— Благодарю, — я поклонилась и застыла возле большого кресла. — А где уважаемый министр?

— Вышел, — не отрываясь от бумаг, проинформировал меня линорм.

Исчерпывающе. Как и все, что они говорят. Я уж молчу про то, что они делают.

— Лорд Райдэл, прошение о переводе надо лично подавать Императору или письмом? Запамятовала. Или достаточно передать уважаемому Рапару?

— К чему ьпклй вопрос? — линорм отложил папочку с отчетом и воззрился на меня.

— Ввиду моей некомпетентности я хочу подать прошение на перевод меня в Оралас на должность штатного мага, — пожала я плечами.

— Вы шутите? — глаза бескрылого подозрительно сощурились.

— Нет. Я передам все измышления Миртаку. Он — парень толковый. У меня даже было время написать ему полный отчет о проделанной работе. Остальное я постараюсь доделать в течение месяца. К тому же мне надо продать…

— Испугались моей просьбы? — прервал мои измышления линорм.

— Не люблю угрозы особенно в форме приказа! — мы смотрели друг на друга: он старался просверлить дырку по центру моего многострадального лба, а я задумалась о том… что, демоны забери, Джут — отличный мужик.

Я посмотрела на друга совершенно другими глазами, когда он залетел в мою больничную «камеру». Как он этого добился, даже для меня осталось тайной. Может это ловушка. игра или попытка смягчить вредную магиню. Но его было несказанно приятно — видеть его, странное это чувство — обнаружить, что ты кому-то небезразлична. Я — не эталон: не милая, не красивая, и старовата уже, и сильновата и, слегка независима, и очень…вредная… Я… у меня… работа… и планы… Но мою головенку в тот момент посетила малодушная мыслишка, что хочется иметь своего защитника, друга, сильного мужчину рядом! Никогда Джет не смотрел таким взглядом и с таким чувством не говорил обо мне, как его брат о Яне. Хотя друг был в тот приход растерян, несчастен и даже зол. Но я смотрела на него, кружившего по комнате, и понимала, что вот с этого момента оказаться в Ораласе хотелось немедленно и желательно в момент нападения ристархов, так чтобы, и правда, отправиться к вину и красавцам с улыбкой на губах, вложив все в один удар.

— Император не отпустит, сейчас, по крайней мере, — просветил линорм.

— Ему нужен толковый следователь, у него он будет. Я не отношусь в данной категории.

— Вы боитесь?

Мне показалось, что он готов ухмыльнуться, порадоваться своей победе.

— Да, лорд Райдэл, я боюсь! — я сказала это также тихо и сказала правду. — Боюсь, что наследник захочет прикончить того, кто видел его в момент взрыва.

Светловолосый тяжело вздохнул и, швырнув пачку бумаги на стол, встал из-за стола Рапара, где по- хозяйски расположился.

— Мы еще не ввели вас в курс дела, леди Салито. Тот, кого вы видели, не был наследником. Кто-то принял его лик.

— Прошу прощения?! — да что за бред!

Облик мужчины задрожал, и я почувствовала весьма нехилый магический всплеск, подавив в зародыше вбитое годами тренировок желание ударить первой и отпрыгнуть. Ветер «сдул» с него образ смазливого красавца, и передо мной стоял… Элькарас, впрочем, не менее смазливый.

— А… как? — округлила я глаза.

Магический ветер вновь заиграл вокруг ящера, и опять порывом ветра подхватило лик военного советника и линорма крепости Оралас, и на его месте стоял, как и полагалось, глава охраны замка.

— Мы — маги и оборотни, леди Салито, и можем принимать облик того линорма, с кем имеем общую кровь. Советник Элькарас — мой дядя.

— Независимо от пола? — я была под впечатлением.

— Независимо. Об этом, как вы понимаете, тоже не надо распространяться.

— Своим доверием вы меня все больше впутываете в свои делишки.

Он обошел стол и опустился в кресло рядом со мной.

— В доме был не Эллинар Валкон, тому есть неопровержимые доказательства.

Конечно-конечно!

— И какие же?

— Вас это не касается, так как не имеет отношения к расследованию. В какой-то мере это разглашение внутриродовых тайн.

— Прошение будет отправлено завтра, — я встала.

