Давно прошли времена, когда браки ради потомства заключались меж лицами только противоположного пола. После открытия родовых коконов, представляющих из себя сложнейшие магические потоки вокруг развивающегося ребенка, было без разницы, куда помещать такой кокон, в мужчину или женщину. Магическая колыбель принимала в себя семя одного из партнеров и использовала тело другого для создания и дальнейшего развития плода. Причем, ребенок в таком коконе был защищен абсолютно от всего, а сама беременность протекала легко и спокойно. В последнее время даже женщины все чаще стали использовать родовые коконы, предохраняясь от выкидышей. Другое дело, что и рожали женщины легче, в отличие от мужчин, чьи тела не были предназначены природой для подобных дел. В последнем случае требовались усилия дорогостоящих магов-целителей, чтобы провести будущего отца через роды, сохранив жизнь и ему и ребенку, так что стоило это удовольствие недешево, но если не было иной возможности получить потомство, то к нему прибегали довольно часто. Например, в случае, если в семьях, связанных политическим браком, не оставалось женщин, или если двое действительно любили друг друга и страстно мечтали о наследниках. А так как у Асина не было сестер, то пришлось ему выносить и родить ребенка для морского лорда.

Давно уже не было на свете старых лордов. Круглым Холмом правил старший брат Асина — лорд Ковур. Но два владения уже почти тридцать лет жили в мире, связанные между собой узами дружбы и родства. Хотя союз Асина и Гвиура был чисто политическим. Между супругами не было тепла, только одна привычка. Гвиур, получив наследника, больше не входил к мужу, хотя тот не раз намекал на то, что одного сына мало. В конце концов, Асин успокоился. Родив долгожданного наследника, он выполнил свой долг перед обеими семьями. И потому не оскорбился, когда Гвиур завел себе женщину на стороне.

… Рэниари никогда не видел своей матери, лишь со слов чужих людей составив ее портрет. Диза была самой отважной ныряльщицей во всем владении. Она доставала жемчуг и кораллы из самого сердца Океана, наслаждаясь безмолвным парением над бездной. В отличие от яркого красавца Асина Диза не была красива. Ловцы жемчуга не бывают прекрасными в глазах тех, кто родился на суше. Это маленькие, сухощавые, хрупкие на вид люди. С широкой грудной клеткой, и загорелые до черноты.

Чем эта невзрачная смуглянка, больше похожая на подростка, могла пленить такого мужчину, как лорд Гвиур, никто не мог объяснить. Может, огромными, смеющимися глазами цвета самого Океана, пронизанного солнцем? Или своей веселой отвагой? А может, любящим сердцем? Как бы то ни было, а в положенный срок и без всякой магии на свет появился Рэни. И соленые брызги прибоя окропили сморщенное тельце новорожденного, открывая ему дорогу в новую жизнь.

Океан дал, но Океан и взял жизнь.

Худенькая, тоненькая Диза не пережила родов. Гвиур едва не обезумел, потеряв любимую. Он сам отдал ее тело волне. Сам принес новорожденного сына в крепость. И сам в дальнейшем занимался его воспитанием.

И что было более всего удивительно — господин Асин, надменный и прекрасный, чья яркая, неземная красота сводила с ума столичную аристократию, с неожиданной покорностью принял чужого ребенка. И заботился о малыше, как мог. В отличие от супруга, что учил сына сражаться, Асин учил пасынка правильно одеваться, танцевать, играть на флейте и вести хозяйство. Он давал мальчику то, что необходимо было знать сыну Лорда, предназначенному в младшие мужья. Гвиур не возражал, прекрасно понимая, что ЭТОМУ сыну никогда не стать его наследником.

Лишь повзрослев, Рэниари понял, чем была вызвана подобная терпимость отчима. Асин надеялся, что замужество сводного брата принесет его сыну Руину полезный союз с каким-либо крупным лордом. Именно поэтому он смотрел на пасынка как на дорогую и полезную вещь. К тому же внешность Рэниари позволяла надеяться на весьма выгодный брак. Мальчик унаследовал внешнюю хрупкость матери и ее огромные аквамариновые глаза с золотыми искорками смеха.

…Во всей Цитадели, кроме отца, у Рэниари был только один по-настоящему близкий друг: сводный брат Гвиура — Баррэт.

