- Я же не знал… - пробормотал он.

- Ну так запомни и держись подальше от всех мест, гдекто-то носит такой знак, - Крикс дернул головой в сторону черно-белогоштандарта с поднявшимся на дыбы единорогом. - Это герб Бейнора АраксаДарнторна. Он один из лордов, возглавляющих поход, - пояснил Рикс с едвазаметным отвращением. - С его племянником ты уже познакомился. А парень слошадиным лицом и каштановыми волосами - это Грейд Декарр. Он всегда вертитсягде-нибудь рядом с Дарнторном… у нас в Лаконе говорят, что, когда Льюбертскалит зубы, Грейд кусается. По сути верно. Если не желаешь неприятностей,держись от этой парочки как можно дальше. И от остальных, кого хоть раз увидишьс Льюбертом. Я слышал, что лорд Бейнор притащил сюда всю троицу. Племянничка -чтобы Льюс заработал себе рыцарские шпоры, а Декарра с Тинто - чтобы теприслуживали ему в качестве пажей.

Линар кивнул, хотя не понял больше половины.

Отпущенная лордом четверть часа давно истекла, и Крикснемного пожалел, что пропустил начало военного совета. Когда энониецпроскользнул внутрь шатра, оставив Лара ждать снаружи, коадъютор говорил:

- …Дан-Хавенрейм рассчитывает, что мы или попадем вих клещи, или должны будем отступить обратно к морю. Полагаю, мы поступим прямопротивоположным образом. Вы, монсеньор Кейр, встанете с вашим отрядом в дельтеИны, чтобы задержать Бешеного принца с его шеддерами на болотах. Ну а мы сейчасже снимем лагерь и начнем двухдневный марш-бросок к Сокате. Если повезет, мыбудем у Раш Лехта раньше, чем шпионы Хавенрейма донесут ему о нашемприближении, и он подставит нам незащищенный фланг. Но даже если нет, тоайшериты обязательно запаникуют, полагая, что мы продвигаемся к Тронхейму. Мыстанем держаться к северо-востоку от Тинхэл Окрос, или, как ее здесь называют,Бронзовой гряды, чтобы до последнего сохранить видимость того, что мы намереныдать генеральное сражение, а сами уклонимся от прямого столкновения и вместоэтого займем Сокату.

Отведя взгляд от Ирема, Крикс посмотрел на остальныхучастников совета. Некоторые из них, казалось, слушали речь коадъютора вполуха.На лице Бейнора Дарнторна застыло выражение вежливой скуки. Несмотря на то, чтопредставители старой аристократии сейчас поддерживали Императора, истинногоединодушия между вчерашними мятежниками и фамилиями, всегда остававшимисяверными дан-Энриксам, не наблюдалось. Бейнор Аракс Дарнторн, как обычно, вел своюигру, смысл которой был вполне понятен даже Криксу. Спорить с сэром ИремомДарнторн не станет ни при каких обстоятельствах. Во-первых, потому, что втактике глава Совета разбирался скверно, а в Каларии и вовсе был впервые, такчто ничего не знал о здешней местности, а во-вторых – и в главных – потому, чтолюбой промах Ирема был выгоден той партии, к которой принадлежал сам Дарнторн.Если мессера коадъютора постигнет неудача, то лорд Бейнор всегда сможетзаявить, что с самого начала относился к планам каларийца с крайнимскептицизмом. Причем никто из тех, кто был сегодня на совете и мог видетьвыражение его лица, не сможет что-то возразить на это заявление. Крикс сраздражением подумал, что искусством корчить такие многозначительные рожи и самБейнор, и его племянничек владели в совершенстве. Замечательно удобный навык -для того, кто хочет ни за что не отвечать, но оставаться в выгоде при любомповороте дела.

Расположившийся рядом с Дарнторном лорд ЭльтейнЛан-Дарен, относившийся к "имперской" партии, напротив, слушалкоадъютора очень внимательно, но, несомненно, слабо вдумывался в то, о чем онговорит, заранее сочувствуя любым идеям рыцаря и одобряя скопом его настоящие ибудущие планы. В своем роде это было даже хуже, чем скептичная полуулыбка на губахего соседа. Лорды из имперской партии, казалось, с нетерпением ждали момента,когда можно будет выслушать, что скажет коадъютор, дружно согласиться с ним иразойтись. Крикс запоздало понял, что имел в виду лорд Ирем, говоря о тех, ктосмотрит на войну как на какую-то особенную разновидность рыцарских турниров изнать не желает ничего другого. Было очень странно убедиться, что принятиерешений, несмотря на видимость всеобщего согласия, всей тяжестью ложится наплечи одного-единственного человека.

