С Вилларом у нас тоже были, вроде как, занятия, но мое солнце, чувствуя, что я нахожусь головой где угодно, но только не на уроке, ограничился тем, что рассказывал мне легенды и сказки их мира. Все занятия я честно спал у него на диване, положив голову ему на колени. Усваивалось так не в пример лучше.

- Хороший мой, ну, чего ты застыл? – поднялся Виллар. – Идем, все уже готовы.

- Иду! – я соскочил со стула, прижимая к груди альбом. – Альбом на шкафу забыл! – показал ему добычу. – Хочу порисовать в дороге! А то давненько его в руки не брал.

- Как же ты умудришься на ходу рисовать?

- А я до сих пор не научился верхом ездить… - пожал плечами я. – Почему-то на спинах медведей могу, а с лошади – падаю. Так что, я в возке поеду. Там места много, ко мне постоянно в дороге кто-нибудь подсаживается! Можешь тоже со мной покататься!

- Договорились, Рани, – ласково улыбнулся он, пропуская меня вперед. Я замер. Обернулся, в глаза смотрю любимые.

- Как ты меня назвал? – выдохнул удивленно.

- Рани… Тебе нравится? – прижал меня к себе мое солнце.

Это было так трогательно и нежно, что я, закусив губу, уткнулся ему в шею. Потом, бросив альбом, обнял его руками, прижался крепче.

- Раниии… – посмаковал я свое имя, которое так необычно сократил Виллар. – Очень красиво, Виль, спасибо… А это что-то значит?

Он усмехнулся мне щекотно в ухо, потерся носом о висок.

- Я… потом тебе скажу…

- Ой, а почему? Это что-то неприличное? – сурово глянул исподлобья, сделал строгое лицо.

- Придумаешь, тоже! – рассмеялся он, откидывая голову. – Нет, все очень и очень прилично! Только… – склонившись, горячо шепнул на ухо: – оно очень личное, так я тебя только наедине буду звать!

- Виль, да я же от любопытства умру! Что это, скажи…

- Ну, нет уж! И не уговаривай! А лучше – догоняй! – подхватив с пола мой альбом и коробку с красками, он легко сбежал вниз. Мне же ничего не оставалось, как бежать за этим интриганом. Не скажет, тоже мне! Все равно, узнаю! Только… наверное, не стоит лезть с расспросами к посторонним, вдруг это, и правда, очень личное. Но сердиться на солнце мое я не мог. Скорее наоборот, этот маленький секрет, казалось, еще больше сблизил нас. Мое тайное имя… Так загадочно! Однако, если это что-то вроде «сладкого» или «малыша» – я… не знаю даже… пока не знаю, но обязательно придумаю!!!

Виллар упорно держался весь путь и так не сказал мне, что значит «Рани». Он ехал верхом неподалеку от возка, я даже немного с ним в седле проехался. Мне очень понравилось, он так крепко держал меня, что я ни капельки не боялся упасть с верхотуры и в повозку пересел только с условием, что он со мной прокатится.

Машшея с малышкой тоже с удобством разместилась в возке, и малютка большую часть пути проспала. Моя наставница предпочла путь верхом, ярру не расставались со своими кошками, тенями мелькали среди деревьев, только птицы распуганные в разные стороны разлетались от их скачков.

Им было все интересно, везде любопытные ярру совали свои носы. Кайса любопытничала больше всех, даже уговорила Сетти залезть в гнездо сорочье, шуму было на полдня, пока за нами разгневанные птицы с криками неслись.

***

Весенний праздник был, как никогда, прекрасен. Веселый смех не смолкал над лугом, ребятня носилась, как угорелая, тут и там слышались задорные песни…

Я разрывался надвое, мне и побегать хотелось, и с моим солнцем побыть побольше… Так что, набегавшись со своими друзьями, я ураганом влетал в его объятья, с упоением наслаждаясь теплом и близостью самого родного создания на свете. Виллар только смеялся и кружил меня, да потом стал бегать со мной вместе, будто и не ученый муж вовсе, а озорной ребенок, как я. Близнецы всем растрезвонили, кто со мной рядом непрерывно, и детвора, еще не озабоченная поисками пары, на нас восторженно глазела.

