Тем временем голая земля быстро превращалась в зеленое озерцо мягчайших на вид стеблей. Несмотря на мое подозрение, стебли не стали активно размножаться и разрастаться, а остановились на уровне высокой травы, образуя переплетенный упругими ветвями матрас.

— Вот! — подытожил Эрлиниэль, гордо задрав нос. — А крику-то было…

Да, эльф каждый раз все более качественно пользовался магией фей.

— Остается надеяться, что они меня не съедят во сне, — я осторожно присел на краешек зеленой «постели». От стеблей не исходило ни угрозы, ни опасности, лишь только тонкий запах хвои, невесть откуда взявшийся в растении, больше похожем на толстую сочную траву.

— Эх, надо было, — заломив руки, сокрушался эльф, — да теперь уже поздно, спи спокойно… пока.

— Ладно, — я убрал с лица неуместную улыбочку и постарался настроиться на Нарвэ и дроу, словно хочу их почуять. Мои комнаты, дворец… я словно видел все наяву. Как же я успел соскучиться по всему этому!

— Гром, — осторожно позвала меня Эжона. — Ты забыл уколоться…

— Ах, ну да, уколоться и забыться… — я взял в руку талисман и проколол кожу, добывая чудодейственную каплю своей драгоценной крови, без которой эксперимент может завершиться, даже не начавшись. Когда на поверхности кожи появилась блестящая капля, я вдруг вспомнил, как мы пробирались с Нарвэ по забытым тропам. Там мы повстречали вийра, которому я дал каплю своей крови и тот присягнул служить мне вечно…

Выбросив из головы не вовремя всплывшее воспоминание, я возродил в душе жгучее желание узнать все о походе Нарвэ в лагерь дроу, если таковой поход имел место. Уже сознательно я нырнул в омут транса, который старательно создавали излучения из талисмана, напившегося моей крови.

— Аквидор?! — крик застревал у меня в горле, не давая выплеснуться в реальный мир. Я словно был окутан пеленой, прозрачным одеялом, сковывающим движения. И это было к лучшему, ибо меньше всего на свете хотел я, чтобы меня увидели здесь.

Мой лучший друг сидел в палатке и с ненавистью буравил глазами что-то на полу. От пола иногда исходили неровные волны магии, которые мой друг гасил, отправляя обратно с садистским удовольствием наблюдая, как создатель захлебывается от собственной атаки.

Сдержанный стон. Вот это личность! Судя по лицу Аквидора, это был первый стон за все время пытки, а пытка явно длилась долго.

— Что ты сказала? — уточнил дроу.

— Ничего нового, — прохрипела Нарвэ. — Сдох твой Гром. Убил его Цвейго, лично. Сказал передать вашему Повелителю, что это месть за то, что тот сделал… Отведи же меня к нему!

— Так что же он сделал? — почти нежно поинтересовался Аквидор, проводя тонким кинжалом по нежной коже на руке девушки.

Нарвэ сжала зубы и с ненавистью выплеснула еще одну волну атаки. Но девушка была ослаблена, и Аквидор легко вернул магию ей обратно, сменив направление удара. Нарвэ потеряла сознание.

Дроу разочарованно вздохнул и отбросил кинжал в сторону.

— Отвел бы я тебя… но если разнесется весть, что Гром мертв… Поднебесная Цепь просто провалится под землю от междоусобных войн!

— Так это мне и нужно, мальчишка, — за спиной Аквидора раздался насмешливый голос. Я с ужасом увидел белесое облачко, в котором стоял Лайнес, сложив руки в замок на груди. Аквидор его не слышал и не видел.

Лайнес проплыл к телу девушки и наклонился, пытаясь определить степень повреждений:

— Мда, придется отложить это дело, а то Нарвэ долго не протянет, как ни прискорбно…

— Да и отвести-то тебя к Повелителю будет затруднительно, — грустно продолжил Аквидор, снова склоняясь над девушкой и щупая пульс. — Повелитель в осаде, главы домов грызутся между собой, примеряя на себя ипостась Повелителя чуть ли не ежедневно, и также ежедневно бывают свергнутыми другими претендентами. Кто будет вести войну — одной Тьме известно. Напади на нас люди сейчас, от дроу бы за неделю никого не осталось — сами бы себя добровольно перебили!