Выскользнув из шатра, Крикс обнаружил, что Линар всеэто время переминался с ноги на ногу у входа, явно разрываясь между чистомальчишеским любопытством и боязнью, что кто-нибудь из собравшихся в шатрепоймает его за подслушиванием. Южанин потянул Линара за рукав.

- Пойдем. Там не на что смотреть. Сейчас все просторазойдутся.

- Как, уже?.. - лицо Линара вытянулось. Крикс пожалплечами и подумал - толку-то от этого "совета"? Кончился - и фэйры сним. Теперь, по крайней мере, лагерь будет свернут, а войска готовы квыступлению к намеченному сроку.

Мелкая пыль набилась в рот и оседала в горле, не даваясделать вдох. Легкие у "дан-Энрикса" горели. Когда, мечтая о войне,Крикс представлял себе стремительную конную атаку, он не думал, что этоокажется так шумно и так пыльно.

Их отряд перехватил не ожидавших нападения такийцев всамом узком месте Заячьего лога. Растянувшиеся по долине фланги нагорийцев дажене успели толком перестроиться для боя. Но и для самого Рикса, с самого началазнавшего о планах сэра Ирема, события на сей раз развивались слишком ужстремительно. Мгновение назад он еще видел впереди плащи имперских рыцарей испрашивал себя, как поведет себя во время боя беспокойный Фэйро, а потом всевокруг пришло в движение, и думать стало некогда. Мчавшиеся в атаку всадникичто-то кричали, но понять, был это каларийский боевой пеан или простомногоголосый рев, "дан-Энрикс" никогда бы не сумел. Кипучая смесьярости, восторга и пронзительного ощущения опасности буквально разрывалаэнонийца изнутри, и он до хрипоты кричал вместе со всеми остальными.

Это была единственная подлинная жизнь, в сравнении скоторой все, что не было войной, казалась пресным, как разбавленное на тричетверти вино.

Бледное солнце хлынуло в просвет низко висящихоблаков, ударив по глазам, и энониец пропустил момент, когда первая линияимперцев, ощетинившаяся длинными копьями, врезалась в ряды такийских всадников.Чудовищный шум этого столкновения был слышен даже через толстый стеганыйподшлемник и тяжелый шлем, из-за которого "дан-Энрикс" чувствовалсебя почти глухим.

А потом Крикс увидел мчавшегося прямо на неготакийского копейщика с подвешенным через плечо щитом. Это было похоже на турнир- если забыть, что острие копья на этот раз заканчивалось не плавно скругленнойдеревяшкой, а трехгранным стальным жалом. Как во сне, оруженосец коадъютораувидел узкоскулое чернобородое лицо и темные глаза в подглазьях шлема. Никтоникогда не смотрел на лаконца так, как этот человек. Даже Галахос. Даже Гирс,чуть не прикончивший его когда-то в тупике за Вдовьей долей.

Крикс отбил краем щита удар чернобородого, позволилФэйро до предела сократить разделявшее их расстояние и ткнул такийца остриеммеча под подбородок. Закрывающая шею копьеносца кожаная бармица вполне могла быуберечь такийца от шальной стрелы, но острие меча прошло через нее, как гвоздьсквозь масло.

Их отряд успел заметно потеснить такийских всадников,когда что-то внезапно ударило Рикса под ключицу, чуть левее правого плеча. Мирисполнил пьяное акробатического сальто, и перед глазами Рикса оказалосьпасмурное небо. Энониец запоздало понял, что упал с коня. Когда он попыталсяприподняться, боль волной ударила в плечо и растеклась по шее, ребрам и руке досамых пальцев. Крикс скосил глаза и сразу же увидел торчавшее между пластинокна его нагруднике древко с коротким жестким оперением. Неоднократно слышавший отом, как раненные воины вытаскивали стрелы прямо в гуще боя, чтобы продолжать сражаться,Крикс ухватился за древко второй рукой, рванул… и чуть не прокусил себе губуот тошнотворно-сильной вспышки боли, от которой у него мгновенно онемелипальцы, а перед глазами вспыхнули багровые круги.

Мгновение спустя кто-то неловко, но довольно бережноприподнял его голову, и Крикс увидел над собой лицо Линара - непривычнобледное, с решительно закушенной губой. В широко распахнутых карих глазахостровитянина плескался такой ужас, словно он боялся, что оруженосец коадъюторавот-вот испустит дух. "Дан-Энрикс" открыл было рот, намереваясьобъяснить, что от подобных ран не умирают – и только тогда подумал, что Линарувообще-то полагалось находиться в дальнем арьергарде вместе с фуражирами иостальной прислугой.