— О, мама, — воскликнула Джулия. Битва при Эджхилле была в самом начале Гражданской войны. Тогда роялисты одержали громкую победу, но такое больше не повторялось. В то время сомой Джулии исполнился всего лишь год.

— Скоро Кромвель и его сторонники сложат оружие. Может быть, это уже происходит, — Анна положила вышивание на колени и посмотрела в окно. — Возможно, к концу недели Роберт вернется домой. Только подумать! Ему уже больше никогда не придется воевать.

Джулия понимала, что мать пребывает в прошлом. Это было время надежд, будущее казалось таким светлым. Она и не подозревала о том, что принц Уэльский, ставший Карлом II, находится в чужих краях и может лишь мечтать об английской короне.

Через два месяца Мейкпис вернулся в Сазерлей. Он прибыл в тот момент, когда Джулия уже начала думать, что никогда больше не увидит этого человека. Он вышел из кареты и увидел, что по ступеням крыльца спускается Мэри, неся на руках его дочь. Он прошел мимо, даже не посмотрев в их сторону.

Однако, поднявшись по Большой лестнице на второй этаж, он столкнулся с Анной и Джулией возле резной решетки. Он ударил перчатками, которые держал в одной руке, о ладонь другой.

— Я вижу, что вы вполне здоровы, мадам, — прогудел он, обращаясь к Анне, окидывая ее при этом враждебным взглядом.

Она сделала реверанс, не узнавая его:

— Благодарю вас, сэр, но, мне кажется, мы не знакомы.

— Что ты городишь? — прорычал он удивленно.

Джулия, выйдя вперед и закрыв мать спиной, заговорила с ним:

— Мне необходимо сообщить вам кое-что важное.

Он переводил взгляд с жены на падчерицу.

— Очень хорошо. Встретимся в Южной гостиной через полчаса.

Он направился в сторону западного крыла. Анна бросила на него взгляд из-за плеча:

— Кто этот господин? Что он здесь делает? Мне он очень не понравился.

— Он недолго пробудет здесь, мама. Тебе не придется часто встречаться с ним.

— Это хорошо.

Без особого желания Джулия объяснила Мейкпису, что происходит с Анной, лишь для того, чтобы оградить мать от его грубых нападок и буйных сцен, могущих только ухудшить ее состояние. По этой же причине она пока что не могла заявить ему, что он является причиной помешательства матери.

— Роды часто по-разному сказываются на женщинах. Моя мать временно потеряла память.

Он отвечал ей довольно резко:

— Потеряла она память или нет, мне это совершенно безразлично. Я должен сообщить тебе, что встречался с представителями власти и говорил с ними о разводе. К сожалению, мне его не дали, так как твоя мать не совершала прелюбодеяний и оставалась верна мне. Я не из тех людей, которые складывают с себя все обязанности, но я не хочу видеть этого ребенка и слышать о нем. Ты можешь заботиться о нем до твоей свадьбы. После этого пусть за ним ухаживает Мэри, а иначе ей просто делать нечего в этом доме.

— Вашу дочь назвали Пейшенс.

Он не обратил внимания на ее слова.

— Когда она подрастет, ей выделят комнату, найдут учителя, а потом выдадут замуж.

Джулия не верила, что кто-то может быть так безжалостен к своему ребенку. В этот миг девушка решила, что ни она сама, ни ее близкие никогда не расстанутся с Пейшенс.

Анну расстроило, что Мейкпис занял место ее мужа за столом, но Джулия успокоила мать, сказав, что этот человек является почетным гостем Сазерлея. Анна не проявляла особого энтузиазма по этому поводу, но все же старалась вести с Уокером светскую беседу о погоде, музыке и книгах, которые она читала. Она не обращала внимания на то, что он не отвечает ей. Вместо него с ней разговаривала Джулия. Однажды Анна с веселым видом упомянула о войне в связи с битвой при Эджхилле. Мейкпис при этом побагровел и с такой силой ударил кулаком по столу, что задрожали стоящие на нем тарелки.

— Прекратите говорить об этом, — прорычал он.

