— Маркиз просто помешан на экономии! — проворчал граф.

В этот момент дверь отворилась, и в гостиной появился мажордом.

— Ваши превосходительства, донья Алькира спустится через несколько минут, а пока она просит вас оказать ей честь и пройти подкрепиться в обеденный зал.

— Превосходная мысль! — сказал граф.

И все трое вышли из комнаты вслед за мажордомом. Вентура поняла, что ей представилась возможность незаметно выбраться из своего укрытия. Она нерешительно взглянула на бумаги, лежавшие на кресле, и решила, что даже если они и представляют собой какой-то интерес, все равно задерживаться дольше в потайной комнате опасно.

Вдруг ее взгляд упал на картину, висевшую на дальней стене, и девушка чуть не вскрикнула от изумления. На мгновение ей даже почудилось, будто глаза обманывают ее, потому что на картине, вне всякого сомнения, была изображена она сама.

Она подошла ближе, забыв обо всем на свете и двигаясь словно во сне. Ей казалось, будто она смотрит на свое отражение в зеркале. Тот же прямой, аристократический нос, тот же высокий лоб, такие же яркие, четко очерченные губы. И только глаза были не синими, как у нее, а карими.

Вентура взглянула на приклеенную к резной позолоченной раме табличку и прочла надпись: «Dona Anna Louisa — 1718». И только тогда девушка поняла, кто был изображен на портрете. Ее мать! Портрет был написан, когда ее матери было столько же лет, сколько сейчас Вентуре. Неудивительно, что на мгновение девушке показалось, будто это ее собственное изображение.

«У тебя лицо твоей матери и мои глаза». Девушке казалось, что она явственно слышит голос отца, произносящего эти слова, но она никогда особенно не верила этому. После смерти мужа ее мать долго болела; горе преждевременно состарило ее, наложив на лицо отпечаток страдания. Теперь же Вентура видела, как выглядела ее мать во всем блеске молодости и красоты.

Ее мать! Девушка как зачарованная смотрела на портрет. Ей казалось, что мать находится здесь, рядом с ней, что сейчас она обнимет ее и крепко прижмет к себе, как в былые времена.

Вентура протянула руку и дотронулась до портрета.

— Мама! — прошептала она. — Мама!

Но, коснувшись кончиками пальцев холодного холста, девушка словно пробудилась ото сна.

Тысячи вопросов тут же зароились у нее в голове. Каким образом очутился здесь портрет ее матери? Почему он принадлежал донье Алькире? И как ее отец узнал об этой потайной двери? Значит, он тоже бывал в этом доме?

Не зная, что и думать, девушка чувствовала себя совершенно сбитой с толку. Ей казалось, что она сходит с ума. И только лицо матери, ласково смотревшее на нее со стены, казалось ей путеводной звездой в этом хаосе.

Вентура снова взглянула на портрет, как бы ища в нем поддержку, потом повернулась и поспешно вышла из потайной комнаты в гостиную.

Дверь беззвучно закрылась за ней, и, оглянувшись, девушка увидела только длинный ряд книжных полок, ничем не различавшихся между собой. На минуту Вентуре даже показалось, что все это ей приснилось.

Но тут же она решила, что должна найти ответы на все свои вопросы. Кто-нибудь должен объяснить ей, что все это значит. Она не может ждать! Нужно найти лорда Линка. Она расскажет ему обо всем, что случилось, и покажет портрет.

Не размышляя, движимая лишь неодолимым желанием узнать правду, Вентура стремительной походкой пересекла гостиную и распахнула двери, ведущие в холл. Он был пуст.

Во время своих прежних визитов девушка выяснила, что комнаты доньи Алькиры были расположены наверху. Она могла бы попросить кого-нибудь из слуг проводить ее, но поблизости не было ни души.

По широкой лестнице с перилами из черного дерева девушка поднялась на второй этаж и тут же столкнулась с очередной проблемой — куда повернуть? Налево или направо? Стены широкого, тянувшегося в обе стороны коридора были обиты расшитой золотом парчой, повсюду виднелось множество дверей. Какую из них открыть?

Повинуясь инстинкту, девушка повернула налево и, дойдя до конца коридора, увидела огромные двойные двери, покрытые резьбой и украшенные гербом. Вентура решила, что это и есть покои доньи Алькиры.

