Кэл Лайтман: Скажи, что у нас все хорошо. Читать тебя мне всегда было сложнее всего.

Шахтер: — Это был розыгрыш, тупой розыгрыш. Никто не должен был погибнуть. Они хотели преподать урок этому тупоголовому ублюдку.

Илай Локер: — Урок? Откуда вы знаете?

Шахтер: — Если хочешь убить кого-то в шахте, бьешь его кувалдой и хоронишь в стене.

Джиллиан Фостер: — Знаешь, я и не думала, что звезд так много.

Кэл Лайтман: — Их не так много, это из-за моего дорогостоящего скотча.

Кэл Лайтман: Сдерживать такой гнев — это все равно, что сдерживать чих. Рано или поздно будет больно, приятель.

Дэниэль: — Я хочу, чтобы вы его убили.

Кэл Лайтман: — Ну, это будет немного дороже.

Эмили: — А с тобой что случилось?

Илай Локер: — Жизнь.

Кэл Лайтман: — Вот почему сегодня Чарли бросил грабли — она даже не осознает, что гладит живот. И что такое побольше пчелы ужалило ее два месяца назад и сделало ее груди похожими на два дирижабля?

Джиллиан Фостер: — Очаровательно, спасибо.

Кэл Лайтман: — Спорю, у нее отекают лодыжки и спорю, она бегает в туалет. Риа Торрес: — Она беременна…

Кэл Лайтман: — Гениально!

Кэл Лайтман: — Знаешь, исследования чуть не убили меня раз или два.

Илай Локер: — В Папуа-Новой Гвинеи?

Кэл Лайтман: — В Папуа-Новой Гвинеи? В центре Вашингтона. Когда делаешь нашу работу хорошо — это больно.

Джиллиан Фостер: — Ты в порядке?

Кэл Лайтман: — Прекрати это, пошли.

Кира: — Когда я сказала музыка, дядя Тедди, я не это имела в виду.

Тедди: — Я скорее спалю это место, чем стану слушать песни твоих хиппи.

Кира: — Это хипстеры, а не хиппи. Хипстеры моются.

Эмили: — Я ходила прямо к паукам, чтобы достать ее. Зачем, спросишь ты?

Кэл Лайтман: — Зачем — это мягко говоря.

Эмили: — Да ладно, мне нравится ее звук, напоминает, как я рисовала на полу в твоем старом кабинете…

Кэл Лайтман: — Ты что, напилась?

Джиллиан Фостер: Я потеряла брата в автомобильной аварии. Иногда я собираюсь ему позвонить, даже набираю номер… А потом вспоминаю… Я знаю, каково это.

Джим Вивер: — Вы совсем из ума выжили??

Кэл Лайтман: — Мне не больно, если вы об этом.

Доктор Грэндон: — Должен предупредить: один из симптомов расстройства Уэйна — нежелание говорить с людьми, которым он не доверяет.

Кэл Лайтман: — Что? Как с вами сегодня?

Джиллиан Фостер: — Слушай, может, кажется, что все плохо, но там он в безопасности.

Эмили: — Пусть так, но вы чего-то боитесь. Чего вы боитесь?

Джиллиан Фостер: — Ты, ты это видишь?

Эмили: — Такая разводка. Меня отец научил.

Эмили: — То есть тебе нравится?

Кэл Лайтман: — Да, у нее всегда был безупречный вкус. Взять хотя бы меня.

Джордж: — Что вам нужно??

Кэл Лайтман: — Ты слышала? Голос стал как у Майкла Джексона. Это страх, он прям сейчас запоет.

Джиллиан Фостер: Ты очень мило поступил с Ноем. Что ты смотришь, будто я пристрелила твою собаку?

Кэл Лайтман: — Ну и… тебе понравился этот Руди?

Эмили: — Да, он милый.

Кэл Лайтман: — Ладно, я спокоен.

Эмили: — Хотя он и не Кэл Лайтман…

Кэл Лайтман: — Мама, наверное, убита этим.

Эмили: — Да, она сказала, что ей очень нужен еще один трудоголик, который всегда знает, что она собирается сказать и спорит с ней еще до того, как у нее будет шанс высказаться, ест тушеную фасоль дважды в неделю, его гардероб состоит из пятнадцати одинаковых джинсов, свитеров и рубашек и который любит высмеивать все авторитеты, даже если это его бывшая жена, которая живет за две тысячи километров.

Кэл Лайтман: — Да, нас таких не так уж и много.

Эмили: — Я знаю, какая жалость.

Кэл Лайтман: — И почему вы все еще здесь?

Джиллиан Фостер: — Жаль, ты посильней головой не ударился.

Кэл Лайтман: — Эм, выключи свет.

Эмили: — Закрой глаза!

Илай Локер: — Вы правда читаете эту книгу?

Кэл Лайтман: — Нет, Локер, я положил ее здесь, чтобы идиоты вроде тебя думали, что я умный.

Риа Торрес: Знаете, есть дети с обоими родителями, со всеми мыслимыми деньгами и возможностями и они все равно умудряются все испортить.

Лэйн Бредли: — Постой… Ты оставила малышку одну в машине??

Колетт Бредли: — Она спала, Лэйн, она только что заснула и я…

Лэйн Бредли: — Что??

Кэл Лайтман: — Полегче, полегче, держите дистанцию, мне только что стены покрасили. Мой дом — мои правила.

Кэл Лайтман: — Что ты делал за городом?

Илай Локер: — Я собирался встретиться…

Кэл Лайтман: — Скукота.

ЭлДжей: — Вы не знаете, каково это — иметь такого отца.

Кэл Лайтман: — Ладно, а как тебе вот такое, например: трижды в неделю (минимум) он идет с работы прямо в бар, а когда он заваливается домой посреди ночи, на кухне он начинает орать на твою мать и возможно даже ее бьет. Ты все это слышишь оттуда, где ты прячешься, в своей спальне, ты ничего не можешь сделать, но ты там, ты лежишь в кровати и ты ждешь. Ты ждешь, потому что ты знаешь, что будет дальше, слышишь шаги на лестнице, и ты лежишь там Бог знает сколько, и ты молишься. Молишься: «Пусть все прекратится, пожалуйста, пусть все кончится!» Звучит знакомо? Нет? Точно, твой отец не бил ни тебя, ни твою мать, так что ты прав, я абсолютно не представляю, каково это.

Кэл Лайтман: Ты кучу времени убил на разработку программы. Не пробовал просто купить девушке выпить?

Клэр: — Я не хочу бороться с Заком — он мой лучший друг…

Кэл Лайтман: — … К которому вы подослали меня. Вы так со всеми друзьями поступаете?

Кэл Лайтман: — А у копов хорошая страховка?

Шэрон Валовски: — Что?

Кэл Лайтман: — От потери слуха. Послушай меня внимательно — это не твой убийца.