– Вы сожалеете о содеянном?

– Да.

– Да?

– Это же правильный ответ?

– Вы должны проявить раскаяние.

– Разве так у нас заведено? Кто лучше соврёт?

Да уж. Зачем следить, чтобы мой киллер-сокамерник пил антипсихотики?

– Как же тебя свастика прёт… Мендельсон. Типа ирония?

– Фамилия немецкая.

– Стой. Ты ведь Хаус? У меня стрёмные боли. То в локтях, то в коленях.

– Знаешь, что стрёмно? Медпункт – большой и белый. Легко со мной перепутать. Я и, правда, большой.

Серьёзно? Будешь перечить, хотя я на двадцать кило тяжелее, а моя трость, хоть и безопасная, может не понравиться твоей толстой кишке.

– Нет никакой сыпи на лице.

– Само собой. Он – одна большая голова.

– Топотуна лучше не злить. Его так зовут не потому, что он олень Санты.

– С каких пор у Санты есть олень Топотун?

– Ты меня не понял.

– А толку, если ты оленей не помнишь?

– Значит, решил помочь? Потому что докторша не поверила?

– Знаешь другой способ доказать, что она – идиотка? Слушаю.

– Это Николь. Живёт у мамы, потому что безработная. А мама меня ненавидит. Не приезжает, не отвечает на звонки.

– Так бывает, когда девочке двенадцать.

– Док! Чего изволишь? Неделя скидок на тосты с сыром. Есть новые журнальчики.

– Мне бы чего-то… повикодинистей.

– Это не волчанка.

– Это хорошо?

– А по ощущениям?

Хватит. Я слушаю твои лёгкие, а не нытьё.

– Вы мне доверяете?

– А разве не стоит?

– Вы совсем в людях не разбираетесь. Тут не ясли.

– Людей понять трудно, и люди меняются.

– Почти ошиблись с первым и совсем мимо со вторым.

– Почему вас посадили? У вас не было приводов, никто не пострадал.

– Адвокат паршивый.

– Хаус, открой дверь! Это прямой приказ!

– Прямой приказ? Восемь месяцев только это и слышу.

– У меня же дар. Когда выпьешь, сразу будет приступ. Если я прав.

– Это не один месяц карцера. Оно того стоит?

– Если ошибусь – не стоит.

– Я могу отказаться от встречи. Передай главврачу, что я не хочу её видеть.

– Он знал, что ты так ответишь.

– Он? Теперь главврачами только засранцев ставят?

– Я могу тебя вытащить.

– Куда же ты напильник засунул?

Я, конечно, понимаю и почти ценю твоё стремление быть главврачом. И тебя даже назначили. Но сам подумай – это смешно.

Тюрьма! Простите. Озвучил мысли окружающих. Я из тюрьмы. Столько воды утекло, но вам любопытно. Меня не насиловали. Не в прямом смысле. То есть, почти, но не совсем. Ну вот. Теперь можно об этом не думать.

– Мертвецы не писают. Анализ ищет продукты в моче. Кокс остался в лёгких. Это объясняет аварию. Идиоты.

– Начнём лечение.

– Отличная мысль. Вдруг вы ошиблись? Вы – то есть, я. Тогда лечение прожжёт дыры в лёгких.

Я бы сказал «идиоты», но вы, кажется, перестали улавливать смысл слова.

– Я был неправ. Я отсидел. Я всё искупил.

– Прямо родился заново.

– Я признал, что был неправ. Но не изменился. Нет. И ты тоже.

– Я же сказал. Мой сын не нюхал кокаин.

– Наркоманы любят врать. Вы уж мне поверьте.

– Тебе можно в больницу и домой. Тебе же объясняли.

– Дом паренька был по пути домой. Если дважды заблудиться.

– Я прошла собеседование в Чикаго вчера. Они довольны.

– Ставлю на рабдомиосаркому. В Чикаго отличный курс, а ты тупая. Убежать из дома – давняя традиция, но ты же не от родителей сбегаешь. Ты делаешь это ради них. Это оскорбляет всех молодых проституток.

Пора повзрослеть и сознаться.

– Моя пациентка долго не протянет.

– Мне-то что? Команда проверяет диагноз.

– Я всё могу понять. Первый день на работе…

– Вот видишь? Сострадание. Вспомни былые времена. Я ещё подарил тебе колье, которое ты бросил в океан. Как же так можно?

Ты сказал просить разрешения. Это чтобы ты мог мне отказать?

– У тебя безлимит СМСок. Пока родители не узнают, ты не оценишь силу своего удара. Это твоё четвёртое февраля. День независимости Шри-Ланки.

– Я сказала, что я кореяно-филлипинка.

– А я дал понять, что не слушал, своими действиями.

– Войдите.

– Это же туалет.

– Так вот почему стул с дыркой. Как я соскучился по дверям. И освежителю воздуха. А теперь уйди. Я жду анализы.

– Значит всё-таки инфекция. Свежим фруктом в тюрьме называли курицу.

– Почему вы не волнуетесь? Время на исходе.

– А-а-а, она умирает! Выяснила, что с ней, пока я кричал?

– Вы и с той командой говорили метафорами или просто меня тупой считаете?

– Нет, они тоже были тупые.