Баррэт тоже был незаконнорожденным. И, тем не менее, Гвиур души не чаял в своем младшем брате. Юный дядюшка был старше Рэниари на двадцать лет, но любил возиться со своим непоседливым племянником, в отличие от его сводного брата Руина. Последний был старше Рэни на пять лет, но самомнения и брезгливости у него было как у древнего старца. Он откровенно презирал дядю и сводного брата за их «нечистое» происхождение. И только присутствие отца, которого он побаивался, удерживало законного наследника в рамках приличий. Так что и Баррэт, и Рэни всегда играли одни, раз и навсегда исключив Руина из своего круга. Но вскоре быстро возмужавший Баррэт стал все больше и больше времени проводить со своим братом, что готовил его на место начальника стражи. И маленькому Рэни пришлось играть одному.

Детей в Цитадели хватало, но слишком яркий ореол почтения окружал мальчика, чтобы остальные осмеливались к нему приближаться. И дело было не только в происхождении Рэни от лордов крепости. Этим миром некогда владели эльфы: могущественные волшебники и прекрасные как солнечный свет существа. Что уж у них случилось, непонятно, но несколько веков назад все чистокровные эльфы внезапно покинули родной мир, оставив после себя множество полукровок. Дети смешанной крови жили много дольше, чем обычные люди, и обладали разнообразными достоинствами, в том числе и скрытыми талантами к магии. И почти все они отличались утонченной красотой своих прародителей.

Видимо в жилах юной ныряльщицы была капля крови солнечных предков, а Гвиур изначально принадлежал к роду эльфийский лордов, что смешивали свою кровь с кровью людей и полукровок. И в Рэниари гармонично соединились эти две половинки, явив миру невысокого, гибкого подростка с тонкими чертами лица и совершенно очаровательной улыбкой. Из-под спутанной шапки солнечных кудрей на мир весело и чуть лукаво взирали огромные, чуть удлиненные к вискам аквамариновые глаза, прозрачные и завораживающие, с золотыми искрами смеха из-под неожиданно длинных светлых ресниц. Юная красота мальчика откровенно радовала Асина. Ибо обязанностью младшего супруга было подобрать и представить на суд старшего кандидатов в мужья пасынку. Ну, а привыкшего к относительной свободе подростка заваливали учебными заданиями, призванными слепить из него эталон для рынка великосветских невест и женихов. Так что времени для игр у Рэни оставалось все меньше и меньше.

Но непоседливый мальчишка не переживал, открыв для себя подземный мир крепости. Случайно откопав в старых архивах план потайных ходов, Рэни с головой погрузился в новую игру. Цитадель оказалась пронизана целой сетью ходов. Многие ее потаенные кладовые, оружейные и казармы возникли на месте естественных пещер. Ее стены скрывали настоящую паутину проходов, а о нижних, тщательно замаскированных уровнях никто и не подозревал.

Рэниари совершенно случайно обнаружил в огромной, порядком захламленной библиотеке ключ к нижнему лабиринту. И как раз тогда, когда уже успел вдоволь полазить по ходам. Узнать, что внутри потайных ходов есть еще один лабиринт, было откровенным подарком для непоседливого мальчишки. Младший сын лорда тут же с восторгом бросился его исследовать. Беря с собой стеклянный шар, оплетенный стальной проволокой и заполненный глубоководным светящимся илом (это чтобы по магическому светильнику не вычислили!), мальчик без страха погружался в потаенные залы и коридоры, куда никогда не ступала нога человека. Оказалась, что родная крепость в свое время была выстроена на месте древнего форпоста эльфов, разрушенного в незапамятные времена. И система изначальных ходов была замкнута на придуманные уже человеком.

Рэни не скрывал свою находку от отца. А все понимающий лорд не запрещал ему спускаться вниз. Лишь предупредил об осторожности. Ключ к лабиринту был тайной семьи. Правда и для самого Гвиура оказалось сюрпризом наличие древнего лабиринта — его дед погиб, не успев раскрыть тайну малолетнему сыну. Сам Гвиур пользовался только верхним лабиринтом. А точнее — ходами в горы, на берег и в небольшой залив у подножия утесов. Но Рэни свободно бродил по подземельям, где у него были свои любимые места. Эти потайные уголки освещались мягким чуть зеленоватым светом шаров-светильников, которые мальчик натаскал сверху.