А потом что-то другое привлекло его внимание.

К месту происшествия стекались люди в форменном обмундировании.

— Это прибыли местные стражи. Они следят за порядком в округе, — пояснила Ада.

Спустя некоторое время, крики и паника немного утихли, тело увезли, и наконец наступил унылый, мрачный рассвет. Герои всё ещё продолжали стоять в переулке, обсуждая печальное событие. Двое сыщиков тщательно опрашивали возможных свидетелей. Один из них, уже не молодой, с поседевшими висками, на вид приблизительно лет пятидесяти, казался совершенно несентиментальным, но, несомненно, обладал всеми необходимыми для его профессии качествами. А второму было где-то чуть за двадцать, вероятно стажёр. Высокий, худощавый с цепким взглядом, он ещё издали кивнул Аде, заметив их присутствие и улучив время, направился в сторону друзей. 

— Привет. Как ты? — участливо поинтересовался молодой страж, приблизившись.

— Уже пришла в себя. Признаться, это совсем не то, что ожидаешь увидеть по дороге к дому… Вам известно, кто преступник?

— Мы пытаемся это выяснить, — он немного помолчал, потом обратился ко всем троим. — Не видели ничего не обычного? Постарайтесь вспомнить. Может, какие-нибудь подозрительные детали… Каждая на первый взгляд ничего не значащая мелочь, иногда имеет огромное значение. Расскажите всё, что вам известно. Когда и при каких обстоятельствах вы встречались с жертвой в последний раз?

— Мы с подругой прибыли в деревню несколько часов назад и всю ночь провели на празднике, на холме. С той девушкой мы даже не были знакомы, — ответил ему Эрик.

— Я видела Марту, когда прибыли Князья, — вспомнила Ада. — Она очень старалась обратить на себя их внимание, но господа с запада выбрали Лию и ещё двух других девушек, а Марту не взяли. Кажется, это сильно её расстроило. Я случайно услышала, как она скандалила с Тигрием. Потом убежала с праздника. Её родители настаивали на их свадьбе. Хотели повыгоднее пристроить свою дочь. Но Марта всегда считала себя достойной большего, чем обычный деревенский парень.

— Мы ещё не допрашивали Тигрия. Никто его здесь не видел, но стражей к нему уже отправили, — после этого сыщик вежливо попрощался со всеми и вернулся к своему напарнику.

Даша с Эриком проводили Аду до дома, расположенному на самой окраине деревни, там, откуда они не так давно пришли, явившись со стороны портала. То есть им всё равно было по пути. По дороге все молчали, пребывая в удручённом настроении.

— Если хотите, можете зайти в гости, замялась возле калитки девушка. — Я приготовлю завтрак, а потом вы сможете отдохнуть. Просто не очень-то приятно после случившегося оставаться одной.

Действительно, после всех волнений они выглядели и чувствовали себя уставшими.

— Почему одной? — Даша покосилась на Эрика в надежде, что он откажется. Этот мир ей уже больше не казался интригующе-привлекательным. — Ты же говорила, что живёшь с бабушкой.

— Жила. Она умерла больше года назад.

— Ой, прости, я не знала, — девушка смутилась.

— Ничего. Так вы идёте? — и Ада отвернувшись, направилась по узкой дорожке, ведущей к дому. Друзья переглянулись между собой и всё-таки последовали за ней.

Ведьма привела их в светлую комнату, которая видимо, служила одновременно кухней и гостиной. Она быстро расставила посуду на низкий дубовый стол, стоявший перед широким пружинным диваном.

Наскоро перекусив приготовленными хозяйкой дома бутербродами, герои ещё некоторое время пытались вести ленивую беседу, но разговор не клеился, и вскоре незаметно для себя они уснули. На улице уже совсем рассвело и новый день, вступая в свои права, ознаменовался пасмурным небом и унылым моросящим дождём.

***

Эрик проснулся от острого чувства тревоги, витавшего в воздухе. Он осторожно подвинул мирно спящую Дашу, голова которой уютно покоилась на его груди и постарался понять, что же такое его насторожило. Приподнявшись на локте, он оглядел комнату. Соседнее кресло, в котором после завтрака уснула Ада, так и не добравшись до своей спальни, пустовало.

