Конечно, если бы с какой-нибудь стороны появилась автоколонна, было бы легче. Но и на этот случай у Гены имелся план - валить, не вступая в бой, пока при памяти!

   Немцы, пользуясь тем, что на дворе ночь, поснимали пулемёты с мотоциклов и даже установили комплектный миномёт на всякий случай. Даже в полной темноте ощущалась какая-то людская масса на шоссе и следовало, на всякий случай, закрепиться и удерживать позицию любой ценой. Если бы они знали или, хотя бы могли разглядеть, что "масса" просто пересекает шоссе...

   Военнопленные разбегались в разные стороны, разбившись на группы, а то и поодиночке. Многие, кого регулярно подпрягали на местные работы, более менее ориентировались и знали, что густые леса находятся к югу. Так что, в основном туда и направлялись, рассчитывая в дальнейшем уходить на восток, но через лесную глушь. Легенды о каких-то "лесниках в камуфляже" бродили по Брестской области не только среди местного населения и немецких тыловиков. В лагере о них тоже иногда перешёптывались, но как и где найти диверсантов? Это гражданские пытались бы прибиться к тайному отряду, а военные прекрасно понимали, что их могут и не взять. Всё-таки, явно секретное подразделение - то ли НКВД, то ли вообще самого товарища Сталина. О "личных порученцах вождя" тоже ходили легенды, да ещё до войны. Якобы они, под видом простых людей, проверяют как обстоят дела на местах и нет ли нарушений и перегибов.

   Когда, наконец-то, прибыла подкрепа численностью до роты из ближайшего городка - на шоссе уже никого не было. Лишь брошенный броневик торчал в гордом одиночестве, причём не заминированный. Локтев не стал тратить драгоценное время ради возможности укусить ещё хоть кого-то. Отважная тройка разобрала имеющиеся коробки с неиспользованными лентами к МГ-34 и умчалась бегом, чтобы добраться к "лёжке" до утра. Иначе, как только начнёт светать, в лесу станет не протолкнуться от фашистов, да и летающие глаза и уши будут искать всех, кто не спрятался.

   Заветный бурелом снова объединил представителей "лесничества", где одна сердитая девушка имела целое громадьё вопросов к своему командиру.

   - Я ничего не понимаю, товарищ майор. Почему мы не помогли военнопленным, почему не организовали их, почему не повели с собой.

   - Аня, а кто мы такие, чтобы указывать другим? Может они хотят вернуться в армию, на фронт, а не бегать по лесам.

   В действительности, Межов прекрасно понимал, что обязательно возник бы конфликт интересов. Слишком разнообразны желания тех, кто побывал в плену - наверняка в лагере остались даже такие, кто захотел сдаться ещё раз. Люди проверяются на войне - всё то, что таилось внутри, без труда вылезает наружу, особенно в экстремальных ситуациях. Не говоря о том, что у принятых в отряд практически сразу появилось бы множество вопросов и, что чревато, когда многие вооружены, куча подозрений. Так зачем усложнять себе жизнь и ведение боевых действий?

   Рейд, в принципе, закончился - пора возвращаться на базу...

   Коменданты Себрицы и Листвяничей рвали и метали, а если б имели персидские ковры - то грызли бы их по примеру фюрера. Информацию о последних диверсиях скрыть или, хотя бы завуалировать, не было никакой возможности. А массовый побег из лагеря вообще ни в какие ворота не укладывался! Всех, кого могли, отправили прочёсывать леса на глубину в несколько километров на юг, шириной в двадцать пять километров. Понятно, что не стройными рядами, а небольшими подразделениями - солдат и унтеров просто-напросто не хватало. Вспомогательная авиация беспрерывно барражировала, а иногда даже докладывала о подозрительных движениях-шевелениях в лесах. Разрешения на массовые бомбардировки командование не дало - только точечные удары. Бомбы нужны были фронту, а не для борьбы с партизанами и беженцами.

