Ну вот, собственно, и все.

  Все закончилось.

  Или только начинается?

  Я попыталась проанализировать ситуацию. Что я знала: песенка Пушистого Хвоста, Агнии, а теперь и Константина спета. Я сделала все возможное, чтобы помочь ему, но этого оказалось недостаточно. Чего не знала: почему тогда я чувствую себя редкостной сволочью.

  Я топталась под душем не меньше четверти часа, смывая с себя засохшую кровь и ужасы прошедшей ночи. Закрутила кран, подошла к зеркалу и внимательно изучила свое отражение на предмет необратимых изменений. Конечно, я знала, что нет этих самых 'необратимых изменений', кроме единственного - коматозности. Я даже решилась запустить пятерню в волосы на затылке и - будь что будет - нащупать входное отверстие от пули. Но его не было. Да, вот так просто: его не было.

  Укутавшись в халат, я медленно опустилась на краюшек кровати. Меня беспокоила перестрелка в 'Сладком Зубе'. Готова поручиться, о ней будут говорить в СМИ. 'Сладкий Зуб' - заведение на слуху, и любое происшествие, особенно такое серьезное, как перестрелка, непременно попадет в новостные сводки.

  В дверь постучали, и миниатюрная азиатка вкатила тележку с завтраком. На первом ярусе тележки лежали две коробки: первая - большая, с глянцевой поверхностью, вторая - черная, матовая, меньше первой. Я велела все оставить возле кровати, а сама, поддавшись порыву, убежала в ванную и замотала голову в полотенце; просто безумие какое-то. Когда я вернулась, горничной и след простыл.

  Последний раз я ела... когда? Вчера утром. Стараясь не думать о том, что расстраивает меня, я съела тост, поковырялась во фруктовом салате, налила себе кофе. Потом решила включить телевизор.

  Прогноз погоды (во второй половине дня передавали снег); реклама 'Ам-Незии'; детская утренняя передача с участием лучших друзей Человека-Цыпленка; рыжий сеттер рекламирует соленые крекеры 'потому что они такие солененькие!'; продублированный сериал.

  Я убавила громкость и отложила пульт. В глянцевой коробке оказались белье, серая блуза, юбка-карандаш до колен, колготки. Похожие вещи я надевала на последний прямой эфир. Понятно, на что ориентировался безымянный стилист. В матовой коробке - замшевые туфли на каблуках. Передо мной лежало то, что стоило порядка дюжины минимальных зарплат. При иных обстоятельствах я бы не приняла подобные подарки, но выбирать не приходится. Я начала одеваться. Натягивая колготки, я бросила рассеянный взгляд в телевизор...

  В кадре открывал и закрывал рот солидного вида мужчина в кожаных дизайнерских перчатках и длинном пальто, похожим на панцирь. Совершенно уродливое пальто за пару штук. Рядом с мужчиной стоял Лев Деревский собственной персоной.

  Едва не перецепившись о тележку, я бросилась к пульту и увеличила громкость.

  - ...господин Деревский намерен подать в суд на спиритическую организацию 'Темная сторона'. Вызов проводила Маргарита Палисси, известный медиум и...

  - Она сделала мою жену калекой! - отпихнув в сторону мужчину в уродливом пальто, Лев придвинулся к камере. - Эта женщина опасна! Я не хочу, чтобы то, что произошло с моей женой, повторилось с кем-то еще. - Он провел рукой по платиновой шевелюре, уложенной гелем. - И я сделаю все, повторяю, все, чтобы Палисси ответила за содеянное!

  Я схватилась за голову и застонала. Прошло меньше суток, но - полюбуйтесь, вот они, круги от брошенного в воду камня.

  Кажется, меня крупно подставили.

  За считанные минуты я оделась и в лифте, стены в котором были зеркальными, в матовом узоре из геральдических лилий, спустилась в вестибюль с черно-белым мраморным полом, колоннами и хрустальными люстрами. Что-то сверкало на ковровой дорожке за стеклянными дверьми - что-то, что было отнюдь не отраженным от снега солнцем. Да и не было никакого снега у центрального входа гостиницы 'Тюльпан'. Чего нельзя сказать о толпе, вооруженной камерами, микрофонами и фотоаппаратами.

  Породистая блондинка на ресепшине профессионально улыбнулась.

  - Госпожа Палисси, вас ждет машина, - промурлыкала она. Ее не смущала толпа репортеров. Бывалая пташка.

