- Я убил Бешеного принца. А потом трех человек казнилипотому, что они взяли на себя мою вину.

- Нет, их казнили потому, что людям принца было нужнопоказательно кого-нибудь казнить. Ты что, до сих пор думаешь, что все этослучилось по твоей вине?..

Крикс промолчал, упрямо отведя глаза. На месте Астераон тоже стал бы успокаивать другого человека, заверяя его в том, что он тутсовершенно ни при чем, но истинное положение вещей от этого не изменялось.Крикс считал, что не нуждается в таких фальшивых утешениях, а значит, говоритьтут абсолютно не о чем. Но Астер явно полагал иначе.

- Мне кажется, я понимаю, в чем тут дело, - сказал онзадумчиво. - А теперь послушай меня, мальчик: как бы тебе ни хотелось, чтобыэто было так, в смерти этих людей нет никакой твоей вины.

- Хотелось?.. - не сумев сдержать досады, спросилКрикс, хотя пару секунд назад пообещал себе молчать, пока антарцу не наскучитговорить на эту тему.

- Разумеется. Тебе очень хотелось бы взвалить на себявсю ответственность за их судьбу, поскольку это позволяет тебе верить, что тымог бы что-то сделать. Всякая война страшна именно тем, что люди чувствуют себяпесчинками, попавшими в каменный ворот, и от их усилий, в сущности, зависит также мало, как от тех песчинок. Чаще всего мы не можем даже защитить своихлюбимых и друзей. Мне много раз случалось замечать, что некоторые в подобныхситуациях взывают к помощи Создателя и Всеблагих, а некоторые, как ты,предпочитают думать, что их сил вполне достаточно, чтобы изменить ход событий.Обвинять себя - не слишком-то приятно, но все же приятнее, чем расписаться всобственном бессилии. Разве не так?..

- Это непра… - яростно начал Крикс и замолчал наполуслове.

Это правда.

- Поразмысли на досуге о моих словах, - кивнулантарец. - Ты неплохо показал себя в последних схватках с"Горностаями". Раньше мне казалось, что ты останешься с нами, нотеперь я вижу, что ты был бы дураком, если бы захотел чего-нибудь подобного.Возможно, тебе будет лучше бросить нас, вернуться в войско и найти своегорыцаря. К тому же… ты ведь этого хотел бы?

- Да, - признался Рикс. - Но в тоже время - нет. Здесьты, и Пчелоед… И Мэлтин с Лаской. Я не знаю, как теперь вас бросить.

- На войне никого не "бросают", Рик, -качнул головой Астер. - Когда идет война, ты каждый раз просто уходишь, непрощаясь. И тот человек, который через два часа умрет, навсегда остается втвоей памяти живым.

- Я клялся, что отныне буду верен только Братству, -напомнил Крикс, но на мужчину это не произвело особого впечатления.

- Клятвы ничего не значат, - сказал он так просто,будто это был общеизвестный факт, а не весьма кощунственное заявление. - Самыенерушимые обеты мы, как правило, даем, ни говоря ни слова. Разве ты поклялся вчем-то девушке, из-за которой отказал сегодня Ласке?.. Впрочем, поступай какзнаешь, Рик. Я не намерен ни удерживать тебя, ни уговаривать уйти.

Астер и вправду ни к чему его не принуждал, но Криксвнезапно понял, как он должен поступить.

Близилась зима. Воздух в окрестностях Тинхэл Окросстановился с каждым днем все холоднее, теперь в нем почти все время вилисьбелые мушки снега. "Надо уходить" мысленно повторял себе"дан-Энрикс" каждое утро. Он неоднократно представлял, как доберетсядо Тронхейма и разыщет сэра Ирема. Невольно усмехался - надо полагать, найтиглаву имперской армии будет не так уж сложно. Крикс слабо представлял себе, чтоскажет Ирем о его отношениях с антарскими повстанцами, но почему-то верилось,что, стоит ему снова встретить коадъютора, все снова встанет на свои места. Нопроходил очередной день, и, засыпая рядом с Мэлтином, Крикс понимал, что сноватак ничего и не предпринял. Его невидимо, но крепко связывали с Братством общиезаботы о ночлеге, пропитании и безопасности, и дружба с Мэлтином и Лаской… и,конечно, тхаро-рэйн. Астер больше ни разу не напоминал об их полночномразговоре. Он вообще вел себя так, как будто не давал ученику никаких советов.

