехом он посадил ее себе на колени.

— Я подозреваю, что все другие члены парламента также приглашены туда с женами.

— Чем больше их, тем веселее будет обед!

Молли, которая очень быстро приспособилась к лондонской жизни, хотя и скучала по Сазерлею, тоже разволновалась, узнав об этом приглашении. Служанке одевать госпожу, идущую во дворец, представлялось таким же важным занятием, как и подготовка невесты к свадьбе. Она волновалась даже больше Джулии, но это не помешало ей приготовить всю нужную одежду.

Адам надел серый камзол с золотой искрой и шляпу вишневого цвета с серым страусиным пером. Джулия была в платье из тафты шафранового цвета, украшенном вышитыми золотыми лентами. На шее у нее сияли бриллианты. Адам многого ждал от этого вечера и в глубине души надеялся, что Джулия будет самой красивой женщиной на банкете.

Уайтхолл состоял из зданий, построенных в эпоху ранних Тюдоров. Рядом с ними находился старинный замок, который когда-то принадлежал знатному шотландцу и был известен как Скотленд-Ярд. Во времена правления дедушки Карла II короля Джеймса здесь построили огромное здание в стиле ренессанса, архитектором которого был Иниго Джоунс, поклонник итальянских мастеров. Это сооружение называлось Дом банкетов. Именно у его крыльца кучер Уоррендеров остановил карету. Тут же выстроилась целая вереница экипажей, из которых выходили разодетые господа и дамы. Один из джентельменов показался знакомым Джулии.

— Да это же Кристофер! — воскликнула она, просияв. Ее необыкновенная радость не осталась незамеченной Адамом.

— Какой приятный сюрприз! — заметил он сухо. Однако он знал, что молодой человек должен присутствовать на банкете, так как прославился при дворе своими научными достижениями. Кроме того, его кузен был недавно назначен секретарем лорда-казначея.

Они вошли в богато украшенный зал. Кристофер, случайно обернувшись, увидел их и, обрадовавшись, подошел поздороваться.

— Как мне везет, — заметил он. — Я не люблю подобные шикарные приемы, но рад повстречать здесь своих друзей. Как вы устроились в своем новом доме?

— Очень хорошо, — ответил Адам.

— Нам очень нравится наш дом, — сказала Джулия. — Ты же помнишь, что я всегда хотела жить в доме, из окна которого могла бы видеть короля, скачущего верхом на коне в Уайтхолл.

— Да, помню, как же, — отвечал Кристофер. Они обменялись улыбками, вспомнив о том, что Кристофер обещал ей построить дом в Лондоне.

Адам почувствовал, что они каким-то образом общаются между собой, не произнося при этом ни слова.

— Я полагаю, что вы в скором времени отобедаете у нас, — обратился он к молодому ученому. Ему казалось, что лучше пригласить его в гости, чем обрекать Джулию на бесплодные томления.

Кристофер поклонился:

— Сочту за честь.

Они миновали переднюю и оказались у дверей длинного и прекрасного банкетного зала. Джулия знала, что Кэтрин считала архитектора, построившего это здание, варваром, который уничтожил платья Елизаветы, превратив их в маскарадные костюмы. Но невозможно было отрицать талант этого человека. Стены зала сияли золотом, а потолок был расписан Рубенсом, чьи картины в аллегорической форме изображали союз Англии с Шотландией и прославляли короля Джеймса. Кристофер хотел, чтобы Адам и Джулия раньше него прошли к королю. Но тут назвали его имя, и он покинул их. Потом настала и их очередь.

Рука об руку они прошествовали сквозь строй придворных к покрытому алым ковром возвышению, на котором стоял королевский золотой трон. После того как Джулия сделала глубокий реверанс, король взглянул на нее так, как будто узнал ее. Адам низко поклонился монарху, сняв при этом шляпу.

— Мы дважды имели удовольствие видеть вас, мадам, но ни разу не говорили с вами, — сказал Карл, улыбаясь, переговорив сначала с Адамом.

Она удивилась, что он помнит ее:

— Вообще-то вы видели меня три раза, сэр.

— В самом деле? — она заинтриговала его. — Как же я мог забыть, где видел вас в третий раз?!

— Тогда вы видели меня впервые. Я стояла рядом со своей матерью, а вы как раз закусывали, сидя верхом на лошади возле таверны в Хьютоне, что в графстве Сассекс. Мой отец, полковник Паллистер, находился при вас незадолго до этого.

— Так вы дочь Роберта? Карл встал с трона, подошел к ней и поцеловал руку. — Мы будем всегда рады видеть вас в Уайтхолле.

Она опять сделала реверанс. Затем Адам отвел ее в сторону, и они стали смотреть, как представляются королю другие пары. Он видел, что она ищет взглядом Кристофера, который для нее важнее, чем знаки внимания, оказанные королем.

— Я думаю, теперь нас всегда буду приглашать во дворец, Джулия, — сказал Адам, пытаясь обратить ее внимание на себя.

Она удивилась:

— В самом деле?

— Король намекнул на это, — он говорил тихо, чтобы никто не услышал его.

— Не понимаю, как он мог запомнить мое лицо в толпе, а потом опять обратить на меня внимание в парке Святого Джеймса.

— А я понимаю, — он заговорил еще тише. — Возможно, он будет приглашать тебя одну.

Она все поняла и с негодованием прошептала:

— В таком случае я не приму его приглашение.

Он знал, что она это скажет, и тем не менее обрадовался ее словам.

В течение вечера Адам заметил, что многие люди носят ленты Паллистеров. Мода в последнее время стала совершенно раскованной. Мужчины состязались с женщинами в яркости нарядов. Повсюду можно было видеть великолепные кружева и огромное количество лент. Джулия понимала, что если и король появится с ее тентами на шляпе, то она может считать свое предприятие удавшимся.

Спустя некоторое время после посещения дворца Джулия и Адам отправились в Сазерлей, чтобы решить кое-какие хозяйственные вопросы. Как только они прибыли туда, Анна протянула им письмо, полученное из американских колоний.

— Тут пишется о каком-то Мейкписе Уокере, — сказала она. — Должно быть, это какой-то мой дальний родственник. Мне не нужны никакие деньги. Пусть они пойдут на приданое Пейшенс.

Джулия стала читать письмо и поняла, что оно написано юристом, сообщающим Анне, что ее муж, Мейкпис Уокер, утонул вместе с другими пассажирами корабля капитана Кроухерста во время шторма. Юрист объяснял, что он занимается делами мистера Уокера в Америке, поэтому и знает о Сазерлее. После смерти его клиента он получил предложение продать оптовый магазин, которым владел мистер Уокер. Последний не оставил завещания, следовательно, все деньги от продажи достанутся его ближайшим родственникам. Юрист ждал ответа миссис Уокер и ее дальнейших инструкций.