   В результате, часть карателей натыкалась на вполне боеспособные подразделения, уходившие на восток и не всегда побеждала в перестрелках. Слишком велика зона - там и целая дивизия может ничего не добиться! Оставалось лишь прошерстить жителей деревень и хуторов, которые и сами толком ничего не знали, кроме общих слухов. Фашистам даже жестокость не помогала - хоть вешай, хоть расстреливай. Майор Рунге уже понял, что его мечта о собственном наделе накрылась - хотя оставалась надежда уцелеть на посту. Нужно лишь уничтожить какой-нибудь отряд, желательно пресловутых "лесников". Зато оберлейтенант Гильт уже потирал руки - ему дали добро на создание специальной карательной ягдкоманды. Тем более, что Канарису вернули, наконец-то, Абвер. Гиммлер так и не смог оттяпать столь сладкую структуру, обеспечивающую мощное усиление личной власти.

   Жандармы из Листвяничей добились кое-какого успеха в исследовании лесов вокруг вспомогательного аэродрома. Они нашли четыре землянки, включая ту, в которой Гена накрыл немецких диверсантов. Три других остались ещё с предыдущих времён. Фашисты, на всякий случай, заминировали все четыре, а также и подступы к ним - так как вести круглосуточное наблюдение стало невозможным. Маршевый батальон, временно помогавший гарнизону, убыл на фронт, несмотря на все стенания местных властей. Сам аэродром восстанавливали с учётом полученного опыта, а охрану его усилили, введя патрулирование леса в зоне до километра. Каждый новый фриц, задействованный в регулярной проверке никому не нужных деревьев, был потерян для войск, ведущих наступление на востоке.

   Почти половина военнопленных, отдельными отрядами, смогла просочиться через дыры в различных прочёсываниях и вышла из "зоны контроля". Помог осознанный опыт предыдущего пребывания окруженцами, а также анализ собственных ошибок, проведённый ещё в лагерное время. Вот уж действительно, за одного битого двух небитых дают!

   Один из беглецов, сержант Онищенко, отходил вместе с целой группой. Истый горожанин из Киева бывал в лесу редко, а тут ещё и ночью пришлось бежать - вот и зацепился в какой-то момент за корягу. Всё бы ничего, да девяносто килограммов веса сыграли свою роль, когда он головой ударился о рядом стоящее дерево. Сознание вернулось, но перешло в сон - сказались и лагерные трудности с питанием, и сегодняшний стресс. Организм просто-напросто отказался будить разум, видимо решил получить хоть немного отдыха.

   Боец проснулся лишь когда рассвело и вдалеке послышались голоса участников прочёсывания. Пусть далёкие, еле слышные, но пугающие. А что ещё делать, когда рядом никого нет (то ли не заметили, то ли сознательно бросили явно неподъёмную тушу), а жить хочется. Так и вышло, что сматываться пришлось, куда глаза глядят - лишь бы подальше от немецкой речи. А глаза повели на юг, вместо востока, так что, в итоге, Павло просто-напросто заблудился, забравшись совсем в непонятную глушь. И хотя он прихватил при побеге не только оружие, но и колбасы с хлебом - на второй день еда кончилась. А через неделю еле ноги передвигал от голода, правда трофеи так и не бросил. Физиология проста: если человек толстый от того, что жирный - ему голодание даже полезно. Гораздо хуже тем, кто весит много из-за мышечной массы, обеспечивающей силу.

   Филатов целый день следил за еле бредущим красноармейцем, по иронии судьбы направлявшегося прямо к "тихомировскому" схрону. Ну, и что с таким делать, когда убивать жалко, а рассекречиваться нельзя? Даже спросить совета не у кого! Межов, захватив ОСВ-96 с двадцатипятикратным прицелом и, зачем-то, ещё и целую телескопическую лайбу "Сваровски" - отбыл "на пару недель". Вот зачем, спрашивается, иметь два мощных увеличительных устройства, когда нормальные снайперы даже одного, столь сильного, не имеют? Старлеи, понабрав всякой "американской" жути из спецвооружений, тоже ушли в дальний рейд, а старшина остался за дежурного по части. Со вполне чётким приказом держать Аню под контролем, вплоть до того, что...

   - В крайнем случае, Анечка, Платоныч имеет указание посадить тебя на цепь! - пригрозил Геннадий, прощаясь, а потом что-то прошептал девушке на ушко.