- Документы есть? - пробасил патрульный - тот, что стоял ближе всех ко мне. Он бросил окурок в снег и выжидающе уставился на меня.

  Я покачала головой. Это было ошибкой. Тошнота подкатила к горлу, и меня вырвало под ноги патрульному.

  - Фу, какая гадость, - заржал один из них, обладатель визгливого немузыкального голоса. В голове запульсировало пуще прежнего.

  Ботинки того, что стоял ближе всех ко мне, исчезли из поля зрения. Фокус с исчезновением сопровождался забористой руганью. Каюсь, я немного запачкала их. Тяжело дыша, я легла на спину и закрыла глаза, пытаясь побороть тошноту и головокружение.

  - Она облевала мне ботинки! Черт! Проценко, ты чего ржешь?

  Проценко аргументировал свою позицию усилившимся пронзительным, похожим на визг бензопилы, смехом. Смех, впрочем, резко оборвался - сразу после характерного звука удара.

  - Никто не смеет надо мной смеяться, понял, козел чертов? Никто!

  Судя по стону, Проценко все понял.

  - А теперь - тащим сучку в машину. Ну-ка, живо!

  До меня начинало доходить, почему они с таким рвением хотят забрать меня с собой, в участок. Конечно, если мы доедем до участка, а не до ближайшей темной подворотни, где эти ребята смогут разнообразить свой день, сделать свою смену чуточку веселее.

  Меня подхватили на руки. Я застонала - мне показалось, что моя голова вот-вот оторвется от плеч и упадет прямиком в снег, причем, я была в этом настолько уверена, что даже коснулась ее свободной рукой - вторая была затиснута между моим боком и животом поднявшего меня патрульного. Голова была на месте, слава Богу.

  - Эй, ребята, вы чего? - Все обернулись. К нам направлялся молодой человек - черноволосый, в неброском свитере. - Рита! - воскликнул он.

  Патрульный поставил меня на ноги и отошел, доставая блокнот и ручку. Обезьяна с вложенным в лапы блокнотом и ручкой и то смотрелась бы правдоподобнее, солиднее.

  - Ваши документы, - капризно потребовал он, недовольный таким раскладом.

  Я узнала подошедшего. Имя вынырнуло из памяти: Константин. Он обнял меня за плечи, шепнул на ухо: 'Иди к машине', и легонько подтолкнул в нужном направлении. Я не ставила бы на то, что не упаду по дороге, но попытка не пытка, правильно? Прежде, чем отвернуться, я заметила расползшуюся по лицу Константина улыбку. Его острые, нечеловеческие зубы определенно произвели неизгладимое впечатление на патрульных.

  Я не упала, но качало меня сильно, словно я пыталась пересечь палубу попавшего в шторм корабля. Не доходя каких-то пяти метров до авто, я поняла, что силы покинули меня, и села прямо в снег...

  Когда я открыла глаза, то увидела Константина. Сколько времени я просидела в снегу? Я вдруг поняла, что ничуть не замерзла. Как такое возможно?

  Константин захлопнул за мной дверцу, обошел машину и сел за руль.

  - Привет, - сказал он тихо.

  - Привет, - шепнула я.

  Тепло обволокло тело, налипший на одежду и волосы снег таял. Константин помог мне снять кожанку, которая, разумеется, принадлежала ему. Струсив с моей одежды и волос капельки влаги, он вновь набросил куртку на меня, подобно одеялу.

  Перед внутренним взором алели губы Агнии - алые от крови...

  Сердце пропустило удар.

  Агнии больше нет.

  Снег сверкал в свете фар, словно счищенные с рыбы чешуйки.

  Сегодняшний день должен был закончиться, как и любой другой - поздним вечером, в офисе, далее была бы дорога домой, душ и сон. Как же так получилось, что все пошло наперекосяк? Я не знала ответ на этот вопрос. Как и на вопрос о том, что же со мной все-таки произошло. Я затаила дыхание и прислушалась к своим ощущениям. Поднесла дрожащую руку к волосам на затылке. Они свалялись, склеились в... в чем-то.

  - Неприятный опыт, не так ли?

  Я посмотрела на Константина. Его глаза были такими же выцветшими, как августовские цветы. По его лицу ничего нельзя было прочесть.

  - Почему ты оставил меня там?

  - Тебе надо было остыть.

  - Хотел избавиться от меня? В таком случае, не надо было возвращаться.

