С кряхтением разогнувшись, Баррэт сел и внимательно осмотрелся.

Каземат впечатлял.

Глухой каменный мешок с приземистым низким куполом свода: стоять можно лишь в полусогнутом состоянии. Древние даже на вид толстенные колонны, вросшие в монолитный камень пола. Насколько Баррэт помнил, волокли его под землю довольно долго: видимо камера была вырублена в скальном основании замка. Ни одного окна, только несколько воздуховодов, в которые и палец-то не протолкнешь. Из удобств — символическая дыра в полу, откуда доносился отдаленный гул воды подземной речки. В дырку даже кошка не пролезет…

Попытавшись сесть, Барр с удивлением услышал глухой звон металла и только тогда почувствовал на себе тяжесть цепей.

Вот придурки!

Мало того, что запихали под землю, так еще и заковали, словно без цепей он сумел бы сбежать.

Перестраховщики!

С трудом прислонившись спиной к влажной стене, воин попытался устроиться как можно более удобно (в его состоянии…). Но получилось не очень. Тело ломило, руки-ноги затекли, голова гудела почище колокола. Слава богам, хоть фонарь ему оставили, можно темницу разглядеть.

А ведь начиналось все так сказочно!..

Он проснулся еще на рассвете…

В окно, лишенное занавесей, заглядывала идущая на убыль розовая Неритель, прекрасная и теплая. Этой луне еще эльфы посвящали целые поэмы, восторженно воспевая самую нежную из трех небесных сестер. Золотая Товитель только-только показалась на западе, провожая среднюю луну и встречая будущий восход. Голубая Анатель уже давно ушла с горизонта, указывая, что ночь перевалила на утро.

Закинув за голову руки, Баррэт сладко потянулся. Настроение было чуточку восторженное и крайне довольное. А кто бы на его месте не был доволен собой, когда к бокам привалились спящие и полностью удовлетворенные тобой молодые крепкие парни, с которыми ты был всю ночь? И которых заездил так, что они даже не проснулись на твое движение.

Барр обнял любовников, подгребая обоих поближе, и задумался.

То, что они творили ночью, было…

Было неописуемо!

Словно все трое давным-давно досконально изучили друг друга.

Но утро наставало с неумолимой неизбежностью, и пора было принимать решение…

Как бы Вориндо-рив не желал остаться рядом с юношами, он слишком хорошо понимал, что их дальнейшие отношения не сложатся — уж очень разный у них социальный статус. И потому просто смотрел, как постепенно просыпаются его мальчики, как трепещут их ресницы, как розовеет в первых лучах солнца кожа, зацелованная им ночью до одури…

Желание, подкрепленное неизбежным утренним стояком, было похоже на нестерпимый зуд. Оно заставило Баррэта нежно коснуться раскрытыми ладонями членов обоих своих любовников, даря так нужную им ласку. То, что собственный орган тоже требовал внимания, Барра занимало не слишком — первоочередным было удовольствие тут же проснувшихся юношей. Брать, как он брал их ночью, Вориндо-рив не рискнул. Парням и так от него досталось.

— Мммм!.. — потянулся Лотэ, положив руку поверх дрочившей ему ладони Баррэта, направляя его, и сонно улыбнулся. — Спасибо!

С другой стороны Сэриэль вовсю подкидывал бедрами, восторженно ахая. А Барру было так приятно, что и словами не описать. Даже досада от неизбежного расставания не омрачала начавшееся утро. Угораздило же ему поддаться этим двум смазливым паршивцам! Все же затащили его в постель, банально взяв при этом в плен. Но как же хороши оба! Страстные, открытые… Их тела так горячи, и так подходят под его тело!

Бархатистая тонкая кожица под руками, податливость и жадная готовность принять от него что угодно… Да только одно это может свести с ума! И как же ему расстаться с теми, кого так хочется назвать супругами?!..

Горячее семя оросило ладони Барра едва ль не одновременно. И прижавшиеся жаркими телами мальчишки дружно взялись за старшего любовника, лаская его в четыре руки и заставляя едва ли не в голос кричать.

Потом все трое, расслабленные от удовольствия, лежали в постели. Вориндо-рив благодарно нежил подставляемые под его широкие ладони гибкие спины, гладил их словно больших и ласковых кошаков. А парни тихонько мурлыкали.