На привалах, даже когда Рикс уже валился с ног, Астеруводил его за деревья и велел нападать на себя, на ходу измышляя разные способыдостать противника - то кулаком, то палкой, заменяющий им меч, то подсечкой подколено. Крикс с ностальгией вспоминал про первые недели их занятий. В то времявоодушевление при мысли, что он постигает тхаро-рэйн, было так велико, чтоКрикс по первому же знаку Астера вскакивал с места, как ужаленный, не думая онедосыпе и усталости. Нэери только усмехался. Уж кто-то, а он-то знал, что дажеизучение искусства, сопричастного Истинной магии, со временем становитсярутиной. Так и вышло. Астер совершенно не заботился о том, что послемногочасового марш-броска тело Рикса стонало после каждого движения и внятноумоляло о поблажке. Чаще всего, когда он звал "дан-Энрикса" на ихочередной урок, возле походного костра возились с ужином или, напротив, крепкоспали. В такие моменты, предвкушая ожидающие его издевательства, Крикс бывалсам не рад, что напросился к Астеру в ученики. Но дисциплина в Академии и вОрдене приучила его делать даже трудные и неприятные дела без жалоб - и онпродолжал занятия, воспринимая боль в уставших мышцах так же, как непроходящийголод и необходимость заступать в дозор, когда приходит его очередь. Все этобыло столь же неизбежным, как сама война.

В момент атаки Астер всегда двигался так быстро, чтодаже привычный к драке Крикс, как правило, не успевал опомниться, прежде чемсам оказывался на земле. "Дан-Энрикс" все яснее понимал, что во времяиспытания, устроенного ему Астером в самом начале их знакомства, предводительБратства дрался с ним даже не в четверть силы, а, скорее, так, как сам он могбы в шутку повозиться с Ларом. Становилось стыдно за свою отчаянную мрачнуюрешимость достать своего противника во что бы то ни стало.

После первой демонстрации Нэери повторял все то жесамое для своего ученика, но уже медленно, делая остановки после каждогодвижения. Первое время Крикс следил по большей части за его руками,имитирующими очередной захват или удар, но потом понял, что этого мало. Важнымоказывался каждый незначительный на первый взгляд поворот корпуса и каждыйкрошечный подшаг. Вот только было совершенно непонятно, как все это можетуместиться в ту секунду - или даже полсекунды - за которые Нэери успевалпроделать это в настоящей драке. Крикс все больше убеждался, что искусствотхаро-рэйн годится только для народа, к которому принадлежал Астер, а длячеловека оно совершенно бесполезно. Или даже хуже - способно отнять последнююуверенность в собственных силах. Скажем, в Академии их научили падать "сперекатом", не выпуская из руки оружия и не набивая лишних синяков. Астеруэто представлялось недостаточным. Он учил южанина, не расшибаясь, падать сдвух-трех саженей - с той высоты, откуда страшновато было просто посмотреть наземлю, не говоря о том, чтобы преодолеть животный ужас тела и позволить себеоттолкнуться от спасительной опоры - ветки дерева или скалы. "Астер, этоне для меня. Я не умею превращаться в птицу" - попытался пошутить"дан-Энрикс" в самый первый раз. Но очень скоро понял, что егонаставник говорит серьезно. И что, если он действительно хочет учитьсятхаро-рэйн, ему придется научиться приглушать внутренний голос, заходившийся открика, что подобным образом он обязательно переломает себе кости, и вполнедовериться Нэери. К счастью, ни к каким дурным последствиям это не привело.Крикс убедился, что многие вещи, представлявшиеся ему совершенно невозможными,на деле не только возможны, но даже не представляют из себя особой сложности -по крайней мере, если знаешь, как к ним подступиться. Ощущение, что страх искованная неуклюжесть тела больше не имеют над ним власти, доставляло энонийцуни с чем не сравнимое удовольствие. В такие моменты Криксу казалось, что онвполне овладел искусством тхаро-рэйн, но тренировочные поединки с Астероммгновенно расставляли все по своим местам. Крикс быстро вспоминал, что не умеетничего. И более того - начинал сомневаться в том, что вообще способен хотьчему-то научиться. Может быть, если бы он был не единственным учеником Нэери испособен был сопоставлять свои успехи с кем-нибудь другим, они бы не казалисьтакими незначительными. Но перед глазами Рикса постоянно находился один толькоАстер. Схватки с "Горностаями" были действительно не в счет.