Парень осторожно, чтобы не разбудить девушку, встал с дивана. Тоскливый серый свет вяло проникал через небольшое квадратное окно. Бесшумными шагами Эрик пересёк комнату и выглянул на улицу. Его обострённый до предела слух ещё раньше уловил, что неподалёку снова твориться нечто ужасное. Открывшееся взору жуткое зрелище подтвердило его опасения. Руки сами собой сжались в кулаки. Где-то внутри стремительно зарождалась тёмная ярость, готовая в любую секунду вырваться наружу страшным водопадом безумия, разрушающим на пути все преграды.

Двое жалких выродков в облике человеческом крепко держали своими огромными мозолистыми лапищами отчаянно вырывавшуюся Аду. Плотоядно и зло мелькали улыбки из их косматых бород. Ничто не могло доставить им большей радости, чем чужая боль и унижение. Но, разумеется, только до тех пор, пока жертва заведомо слабее и не представляет угрозы. Ведь измываться над беспомощной девушкой, это совсем не то, что вступать в рискованный конфликт с достойным противником. Но даже несмотря на значительный перевес силы, остервенело сопротивляясь, Ада не собираясь сдаваться в борьбе за жизнь. Её огненно-рыжие волосы, намокшие под дождём, спутались и прилипли к тонкой белой коже. Верхняя губа была разбита, порванное платье всё в ужасных разводах, а сквозь прорехи ткани виднелись синяки и кровоточащие ссадины.  

Третий мужчина встал напротив, держа в руке большой охотничий нож с длинным чёрным клинком. На одной его щеке виднелся взбухший сиреневый кровоподтёк, на другой свежие глубокие царапины от ногтей.  Бандит немного отклонился, намереваясь нанести сокрушительный удар. Ада попыталась отпрянуть, но сильные руки продолжали крепко её удерживать.

В следующее мгновение Эрик оказался за спиной мужчины, державшего нож. Тот, интуитивно ощутив чужое присутствие, обернулся. В стремительном движении, едва уловимом человеческим глазом, парень ударил со всей силы. Резко. Точно в цель. Раздался отвратительный хруст сломанных зубов. Выпучив глаза и брызгая кровавой слюной, головорез взвыл от боли. Группа мужчин, ещё минуту назад казавшихся решительными, вдруг превратилась в испуганную шайку разбойников. Не понимая, кто на них напал, бандиты отпустили Аду, и принялись растерянно озираться. Им вдруг померещились узкие вертикальные зрачки зловещего взгляда змеиных глаз, в которых сквозило отвращение вперемешку с разрастающимся диким огнём.

Трое головорезов в страхе попятились. В это время из дома выскочила разбуженная криками Даша. Она подбежала к упавшей на землю ведьме и помогла ей подняться. Эрик сбросил с лица жуткую маску, делавшую его, похожим на леденящего душу демона из самых дальних глубин адской бездны.  Вновь став обычным парнем, он успел сделать пару шагов в сторону девушек, когда неожиданно в его спину вонзился кинжал четвёртого участника нападения, никем из героев ранее не замеченного. Парень удивлённо моргнул, пока даже не осознавая разумом случившегося. Сделал ещё один шаг. Пошатнулся. Далее последовал оглушающий удар чем-то тяжёлым по голове. Взгляд помутнел, и Эрик медленно осел на землю, пропитанную дождём и кровью.

Даша пронзительно закричала.

Обе девушки кинулись к парню, но их схватили и швырнули в грязь. Мужчина, избивавший Аду, к тому времени пришёл в себя, поднялся. Сплёвывая кровавую слюну и хромая, он приблизился к ним.

— Смотри, что ты натворила, ведьма, — из-за отсутствия большей части зубов, бандит сильно шепелявил и присвистывал. И возможно при других обстоятельствах это могло бы показаться смешным, но сейчас он размахивал своим остро наточенным ножом в угрожающей близости от лиц девушек. — Видишь, сколько народу пострадало из-за твоего неумения держать язык за зубами? Какого демона, ты отправила стражей в мой дом? Мало того, что они арестовали этого болвана, который даже петуха заколоть не способен, — злобно прорычал он, — а уже тем более совершить преднамеренное убийство этой неблагодарной дряни Марты. Теперь ещё эти двое проныр-сыщиков орудуют, обыскивая всю усадьбу. Подумать только! Да кто в здравом уме поверит в его виновность? Вот я — другое дело. В отличие от Тигрия, который видимо по какому-то недоразумению приходится мне сыном, я не прощаю предательства. Марта получила по заслугам, за своё вероломство. Убивая её, я не совершал преступления. Я вершил правосудие.