Анна удивленно уставилась на него. Она еще никогда не видела, чтобы гости вели себя подобным образом. Затем ей пришло в голову, что он, подобно ей самой, печется о судьбе раненых и убитых воинов. Он, наверное, молится о всех этих несчастных. Больше она не станет расстраивать его.

Но у Мейкписа имелись свои причины не вспоминать об этой победе роялистов, несмотря на то, что сражение произошло давным-давно. Его мир распадался на части. Уехав из Сазерлея, он провел некоторое время в Лондоне, где общался со своими знакомыми членами правительства и другими влиятельными людьми города, пытаясь выяснить, поддерживает ли население Карла Стюарта, усиление позиций которого могло бы пагубно отразиться на его собственной судьбе. Ходили слухи о том, что та собственность кавалеров, которая была передана противникам короля, может вновь вернуться к их первоначальным владельцам. Однако представители власти заверили его, что ему нечего опасаться.

Но вскоре его вновь одолели тревоги. События всякого рода стали сотрясать страну, словно землетрясения. Внезапно в Англии появилась опасность анархии, и все землевладельцы, как сторонники парламента, так и роялисты, стали объединяться перед лицом общей угрозы.

То же происходило с купцами и военными. По мере того как толчки усиливались, народные массы освобождались от уз пуританства и готовились к битве со своими угнетателями, что вызвало страх в политических и религиозных кругах.

Мейкпис ударил кулаком по столу, когда услышал от слуги, вернувшегося из Уоррендер Холла, что хозяина нет дома. Он немедленно послал за Джулией.

— Ты знаешь, где сейчас Адам Уоррендер?

— Я полагала, что он дома, — отвечала она спокойно. — Я не так часто с ним вижусь, и он ничего не говорил мне о своем отъезде. Может быть, он вновь отправился в Вестминстер.

— Я свяжусь с ним там, — сказал Мейкпис, отпуская девушку небрежным жестом руки. Он хотел посовещаться с Адамом у себя дома, где им никто бы не смог помешать. Ведь его считают убийцей короля, а в обществе все растет враждебность к тем сорока двум сторонникам парламента, которые подписались под смертным приговором королю. Адам являлся членом парламента, оказавшись там в результате первых за многие годы свободных выборов, когда места в парламенте завоевали даже роялисты. Мейкпис рассматривал это как весьма дурное предзнаменование.

Он обвинял во всех этих политических переменах генерала круглоголовых, под чьим командованием служил в Шотландии во время Гражданской войны. С тех пор генерал Монк, которому было уже за пятьдесят, занимался усмирением шотландцев, служа сначала Оливеру Кромвелю, а потом Ричарду. Но несколько недель назад, когда Англия практически осталась без лидера, он привел в Лондон десятитысячную армию и стал настаивать на том, чтобы его солдатам наконец заплатили давно обещанное жалование. Затем он заставил парламент отменить все запреты на места в Вестминстере для роялистов. Это взбудоражило умы. Пошли слухи о реставрации монархии.

На улицах Лондона появились изображения Карла Стюарта в короне из цветов, повсюду слышались возгласы, прославляющие короля. Снова начались представления в театрах, на сценах которых впервые, к ужасу Мейкписа, появились женщины-актрисы. Его, однако, несколько успокаивало то обстоятельство, что находящиеся у власти пуритане решительно пресекали этот разврат и заявляли, что если даже король и вернется, его права будут крайне ограничены. Более всего Мейкписа беспокоил распространившийся слух о том, что подписавшие смертный приговор королю люди будут наказаны, это станет уступкой Карлу, не простившему пуританам казнь отца.

Вот почему Мейкпис нуждался в поддержке Адама. Безусловно, человек, уже практически ставший членом семьи, должен помочь отчиму девушки, на которой он собирается жениться. Мейкпис намеревался также напомнить Адаму о том, что он участвовал во многих сражениях бок о бок с его отцом, полковником Уоррендером. Теперь ему необходимо было срочно увидеться с Адамом, если для этого и придется ехать в Лондон, чего ему делать в данной ситуации не очень-то хотелось.