— Алари, — вздохнул линорм, — я предлагаю вам отбросить наши… хм… разногласия и найти того, кто чуть не отправил вас к прародителям и того, кого мы не можем вычислить в собственных рядах, род Валконов весьма ветвист. И все теперь под подозрением. По окончании расследования можете делать, что пожелаете, но пока я не вижу смысла посвящать во все кого-то другого. Если вы опасаетесь за свою жизнь, можете не волноваться, вы находитесь под моей опекой.

— Как госпожа Стиантон? — наглость родилась вперед меня, а, соответственно, и вперед инстинкта самосохранения.

— Вас, так и быть, одну даже в ванную комнату отпускать не будут, — с совершенно спокойным лицом выдал мне Райчик.

— Пожалуй, там я справлюсь одна, — пробубнила я.

— Так мы договорились? — он встал и протянул мне руку, я же хмуро уставилась на линейка, игнорируя эту самую руку, что, конечно, противоречило всем правилам приличия и сохранения жизни.

Слава богам, это Райдэла не смутило.

— О, вы уже поговорили! — в кабинет семимильными шагами влетел, потирая руки, Рапар. — Ты бледная, Алари. Наверняка лекарские указания игнорируешь?

— Леди Салито готова к работе, — выдал будничным тоном глава охраны.

От такой наглости я едва не икнула.

— Отлично! — родственничек на меня даже не взглянул, и склонился над стопкой бумаги, выискивая в кучах труда магических ручек и чьих-то мозгов какой-то документ. — Отчет по осмотру места взрыва. Вам это покажется любопытным!

Я никогда не слышала о том, что у Высших и людей были близкие отношения, тем более дети. Ни один источник не говорил о том, что это имело место быть в нашей истории. Это нереально, невозможно, как и зачатие мной ребенка.

Оттого вопросы без ответов наводили ужас. А может дети не рождались, гибнув в утробе? Или Высшие могли сделать все, что угодно. Убить? Отобрать?

И эти размышления заставляли дрожать от страха и ярости, предвидя приход Эллинара, так, по рассказам лесника Арти, медведица реагирует на появление возле своего медвежонка взрослого самца. И если лесная царица еще может победить, я-то проиграю.

И самый главный вопрос! Если Высшие — маги, могут ли они почувствовать наличие ребенка-мага во мне? Этот вопрос заставлял расчесывать в кровь костяшки пальцев, сидеть с отрешенным лицом на работе, забываться, так однажды я чуть не попала под экипаж, несущийся по улице.

Каждую ночь четыре дня с момента, как узнала о своем положении, я слышала дыхание линорма, чувствовала горячую руку на животе. Мой страх заставлял молчать, делать вид, что сплю. Теперь ночи с ним не казались сказкой, с одной стороны. А с другой, благодаря Эллинару, во мне росла маленькая жизнь! Мой подарок богов, судьбы, о котором я так просила и не чаяла получить. Мое прощение. Хоть какое-то искупление.

Крайняя степень эмоциональности, как не парадоксально, не приоткрыла дверцу дару. Он спокойно спал, не мучая меня видениями и ужасами. Но все это колебало мое настроение, как маятник, от эйфории до паники.

Четвертая ночь стала для меня переломной, проснувшись, я обнаружила рядом Эллинара. Даже во сне лицо его, освещенное светом луны, полностью не расслабилось. Хмуро сведенные брови и бегавшие под веками с длинными темными ресницами глазные яблоки выдавали беспокойный сон. Он уже готов был метаться по постели, когда я положила свою руку на его щеку, испугавшись, что он может ударить по беззащитному животу. Он замер, расслабился, и, повернув голову, лег на мою ладонь щекой. Утром на моем прикроватном столике обнаружился договор на тот самый дом в Альтере. А рядом в конверте лежало письмо. Бумага, исписанная изящным почерком, ставила меня в известность, что госпоже Дайвокари вернули в качестве милости дом, купленный Салисом.

В то же утро я поехала к мастеру Лотрику. Он, слава богам, был дома.

Моя бледность и испуг, который скрыть было невозможно, удивили лекаря. Мужчина, придерживая меня за плечи, провел в уютную гостиную и усадил на стул, позвонив в колокольчик, попросил заглянувшую экономку принести чаю, чашечки с которым заклубились через пару минут ароматным дымком на столике.