Она громко постучала. Как она и ожидала, изнутри донесся женский голос, приглашавший ее войти. Вентура открыла дверь и на мгновение остановилась в нерешительности, ослепленная ударившим ей прямо в глаза ярким солнечным светом, заливавшим комнату сквозь большие окна, ставни которых были распахнуты настежь.

Когда ее глаза немного привыкли к свету, она увидела, что в комнате, отделанной в мягких пастельных тонах, находился лишь один человек. Это была пожилая дама с совершенно седыми волосами, сидевшая в кресле возле окна. Повсюду стояли цветы, у ног ее лежали несколько собак, а на коленях устроился крохотный щенок. Посмотрев на Вентуру, все еще стоявшую в дверях, дама произнесла тихим, ласковым голосом:

— Входите же, молодой человек. Чем я могу быть вам полезной?

— Тысячи извинений, мадам, — сказала Вентура. — Должно быть, я ошибся комнатой. Я искал лорда Линка, который приехал с визитом к донье Алькире.

— А кто такой лорд Линк? — поинтересовалась дама, и по ее голосу Вентура поняла, что все это кажется ей довольно забавным. — Нет, нет! — добавила она, видя, что Вентура повернулась к дверям, собираясь уйти. — Идите сюда и расскажите мне, кто он. Вы меня заинтересовали.

— Он мой господин, мадам, — сказала Вентура, повинуясь ей, но в то же время лихорадочно соображая, как бы ей выбраться отсюда. Ей непременно нужно было как можно скорее найти лорда Линка. Она должна увидеть его, должна показать ему портрет.

— Это не ответ, — настаивала дама. — Дайте-ка подумать… лорд Линк… По-моему, это английское имя!

— Вы правы, мадам, — ответила Вентура и только в эту минуту осознала, что они говорят по-испански.

В первый раз с той минуты, как она прибыла в Мадрид, девушка забыла свою роль. В первый раз она не задумываясь ответила на том же языке, на котором к ней обратились.

— Простите меня, мадам… я должен идти, — запинаясь, быстро проговорила она, думая лишь о том, как бы скорее уйти, пока она окончательно не выдала себя. Уже сейчас до нее стало доходить, что она натворила и какими могут быть последствия, если донья Алькира узнает, что она говорит по-испански.

— Мне… нужно идти! — повторила Вентура.

Пожилая дама пристально посмотрела на нее, и вдруг лицо ее преобразилось. Она уставилась на девушку, будто не веря своим глазам, потом со сдавленным криком протянула к ней руки.

— Анна! — воскликнула она, и в ее голосе прозвучали одновременно и боль, и восторг. — Анна Луиза! Ты вернулась! О дитя мое, ты все-таки вернулась ко мне!

Когда раздался стук в дверь, донья Алькира недовольно подняла голову. Она чувствовала себя крайне утомленной, потому что Миахадо провел у нее всю ночь и лишь на рассвете тайком покинул дом.

После смерти своего отца донья Алькира взяла на себя управление владениями Каркастилло и теперь обнаружила, что с каждым днем это занятие требовало от нее все больше и больше сил и времени. Конечно, она могла бы предоставить вести все дела своему поверенному, как поступали многие женщины, или назначить управляющим одного из своих многочисленных кузенов, но донья Алькира никому не доверяла.

Она всегда подозревала, что ее отца, человека добродушного и довольно беспечного, нещадно обманывали и обирали все, кому было не лень, поэтому, когда ее отец умер, она сразу же рассчитала всех старых слуг, которые верой и правдой служили их семье на протяжении четверти века. Было неудивительно, что после такого поступка донья Алькира не пользовалась особой любовью у слуг.

Со вздохом она вспомнила, что ей предстояло довольно хлопотливое утро. Нужно было обсудить с управляющим виноградниками, как лучше распорядиться доходом, полученным от прошлогоднего урожая. Кроме того, донья Алькира пришла к выводу, что на содержание конюшен уходит слишком много денег, поэтому намеревалась тщательнейшим образом проверить, сколько было потрачено на покупку фуража и почему за починку экипажей ей прислали счета, показавшиеся ей просто астрономическими.