Как бы то ни было, как бы не горьки мне были слова Аквидора, но я не мог не испытать удовольствия от выражения растерянности на лице Лайнеса. Тот выглядел так, словно с неба посыпались разноцветные эхары, каждый из которых, падая, превращлся в еще одну копию Лайнеса и множась, они все спорили — кто же настоящий.

Но Лайнес очень быстро оправился от шока:

— Вот как! Ладно, надо подумать. Здесь нам больше делать нечего! Зато ты, сопляк, получишь по заслугам!

Лайнес с жесткой усмешкой на тонких губах выпустил в воздух плоскую сферу, которая тихо загудев, начала раскладываться в пространстве.

Аквидор, почуяв неладное, обернулся и замер в ужасе: сфера напоминала серебристый цветок, но каждый появляющийся лепесток был тонок и остер, словно острие меча. Сфера неумолимо приближалась к дроу…

— Нет! — рванулся я, пытаясь эхаром сбить эту дрянь.

Аквидор и Лайнес одновременно вздрогнули и обернулись в мою сторону. Вот только Аквидор лишь услышал меня:

— Гром? — обрадовано прошептал он, отчаянно мотая головой в попытках увидеть меня. — Так ты жив! Слава Тьме!

— Гром? — изящно склонился Лайнес, видимо осязая меня полностью. — Удивил, поздравляю. Но пользоваться магией в таком состоянии еще надо научиться… а это долго.

Мой эхар растворился во мне, вызывая невыносимую боль в конечностях. Последнее что я увидел — это как Лайнес забрал тело Нарвэ и исчез, а сфера коснулась Аквидора… Все потонуло в кровавом зареве.

— Он мертв! — я орал так, что звенело в ушах. Немедленно заткнувшись, я приоткрыл глаза. С облегчением увидев вместо кровавого месива очумелые лица друзей, я перевел дыхание.

— Он мертв! — прошептал я. Непрошенная слезинка скользнула в сторону уха, я поспешно повернул голову в бок, чтобы скрыть мокрый след.

— Кто мертв, Гром? — тихо спросила поникшая Эжона.

— Аквидор, — шепотом ответил я и закрыл глаза, сдерживая еще одну мокрую пакость.

Затем, резко поднявшись, я столкнулся взглядом с оранжевыми глазами Ага. Взгляд его выражал безмерное сочувствие. Как если бы ему довелось терять всех друзей и родных на протяжении нескольких веков. Я вздрогнул от такого проявления чувств драмиса, тот, моргнув, отвернулся.

Твердым, чужим, тихим голосом я поведал то, что видел.

— Значит так, — выслушав меня, подытожила дракониха, — первое — мы точно теперь знаем, что Нарвэ на стороне Лайнеса, что она выполняет его приказы. Он даже дорожит её жизнью… хоть и не очень заботится о благополучии интриганки. Ведь послал же он её в лагерь дроу, а это почти как в пасть к голодному драмису.

— Есть еще одно открытие, — я помотал головой, стараясь прийти в себя. Мне необходимо быть здесь и сейчас, дабы спасти остальных от неуемной жажды власти Лайнеса. — Я посещаю лишь те события, которые осчастливил своим участием и дручий. И это не прошлое, это происходит в данный момент! И он может при этом действовать, а я нет! И каким-то образом мы связаны с ним…

— Можно посмотреть амулет? — попросила Эжона.

Я протянул ей окровавленную железку.

Пока Эжона рассматривала затейливую вязь, ко мне подлетел Эрлиниэль:

— Так как постелька? Тепло ль тебе было? — паясничал он, но натолкнувшись на мой преувеличенно спокойный взгляд, резко изменил тон, буркнув: — Сочувствую тебе, дружище. Но надо смотреть вперед, мы уже можем лететь, Аг наелся и готов.

Я посмотрел на очень довольного драмиса. Его всегда впалый живот был непривычно округлен.

— Хорошо поел? — уточнил я.

— Бык, — мечтательно пропел Аг, загибая пальцы, — два дикий собака, адин…

— Хватит-хватит, — поспешно перебил я его, удивившись потрясающим успехам драмиса в овладении языком. — Я понял, что много. А где Херон… надеюсь, он не был в списке?

— Нет, — Аг активно замотал головой, при этом выглядел несколько обиженно.

— Здесь я, — хмуро отозвался оборотень, поднимаясь по склону.

— Ты как — перекусил? — поинтересовался я, разглядывая тощего и унылого Херона.