  - Послушай, Рита. - Он вздохнул. - Нет, я не хотел от тебя избавляться. Я отошел на минуту, а когда вернулся, у тебя появилась компания.

  Меня передернуло. Прежде мне не приходилось иметь дело с патрульными Кварталов, и впредь я бы не хотела повторения этого опыта.

  - Ты объяснил им? - забормотала я. - Объяснил, что я законопослушная и что мне не нужны неприятности?

  - О да, - Константин оскалил зубы в подобии улыбки, - объяснил, будь уверена.

  Я все терла лоб - никак не могла собраться с мыслями, мечущимися под черепушкой подобно животным в горящей клетке. Кажется, я застонала, ведь Константин посмотрел на меня совсем как печальный Гамлет.

  - Голова болит, - объяснила я.

  - Еще бы, - кивнул он.

  Я посмотрела на приборный щиток. Электронные часы показывали начало одиннадцатого ночи. Значит, без сознания я пробыла около двух часов.

  - Константин, - я впервые обратилась к зверолюду по имени, - что со мной произошло? Мне надо знать. Голова... раскалывается.

  Я помнила толчок в затылок; помнила, как меня швырнуло на пол; помнила ощущение, словно из меня вытекают слова... А потом все проглотила тьма - прохладная, тихая. Должно же быть этому какое-то объяснение!

  - Ты - Рита Палисси.

  Я вздрогнула.

  - Откуда... как ты узнал?

  - Помнишь, я спросил, не встречались ли мы? Конечно, мы не встречались, но я вспомнил, где видел тебя - по телевизору. Так вот, ты спрашиваешь, что с тобой произошло. Ответ, учитывая то, кем ты являешься, может быть как плохим, так и хорошим. Глядя как посмотреть.

  - Валяй. Хуже все равно не станет - некуда.

  - Оптимистично. Ладно, ты когда-нибудь слышала о зернах? - спросил Константин, скорее, шутливо, чем серьезно. - Прости за дурацкий вопрос. Так вот, одно из них пошло тебе, - он стрельнул в меня ярким взглядом, - на пользу.

  Паззл щелкнул и сложился в картинку. Меня как ледяной водой окатило, холодный пот выступил на лбу и на спине.

  - Я что, умерла? - Вопрос застал меня врасплох своей прямолинейностью. Скорее, я спрашивала у себя, нежели у зверолюда: 'Я что, умерла? Умерла, да?'

  Миновав два 'лежачих полицейских', Константин въехал на стоянку круглосуточного супермаркета, и заглушил двигатель. Поправил на мне куртку - трогательный, заботливый жест.

  - Что ж, можно и так сказать.

  - То был не осколок.

  - Нет, не осколок. Бык выстрелил тебе в голову.

  Я сидела и смотрела через лобовое стекло на сияющий огнями супермаркет. Там, внутри, наверняка тепло и пахнет выпечкой и бактерицидным моющим средством. Несмотря на позднее время, двери то и дело услужливо разъезжались, чтобы впустить или выпустить покупателей под искрящийся зеленый снег - зеленый из-за огромной изумрудного цвета вывески. Люди обожают делать покупки в Кварталах, особенно в ночное время суток. Таким образом, из рутинной угнетающей процедуры покупка продуктов превращается в увлекательное путешествие в место, владельцем которого является немного мертвый парень. Коматозники не приветствуют в Кварталах живых бизнесменов, зато приветствуют живых покупателей, всегда готовые отрезать у тех часть кошелька. Иными словами, в Кварталах концепция меняется: здесь мертвые делают деньги на живых.

  Коматозники.

  И теперь я одна из них.

  - Я дал тебе зерно. Можешь не волноваться, оно было абсолютно легальным.

  Волноваться - значит, проглотить, переварить и аккумулировать в себе новую информацию и двигаться дальше. Я не волновалась.

  - Легальные зерна можно достать только в Церкви механизированных, - лишенным интонации голосом проговорила я.

  - И у Агнии. Ну, пока она не сыграла в ящик.

  Стоп, хватит. Мне было достаточно того, что Бык выстрелил мне в голову, я умерла, но, благодаря зерну Константина, стала коматозником. Я не могла сказать, в чем разница между 'умерла' и 'стала коматозником' - я всегда была уверена, что это одно и то же. Ты коматозник, а, значит, ты, дружище, мертв, мертвее некуда. Но, щурясь от яркого света супермаркета, чувствуя холод и запах крови, я больше не была в этом уверена.