— Вот! — довольная Эжона дернула рукой. Херон содрогнулся всем телом и открыл глаза. Зрачки его были расширены настолько, что в полутьме создавалось впечатление пустых глазниц. Передернув плечами, я воззрился на ладонь Эжоны, которую та выставила с гордостью бродячего фокусника.

На узкой ладошке в замысловатых вензелях крови слабо поблескивал металлический предмет.

— Что это? — я прикоснулся к железке и тут на меня нахлынул поток чужих образов.

Странные человекообразные существа медленно отступали от огромного серебряного шара. Но тот планомерно настигал каждого, заглатывая внутрь. По поверхности шара мерно проходили волны, как по туловищу удава, который поедал кроликов один за другим.

Стремительный вихрь серого тумана и новый образ. Двое дроу спиной к спине оборонялись от серебристых шаров, меньших по размеру. Летели черные эхары, с треском лопались защитные щиты. Один повернулся и что-то закричал… Волдрей! Значит та, что отбивалась от новой волны чудовищных пузырей — Динзи.

Кружение… ослепительно-белоснежный эхар разбился о серебряный шар, окутав тот сиянием. Шар съежился и опал на землю бесконечным множеством мельчайших точек. За шаром обозначилась крайне-испуганная волчья морда. Оборотень вздрогнул, как от окрика и рванул навстречу.

Рука с нежной светлой кожей сорвала с груди предмет и, отбросив в сторону меч, погладила зверя по голове. В глазах Херона отразилась бездонная тоска. Он кивнул. Левая рука взметнулась и всадила в шею оборотня тот самый железный предмет, который вытащила Эжона. Мир содрогнулся, стал виден словно через пелену. Поворот, лица дроу. Они близко. Бегут. Вокруг сплошное серебряное мерцание и волны. Заглоченные вильи тают на глазах, превращаясь в пыль. Вспышка…

Звон упавшего железа и слабый вскрик. Я обнаружил себя лежачим на полу рядом с телом слабо подрагивающего лапами волка. Надо мной наклонилась Эжона, активно махал крыльями Эрлиниэль. На лицах — безмерное любопытство. Я посмотрел на пустую руку, измазанную кровью Херона.

— Лайнес забрал их, — хрипло ответил я на невысказанный вопрос. — Вильев развоплотил. То, что сейчас в деревне — лишь тень той магии, что бушевала здесь. Херон остался благодаря чародейству Лейлы. Это, — я нащупал на грязном полу остроугольный медальон, — вроде письма… записки.

— То есть они живы, — кивнула Эжона. — Это хорошо.

— Чего хорошего? — огрызнулся я. — Мы понятия не имеем где они, и будут ли живы в дальнейшем. Лайнес не будет держать их, если они ему станут не нужны!

— А вот это хороший вопрос, — вмешался эльф. — А зачем, собственно, они ему нужны были живыми?

Я молчал под их пристальными взглядами. А что мне было говорить? Что я понятия не имею, чего именно этот хлыщ добивается? Мне и самому интересно, какого броуна ему понадобилось от меня, моих друзей, почему он подрядился меня убить, а сам даже и не думает этого делать… пока. Почему Лайнес хочет, чтобы мы шли к Дэйдрэ и не пускает нас туда быстро? И главное: почему он сказал тогда, что я еще не Повелитель, но буду им вскоре.

Эжона отвела взгляд первая и перенесла свое целительное внимание на оборотня. Фей же не отступал:

— Гром, я понимаю, что ты в растерянности. Но причины всегда есть, и мы их знаем, стоит только копнуть поглубже в той куче информации, что сидит в каждом из нас.

— Не знаю! — вспылил я. — Он хотел Сияние и Око власти. Но клинок достался мне, а украшение — Дэйдрэ. Он пас нас до самых эльфов и спокойно заявился во дворец, где весьма по-дружески пообщался с Повелителями темных и светлых эльфов и отправился восвояси. С тех пор я даже никогда не слышал о нем, а тут — здрасьте, вот он я, ваш верный репей!..

Херон пошевелился и попытался встать.

— Тише, тише, — мягко остановила его девушка. — Еще рано…

— А что с ним было, эжона? — переключился я на оборотня.