  Я вышла под стрекот и вспышки фотокамер. У меня есть набор правил поведения в подобных ситуациях. Главные из этих правил гласят: смотри под ноги и ничего не комментируй.

  - Рита! Рита, вы замечательно выглядите!

  - Прокомментируйте заявление господина Деревского!

  - Собираетесь ли вы подавать встречный иск?

  - Госпожа Палисси, что на самом деле произошло на вызове?

  Остальное в том же духе. И ни слова о том, что меня видели в 'Сладком Зубе'. Ни слова о моей коматозности. Слава тебе, Господи.

  Мне махали из черного джипа. Открыв дверцу, я плюхнулась на переднее сиденье. Водителем был объемистый лысый парень в костюме-тройке. Бьюсь об заклад, его костюм пошит на заказ, такие у него были широкие плечи. Гигантские плечи, неприлично гигантские. Вообще, туловище лысого напоминало треугольник, как на табличках в мужской туалет. Даже сидя он выглядел опасно и массивно.

  Лысый детина ухмыльнулся в неубедительной попытке казаться приветливым. Я, впрочем, оценила его усилия и немного расслабилась.

  - К 'Темной стороне', - сказала я.

  Джип сорвался с места, быстро набирая скорость, оставляя позади мигающую, стрекочущую, выкрикивающую мое имя толпу и пятизвездочную гостиницу 'Тюльпан'. Перед глазами еще какое-то время рябило. Я закрыла глаза, и белые вспышки стали подобны взрывам суперновых во тьме.

  - В жизни ты еще миниатюрней, - пробасил водитель. Он определенно не видел никакой проблемы в обращении ко мне на 'ты'. В тишине салона я слышала биение своего сердца. Не говоря уже о клокотании в горле водителя, которое можно было бы принять за сдавленный смех. - Один мой кореш как-то сказал, что ты костлявая, а я и заявляю этому козлу: 'Ты прогоняешь. Если бы увидел ее, то слюнями бы захлебнулся'.

  Словно подтверждая свои слова, он посмотрел на мою грудь.

  - Полагаю, вам платят не за разговоры, - сухо заметила я, не имея привычки обрушиваться с проклятиями на малознакомых качков, так сказать.

  Детина заржал, но больше не проронил ни слова. Я отвернулась к окну и нахмурилась.

  Все однажды случается в первый раз. Вот и сегодня я впервые собиралась нанять адвоката.

  Моя бабушка любила повторять: 'Если бы человек каждый день делал то, чего прежде никогда не делал, мы бы все давно оказались за решеткой'.

  Что ж, я уже оказалась в коматозности. Надеюсь, не окажусь еще и за решеткой.

   Глава 15

  Перед воротами 'Темной стороны' яблоку негде было упасть. Стена из добротной одежды, вспышек и стрекота. Люди синхронно качнулись к подъехавшему джипу, словно притянутая веревкой большая хищная рыбина, пасть которой была усеяна микрофонами. Мой желудок сделал кувырок.

  Я выпорхнула из машины и стала протискиваться к калитке. Ко мне уже спешил наш охранник Владимир, разбрасываясь такими взглядами, от которых трескалась зубная эмаль. Он напоминал шар для боулинга, выбивающий кегли. Приобняв меня за плечи правой рукой, левую он выставил в оборонительном жесте.

  Владимир знает свою работу. Однажды он заломил фанатика, когда тот, подскочив ко мне, запел молитву. Скорее всего, Владимир просто не выдержал глухого немузыкального голоса бедолаги. Мне ничего не угрожало (кроме поганого настроения), однако доморощенному Карузо досталось по первое число. В результате пришлось выписывать чек за причиненный моральный и физический ущерб, на чем безголосый парень, к слову, неплохо нажился. Однако я не могу поставить тот инцидент Владимиру в вину. Он с нами с самого начала существования 'Темной стороны' и, как говорится, собаку съел на схватках с прессой, верующими и просто жаждущими приключений, а неудачные дни бывают у всех.

  Я коснулась руки Владимира и сказала, что, как только покину стены офиса, он может быть свободен. Улыбнувшись с неожиданной отеческой теплотой, Владимир заверил меня, что обойдет территорию и проконтролирует все, когда со стоянки отчалит последняя машина. Я подумала о своей машине, оставленной в Спутнике. Уж она-то точно никуда не отчалит... разве что по частям. К уже существующим проблемам прибавилась проблема отсутствия транспорта.