Но не это заставило барона схватиться и до побелевших пальцев сжать рукоять клинка. Плотно сложенные за спиной и словно чуть припорошенные пеплом мокрые крылья. Крылья.

   -- Легенды не врут, -- тихо сказал Патрик, едва справившись с голосом. -- Он существует, -- баронет вскинул глаза, увидел сжатые на рукояти меча пальцы брата. -- Не надо, Риц. Нельзя убивать Странника.

   Семейная сказка вдруг оказалась правдой. И теперь истекала кровью у них на пороге. Страшная сказка с ангельским ликом. Но ведь его предки сами виноваты в том, что навлекли на себя гнев Странника, певца и воина дорог...

   Отняв руку от клинка, барон быстро подошёл, склонился и сказал брату:

   -- Помогай! Тяжёлый слишком, я один не утащу...

   И хозяева замка вдвоём понесли своего ночного гостя, надеясь по пути встретить кого-нибудь из слуг...

   Элли было холодно. Лёд сковывал снаружи, а внутри, где-то в животе, раскалённые угли обжигали внутренности. Кто-то сжимал всё в груди, вонзив когти в его сердце. Больно... И от боли его объяло то чувство, которое не испытывал никто из его народа. Кроме него. Ярость.

   -- Отпусти! -- крикнул Элли. -- Или забери! Ты убила меня, тварь, а я иду по земле! Слышишь, грязная костлявая человеческая старуха?! Я смеюсь тебе в лицо! Ты убила мой народ, а я смеюсь тебе в лицо, мерзкое отродье смертного рода!.. -- кричал обезумевший Странник...

   Стон и неясный шёпот сорвался с обветренных губ золотоволосого мужчины. Пожилой лекарь отёр его лицо куском мягкой ткани, смоченной целебным отваром.

   -- Он выкарабкается? -- негромко спросил барон.

   -- Рана очень запущена, -- ответил лекарь. -- Лихоманка так сильна, что я не понимаю, как он до нас дошёл. Но... -- лекарь огладил рукой жёсткие перья крыла. -- Это не человек. Возможно, с помощью молитвы, он и выживет...

   -- Не вздумай при нём молиться, -- строго сказал Рицель. -- Он может тебя за это и убить.

   -- Как скажете, барон, -- кивнул ничему не удивившийся лекарь.

   Шесть дней Странник метался в горячке, мучимый кошмарами и бредом. Шесть долгих дней. Утром седьмого дня он очнулся...

   Всю одежду тщательно вычистили и починили прорехи. Так же по образу сшили новый полный комплект от штанов до плаща. Стопку чистых рубашек и штанов он обнаружил рядом с собой на стуле. Рядом стояла сумка и, судя по защёлкам, её не посмели даже открыть, не то что обыскать. Тем лучше для них, Последний умел хранить свои секреты. Попытавшись сесть на кровати, Элли упал обратно на подушки.

   -- Не нужно подниматься, -- тёплая широкая ладонь пожилого человека прижала его к кровати. -- Вы ещё слишком слабы. -- И прежде, чем прозвучала просьба, поднёс кружку со специальным целебным отваром, помог напиться. -- Так легче?

   Странник кивнул.

   -- Где я? -- хрипом вырвалось из горла.

   -- Вы в замке барона Рицеля Риха, -- ответил человек. -- Он спас вас...

   -- Смешно... -- скривившись в слабой улыбке, произнёс Странник.

   -- Что же в этом смешного? -- прохладно поинтересовался пожилой мужчина.

   -- Смешно, что щенок спас собственную смерть... -- ему показалось, что он ответил, только показалось. Элли провалился в сон. Обычный, после горячечного бреда, сон... И снились ему зелёные поля, полные чудесных цветов луга, плодоносящие круглый год сады, играющие золотоволосые дети... И счастливые лица тех, кого он любил, пока был жив...

   Барон шёл по замку, направляясь в покои, отведённые крылатому Страннику. Дошёл... и застыл у неплотно прикрытой двери.

   Голос. Голос ангела звучал тихо. И так прекрасно, что завораживал своими неземными переливали... Слова чужого языка были непонятны, но такая тоска звучала в песне, что сердце в груди мужчины пропустило несколько ударов, отказываясь биться, когда кто-то рядом мог испытывать такую невозможную боль...

