Раз я ищу бутылку, которую могла потерять в дни своего пития, это еще не значит, что если я найду бутылку, то я ее нахуй выпью.

Лошадиной мочи хлебни. На нее, блядь, скидка.

Определив по наитию через жир его сердце, я думаю, что пуля сидит слишком близко.

– Господа, мы – люди опытные, своей корысти непреложно, но его требования разнятся ежедневно.

– Говорите так, словно вы в жопу ебетесь.

– Да, жирный уебок, ты живой!

– дайте мне умереть.

– Это было «спасибо» на языке китов?

Однако корыстолюбие сочтено среди грехов, а глупость не упомянута.

Столь немногие решения зависят от нас самих, что другим в них нихуя соваться не нужно.

– Не люблю похороны.

– А я люблю! Люблю! Никак на них не нахожусь!

– Не будет насилия между тобой и Ву, пока продолжается траур. Боже, да веди ты себя цивилизованно, даже если ты не такой.

– Я цивилизованный человек.

– Тогда забирай свою цивилизованность и уебывай отсюда!

Ежели вам будет прохладно через десять минут, молитесь о моей бессмертной душе, ибо некий фатальный казус приключился со мной. А не будет его, не премину я развеять прохладу, что сию минуту докучает вам!

Подмышки чистые? Косы на мандах заплетены?

Сдается мне, Уолкот, что когда последний раз у вас был этот беспокойный взгляд, некоторые юные девицы плохо кончили.

Всем китайцам кроме Ву: ни с места!

Позвольте мне на мгновение умолкнуть, мистер Херст, сэр. У меня кризис несварения, и я должен сосредоточиться, дабы сдержать его проявление.

– Английский почти не знает. Нет, пока мы обходились без слов. Ву, скажи «хуесос».

– Хуесосо!

– Вот это, «Сан-Франциско» и «Сведжен» – это все, что я от него слышал.

– Сведжен!

– Заткнись!

– Уёбывайте отсюда.

– Он на меня попёр… со своей чужеземной галимотьёй.

– Съеби отсюда, пока я тебе съебать позволяю.

Слова творят не то что нужно, расходятся со смыслом… Запишу свои замечания. Без пышности – вот что главное.

– Если верить тому что я читал – сегодня у вас напряжённый график.

– Да.

– Что касается встречи с Хёрстом… Если представится возможность отдавите ногу этому хуесосу.

– Полетела в «Белла Юнион» словно мотылек на огонь, бля.

– Мисс Стаббс, не сказала, куда путь держит.

– Я тебе говорю, куда она идёт.

И почему молодёжь нашего посёлка должна спешно семенить мимо твоего жабоподобного облика, дабы получить образование.

«Пусть завтрашний омлет будет без всего» – такой у тебя, бля, настрой.

И вообще, это тебя не касается. Тебя касается лишь то – как ты свой ёбаный день начнёшь.

Ты ведь помнишь, что ты только витрина для сделки?

– Завтрак?

– Яичницу с беконом.

– Ты же мог это сказать, пока я не нагнулась.

Я сохраняю здоровый цвет лица, не прося у Эла объяснений.

Он – кандидат на должность. Он уже не может безнаказанно заниматься шлюхоёбством.

Шонесси станет богаче на полсотни благодаря общей стене с домом Стара и проходом, который он в ней проделает дабы вы с евреем могли набрасываться друг на друга в дали от пытливых глаз.

– С кем я сейчас, блядь, говорила?

– Я не знаю. Ты сказала, что просто писать идёшь.

Если на вашей встрече Хёрст попросит закрыть глаза, а ты из любви к своей породе скажешь «Иди на хуй», дальнейшего просвещения мы не удостоимся.

Он также может обвинить восход солнца. Для людей такого рода подобные события естественны.

«Дама не должна желать в мужья мужчину, который жуёт табак».

А лучше вообще покинуть посёлок – в покаяние за то, что у тебя есть член.

Значит, ты бы сказал, что я справедливо называю Гарри напрочь, блядь, тугодумным?

– А, разве «положение» не должно быть справедливостью, а не просто приманкой для бедного ебучего черномазого, который хочет украсть то, ради чего белый человек работал. С того, что роду моему так везёт столетиями, чтобы нас снова и снова ебали в жопу в этом ебучем посёлке. И спрашиваю, ты – шериф, поддержишь меня?

– Но я не шериф.

Вместо того чтобы баллотироваться и стоять за стойкой, может, просто будешь стоять за стойкой, а все будут бить тебя по морде?

Солжёшь – я узнаю, и смерть не замешкается.

– Я тоже заинтересованная сторона, Эл. И я требую объяснений.

– Г осподи Иисусе. Насколько ты заинтересован?

– Настолько чтобы кровью истечь, дабы всё это дело не превратилось в ебучий театр марионеток.

Я научился мириться, Мистер Сверенджен, с тем, что события влияющие некоторым образом на мои интересы не становятся от этого частью заговора.

– Кровопролитие в моих владениях, без моего одобрения я принимаю за ёбаное оскорбление. И это портит мне аппетит.

– Как нам узнать, когда вам испортили аппетит?

– Вы увидите, как я всё крушу.

– Пусть к посёлку вернётся его прежняя репутация. Посёлка нестабильного и небезопасного для коммерции.

– Я эти вещи очень ценю.

Ёбаный язычник. Скажи своему Богу, чтобы ждал крови.

– Мисис Буллок зовёт меня в соавторы, дабы рассказать детям как я была лазутчицей у Кастера.

– Да. Я пожалуй, тоже хотела бы услышать эту историю.

– "Кастер пиздюком был. Конец".