Вот тогда-то и пришло осознание начала конца.

Пора было прощаться. И прощаться навсегда. Ибо, если он не сумеет уехать от них сейчас, то уже не уедет никогда.

На миг закрыв несчастные глаза, Баррэт резко сел в постели. Парни тут же вскинулись, с недоумением наблюдая за ним, а успевший задремать Лотэ едва не свалился с постели.

Перелезший через Сэри воин прошлепал в крохотный закуток, где стоял дубовый чан с холодной водой, заменявший в этом «номере» ванну, и, активировав согревающий амулет, со вздохом в него залез, начиная смывать с себя следы ночной страсти. Затем, отеревшись насухо, вновь прошлепал к кровати.

— Освежился, милый? — Хрипловатым ото сна голосом спросил Лотэ и подвинулся, освобождая на постели место. — Ложись, давай. Еще рано.

Но Баррэт, ни на кого не глядя, принялся торопливо одеваться.

— Пора, господа, — негромко произнес он, с трудом, непослушными пальцами застегивая пуговицы камзола. — Хорошего помаленьку…

— Барр, ты что… уходишь?.. — непонимающе переспросил Сэриэль, приподнимаясь на локте. — А как же мы?

— Ты нас бросаешь?! — Возмутился и Лотэ. А Вориндо-рив с тяжелым вздохом развернулся к ним лицом.

— Господа, — с трудом начал он. — Я обещал проводить вас до дома, и я это сделаю. Но затем наши дороги разойдутся. Безродный бастард не пара блестящим аристократам, тем более будущим графам. У вас своя дорога, у меня своя. Покувыркались, и будет… Не рвите мне душу, парни!.. Мне и так нелегко!..

— Ты!.. — подскочил было возмущенный Лотэ. И скривился, свалившись прямо в руки перепуганного жениха, застонав от резкой боли пониже поясницы. Баррэт тут же перехватил парня, просяще заглядывая в побелевшее лицо брюнета.

— Мояаааа заааадницаааа!.. — выдал, наконец, Сауналь, страдальчески искривив тонкие брови. — Бооольнооооо!..

— Я тебе говорил, не переусердствуй с непривычки! — Тут же заволновался Ротаоль. А Баррэт подхватил на руки стонущего парня, бережно укачивая его на своих коленях.

— Как же ты в седле то держаться будешь? — Расстроено спросил он, гладя несчастного любовника по лохматой после сна голове. Сэри тихонько всхлипывал от сопереживания под боком у воина. — Придется, видимо, искать мага…

— Да где ты его в этой дыре найдешь! — Раздосадовано выдал Лотэ, прижимаясь к широкой груди Вориндо-рива.

— Ну, что ж! — Со вздохом сожаления Баррэт аккуратно переложил страдальца на постель и потер подбородок с отросшей за ночь щетиной. — Придется мне самому съездить к вашим родителям. А вы останетесь здесь, пока не прибудет ваша охрана. Не хватало еще вновь угодить в лапы разбойникам. Жаль, конечно, расставаться так быстро, но что поделать… мне тоже надо спешить. Так что прощайте!

— Куда это ты собрался? — Паршивец Лотэ, подмигнув зардевшемуся жениху, во весь рост вытянулся на смятой их играми постели, как будто у него ничего и не болело. — Решил собственных детей без старшего отца оставить?

— Каких…детей? — Просипел Баррэт, без сил опускаясь на так вовремя подвернувшийся стул. Воином завладело чувство нереальности. Когда это он успел этим двоим сделать детей?!..

— Мы использовали родовые коконы, которыми нас снабдили родители, — отчаянно смущаясь, пояснил Сэри. — Активировали их, пока ты спал. Так что теперь в каждом из нас по уже действующему кокону. Если найдешь мага, то сможешь проверить.

Ничего не ответивший на это Барр поднялся на одеревеневшие ногах и медленно вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Не сбежит… после такой-то новости? — С некоторым сомнением уточнил Ротаоль. Но Лотэ только ухмыльнулся, услышав дикий рев внизу, в котором звучало требование вперемешку с матами достать хоть из-под земли мага или жреца.

— Ничего, — ответил он будущему со-мужу. — Все будет хорошо.