   Толкнув дверь, мужчина осторожно заглянул в покои. Ангел, специальной упряжью стянув крылья за спиной, одетый в штаны, сапоги и рубашку с разрезами на спине, сидел на окне и смотрел в небо. Дверь едва слышно скрипнула и ангел замолчал.

   -- Знаешь, о чём эта песня? -- спросил он, не спеша оборачиваться. -- Ты не понимаешь моей речи, человек. Никто из вас не может изучить наш язык. В нём много слов, для которых у вас даже понятий нет. Но я попробую тебе перевести приемлемо для человеческого восприятия.

   Ангел помолчал несколько растянувшихся в вечность секунд и снова запел:

   Горем устлана дорога,

   Кровью взращена судьба.

   Оставалось так немного...

   Не успел... Летит мольба

   К небесам и силам звёзд.

   Чёрная ночь за собой позови,

   Прах рассыпь средь моих грёз,

   Дозволь вкусить чужой мне крови...

   Не воскреснуть для той, что мертва,

   И дети мои не рождены.

   Почернела у дома трава,

   Залиты смертью сны...

   Я сгорел, я сгинул в пути,

   В пыль обратился мой дом.

   В бреду смысла не найти,

   Жизнь утекла меж пальцев песком...

   Неземной голос затих.

   -- Не получается, -- вздохнул ангел. -- Человеческий язык слишком беден.

   Обернулся. Синева глаз небесным огнём горела на бледном и осунувшемся после болезни, но всё равно прекрасном лице. Он был очень юн. И бесконечно древен. Как может быть юно весеннее утро и стара сама смерть.

   -- Странник... -- справившись со сведённым горлом, смог вымолвить барон.

   -- Те, кто был моей жизнью, звали меня Элльри, -- произнёс ангел с мёртвыми крыльями. -- Что означало Рождённый Летать.

   -- Господин Элльри, если вам что-то нужно, только скажите, я всё исполню, -- взяв себя в руки, произнёс барон.

   Элли склонил голову набок, поглядел на человека сощурившись.

   -- Покажи мне свой замок, -- решил ангел, спуская ноги на пол и вставая во весь свой немалый рост. Божественная красота разбавлялась только чёрным цветом одежды, и пряталось что-то дьявольское на дне глаз и в уголках губ. Широкие плечи и, пусть исхудавший, но он был сложен великолепно. Совершенно.

   Сделав шаг, Странник пошатнулся... выпрямился. Волна золотых кудрей откинута за спину, вопросительно изогнута светлая бровь.

   -- Прошу, -- поспешно склонился барон, залюбовавшийся собственной смертью.

   Он накинул на плечи плащ и прошёл мимо барона в коридор. Нет, он не прошёл. Прошествовал! При взгляде на эту осанку любой король бы обзавидовался. А походка... боги так ходят, но не люди. Древние боги, истинные владыки этого мира...

   Рицель резко оборвал сам себя и обругал за еретические мысли. Не дай Боже сказать подобное в слух, да если уловят сие уши церковников... И можно ждать в гости Псов Господних.

   Из-за поворота коридора выскочил слегка растрёпанный от спешки Патрик. И замер, забыв как дышать, глядя на гостя...

   -- Патрик! -- резко окликнул старший брат, заставляя его очнуться. Повернулся к Страннику: -- Простите его, господин Элльри, он несколько... растерялся. Это мой...

   -- Брат по отцу, -- закончил за барона ангел, рассматривая нового участника беседы. -- Не утруждай себя объяснением, человек. Я вижу кровь всех, кто меня убивал.

   Барон со всех сил попытался не втянуть голову в плечи. Как он произнёс это...

   Странник прошествовал дальше, а чуть поотставшие братья тихо зашептались за его спиной.

   -- "Всех, кто меня убивал"? -- поинтересовался Патрик. -- Это как?

   -- Я не знаю, -- еле слышно отозвался Рицель. -- Рик, я тебе этого не говорил! Но, мне кажется... Этот... Он не ангел, и ангелы созданы по образу его, а не наоборот. Я много думал всю эту неделю и много читал, в том числе тайных и запрещённых свитков. Ангелы появились позже, а имя Странник Элли или Элльри впервые встречается в настолько древних записях, что это трудно представить. Как и народ... он не имел самоназвания. Первые дети мира. Познающие. Творцы. Их по-разному звали. Они все были похожи на него. Каждый из них был сам в себе совершенство, только крыльев у них не было. Крылья даровались только Странникам. И они все были...