— Он словно бы умер, — Эжона была растеряна, она даже не замечала, что ласково поглаживала ужасного оборотня. — Но иногда сердце выдавало один стук, а гортань — один стон. Стоило вынуть это, — она с омерзением покосилась поблескивающую на полу железяку, — и сразу восстановились все жизненные функции. Но чтобы все органы в теле восстановились, требуется немного времени. Мне даже не пришлось задействовать целительную энергию. Это похоже на очень глубокий растянутый сон… даже скорее состояние обморока на грани смерти.

Я покосился на медальон. Острая вещица была похожа на обломок острия меча и была украшена витиеватыми письменами светлых. Веревка, на которой медальон висел, была обрезана.

— Магия Света, — прокомментировал я, — словно амулет дарит смерть на время, чтобы обмануть тех, кто хочет забрать жизнь насовсем. А чтобы жертву не посчитали мертвым свои — изредка дает знак. Лейла спасла его, чтобы мы узнали, что здесь произошло. Но что дальше?

— Может, было еще послание? — предположила заинтересовавшаяся Эжона. — Допустим, Херону было дано устное указание. Где их искать, например…

— Не думаю, что Лейла даже предполагала, где их можно будет искать, — криво усмехнулся я, вспоминая видение.

Мне очень не хотелось пересказывать увиденное, особенно Эжоне, но я понимал, что расспросов мне не удастся избежать.

— Так что же… — начала девушка, но Херон вдруг засипел и вытянулся еще больше. Эжона обеспокоено метнулась к нему, падая на колени.

Но хитрый оборотень и не думал умирать, он пошипел что-то себе под нос, и мне друг стало больно смотреть на него в упор. Моргнув, я увидел перед собой уже мальчика Херона, которого сплавил Дэйдрэ страж северных ворот.

Херон открыл глаза и посмотрел на Эжону. Лицо его приняло восхищенное выражение, и парень тихо прошептал:

— Фея! Видимо, я уже умер…

Дракониха смущенно зарделась, явно польщенная, но Эрлиниэль, сердито помахивая крылышками, подлетел к мальчишке:

— Ошибочка! Фея сегодня я! И ты к великому моему сожалению не умер… но знай, что это не так уж сложно исправить.

Херон расширившимися от ужаса глазами смотрел на маленькое сердитое существо.

— Ф-фей не существует, — заикаясь, пробормотал он. — А это не фейрия, т-так что… похоже, я действительно откинул копыта.

От хохота я завалился на спину и больно треснулся головой о завал у стены.

— Ой, Херон, я тебя уверяю — другие феи понравились бы тебе еще меньше, — потирая ушибленное место, процедил я. — Кстати, если учесть твою теорию о том, что фей видят только мертвые, то мы тут все давно уже… — Я ехидно покосился на вытянутое лицо оборотня, вспоминая его проблемы с магией. — Откинули копыта!

— Гром?! — Похоже, что Херон только узнал меня или осознал, что это я, а не глюк какой потусторонний, что в свете последних событий вполне простительно.

Тут в домик, нагнувшись, влез Аг. Видимо, надоело торчать снаружи, тем более, когда у нас так весело.

— Это кто? — настороженно, по-волчьи, принюхался к вошедшему Херон.

— Да собрат твой, — едко усмехнулся я.

— Это как? — настороженности в Хероне удвоилось: оборотни не любят себе подобных.

— Это с легкой руки Грома, — захихикал Эрлиниэль, расслабившись. На его ненаглядную больше никто не покушался, можно и поехидничать.

— Ну да, — я пожал плечами. Чего толку отрицать: увы, есть свидетели. — Ты стараешься научиться из человека превращаться в волка, а он уже научился из дракона превращаться в человека.

— Д-дракона? — в панике заерзал Херон, выглядывая пути отступления.

— А что такое, — удивился я. — Магистра помнишь? Вы с ним вроде нормально ладили…

— Ага, — Херон старательно отводил глаза. — Когда тот не поил всякой гадостью из своего любимого котелка.

— Было дело, — хохотнул я, подмигивая непонимающей шутки Эжоне. — Я тебе потом расскажу самые страшные тайны твоего дяди.

— Дяди? — опять подпрыгнул нервный оборотень. — Так значит эта прелестная девушка…

— Самый настоящий дракон! — завывающим голосом ответил крайне довольный Эрлиниэль, зависая над головой бедолаги. — Чистокровный магический дракон!