Две недели пролетели, как единый миг. Спать было некогда, да и как спать-то, когда у костров песни поют и танцуют! Звонко пела свирель, нежно переливались с ней тонкие дудочки, небольшие барабаны задавали ритм… плавно в музыку вплетались голоса… Остановиться и передохнуть не было времени, лишь к рассвету я без задних ног падал в шатре, мгновенно засыпая. А уже ко второму солнышку вскакивал и бежал навстречу Виллару и новому дню. Каждый день мы были вместе, гуляли везде, я ему показал свои любимые места, очень красивые и уединенные… Было очень здорово лежать с ним на солнечной поляне и любоваться кучерявыми облаками, неспешно проплывающими в высокой сини.

За все время праздника он так и не признался, что значит «Рани», хитрый ваксаш только нежно шептал так на ушко, когда мы ужинали у костра или когда танцевали.

Сестрица моя тоже с нареченным своим не разлучалась, но они не носились, как угорелые, по лугам и лесам, а танцевали и пели в кругу своих друзей, только ко сну мама или отец приводили её за ручку к нашим шатрам. Моррас душераздирающе вздыхала, поминутно оборачиваясь, и полночи ворочалась на своем ложе. А с первыми лучами вскакивала, прихорашивалась да убегала к ненаглядному своему.

Наставницу же мою было просто не узнать. Да и какая она раскрасавица была! Просто загляденье! Глаза горящие, щечки румяные, волосы лентами и цветами украшены, платье тонкий стан обнимает, прям не ступает – лебедушка плывёт по земле! Неудивительно было, что проходу ей не давали красавцы-перевертыши, до самой ночи за ней увивались, танцевать наперебой звали. В круг друзей-погодок Моррас и Томмара её приняли с превеликим удовольствием, однако она никому предпочтения не выказывала, со всеми наравне смеялась и кружилась.

Ярру, родичи мои новоявленные, лишь в первый день сторонились да любопытно по сторонам глазели. Потом не выдержали и влились в общее веселье. Сетти, как самый младший, бегал со мной да с близнецами, а Кайса с женихом своим – больше в компании сестры были.

Перевертыши столь пестрой компании никак не удивлялись, только радовались новым друзьям, зазывали после праздников в гости.

На последней неделе, как водится, начались свадьбы. Мне не терпелось снова полюбоваться на молодоженов, ведь теперь и у меня свадьба не за горами, хотелось рассмотреть все-все подробности!

***

В одно утро Виллар разбудил меня ни свет ни заря. Стылый туман не спешил растаять под утренними лучами солнца, прятался в низину до новой ночи.

- Виль, ну что еще… рано так… я спать хочу, – сонно отмахнулся я, укладываясь обратно в теплую постельку, поглубже зарываясь в одеяло. Какой вставать! Мы только пару часов назад спать легли!

- Нет-нет, засоня, пора вставать! Пойдем, негоже заставлять уважаемого ведуна ждать… – он потеребил меня, убедился, что я принял сидячее положение, вложил в руку одежду, поцеловал в щеку и вышел.

Кое-как умывшись и с трудом, практически с закрытыми глазами, одевшись, я вышел из шатра в зубодробительную свежесть чуть начинающегося дня. Наверное, ярру как-то особенно учатся температуру тела изменять, потому как я замерз в считанные секунды.

Виллар сидел на коленях перед костром и подкармливал его тоненькими веточками, что-то шептал неслышно. А потом и вовсе ладонь оцарапал, несколько тягучих капель упало в огонь, который в секунду взметнулся и снова опал, засыпая.

- Флерран? Уже? – мягко улыбнулся он, вставая с колен, отряхиваясь.

- Аха… А что это ты такое делал? Секрет?

- Ничего не секрет. Просто поприветствовал стихию.

- Ты каждый день руки режешь? – я вцепился в его руку, притянул к себе, рассматривать взялся. Порезов никаких не было, будто и не резал руку он. Так скоро зажило? Вот здорово!

- Не каждый, – он перехватил мои руки, в своих сжал легонько. – Сегодня особенный день, я просил благословения Мерта.

- А почему особенный?

- Пойдем, сейчас сам все увидишь. Уже все ждут только одного такого замечательного засоню.