Председатель покосился очень недобрым взглядом. Деревяшка задергался, заикаясь промямлил:

– Я энто… я не хотел… оно само…

– Придурок, чего встал, как дерево? Ждешь, когда Кусь истечет кровью? Бегом тащи пса к ветеринару!

Прощелыга метнулся пулей, попадали сбитые стулья. Подхватил скулящего пса и скрылся за дверью. Мне стоило огромных усилий сохранить ледяное спокойствие на лице, хотя самого распирает от смеха.

– Вот с кем приходится иметь дело... изувечил животное, мерзавец! – Евстигней Карлович дрожащими пальцами подхватил из пепельницы сигару. Рыжебородый помощник тут же поднес огонь и наполнил опустевший стакан председателя. – Ну чего, как с этим вышивальщиком поступим? Слушаю ваши варианты, хлопцы.

Бородачи сгрудились вокруг старикана, зашушукались, зыркая на меня. В мои чуткие уши влетали обрывки фраз: «…Свиньям на корм!» «…Выпорем…» «Пустить под лед обоих». И тому подобный бред.

– У меня есть другое предложение, – раздался голос из темного угла стола. До чего же знакомый голос, черт бы меня побрал!

Все затихли. Сначала на свет медленно выдвинулась трубка, исписанная причудливыми узорами. Та самая, из которой меня подстрелили! Теперь из нее струится сизый дымок. Следом из тени вынырнула черная борода. Даже не борода. Так, куцая прилизанная татарская бороденка. Ее обладатель приложился к трубке, шумно затянулся и выпустил облако дыма. Еще и курит из нее!

– Говори, Марат, хоть что-то дельное сегодня услышу, – устало проворчал председатель.

— Эти гаврики чертовски насолили нам, что верно, то верно… – начал Марат, бережно кладя на стол трубку, – и по-хорошему, конечно, их надо бы вздернуть на ближайшей сосне. Но подумайте вот о чем. Наши партнеры из-за океана, что сидят в Кандалакше, заплатят хорошую цену за двух бойцов для Арены.

– Америкашки… – пробурчал председатель.

— Не забывайте, полковник Уайт помешан по поводу порядка и законности. И мы под его защитой, не так ли? Но я слышал, в городе сейчас дефицит с бойцами для шоу. Какие-то залетные головорезы, говорят, перебили лучших гладиаторов. Так что, после такого подгона, нам будет проще с ними торговаться.

По взгляду Марата, я понял, что он тоже узнал меня. Но что он творит? Выходит, эта деревня легла под проклятую пендосню! Я, конечно, предполагал что-то подобное… жаль только, старый приятель с ними заодно, раз предлагает эту дичь. Очутиться в Кандалакше, да еще в кандалах — откровенно говоря, более стремный вариант сложно придумать.

Бородачи снова засовещались. Я отчетливо понимаю, теперь мое выживание может накрыться медным тазом.

Охреневший татарин! Нашел себе тепленькое местечко после апокалипсиса, а на Санька болт положил. Забыл, как вместе бухали? Как удирали от копов в Таиланде? Как я потом через посольство выдернул его из тюряги? В очередной раз убедился, до чего же ушлый народ эти татары.

– Так, вышивальщик, — Евстигней Карлович обнажил зубы в отвратной усмешке. – Убивать мы вас не будем. Но ты не радуйся раньше времени, Парамон. Маратка дело говорит. Продадим вас, поганцев, америкашкам. Подохните оба на Арене Жести, как бешеные псы! А я погляжу на это с огромным удовольствием! Тихон, Афанасий, уведите его! И это… десантника пусть подлатают! За него полковник Уайт отвалит пару два прицепа жратвы гародской да патронов!

Грубо дернув меня прикладами, вытолкали наружу и повели в барак. Вована как раз отвязывают от столба.

Он до сих пор не пришел в себя, бедняга. Как же ему досталось.

Крепкие мужички подхватили под руки бездыханное тело и куда-то поволокли. Возле приземистого барака – нашей тюрьмы — уже поджидает Деревяшка. Только этого ублюдка здесь не хватало…

Он открыл передо мной дверь, кривляясь, пригласил войти. И подло, наотмашь, ударил кулаком под дых. Мой накачанный пресс даже не успел напрячься. Меня согнуло, и в голову прилетело с локтя. Я влетел в камеру и распластался на грязном полу. Тут же перекатился, яростно глядя на подонка. Щелкнули затворы ружей, Деревяшка гаденько засмеялся.

— Это из-за тебя, гнида, Кусь теперь месяц бегать не сможет! — заверещал он. — А это лучший охотничий пес Евстигнея Карловича!

Я ничего не ответил, только сплюнул сквозь зубы. Деревяшка, вытащив кинжал, направился ко мне.

— Давай, сучок, пырни ножичком, и угадай, кто вместо меня поедет на Арену Жести?

Гаденыш поджал тонкие губы, ноздри в бешенстве задрожали. Он разрезал веревки. Я принялся растирать онемевшие кулаки. Конечно, охота броситься и свернуть шею этому недоноску, но сдержал этот порыв.

На меня по-прежнему глядят два ствола конвоиров.

-- А куртка-то у тя неплохая. Снимай!

Я повиновался. Что еще оставалось делать? Но этот урод за все ответит, клянусь богами севера.

– Подавись! – бросил ему куртофан.

Деревяшка стянул с себя грязную фуфайку и швырнул на пол. Надев мою тактическую пуховку, он мерзко ухмыльнулся. Дверь захлопнулась. Глухо лязгнул тяжелый засов.

Ублюдки, блять. Я наклонился и поднял засаленную шмотку мерзавца. Ни за что бы не надел это вонючее тряпье, но здесь нет отопления. Чтобы выжить, придется откинуть брезгливость.

***

В следующие несколько часов я изучил каждый миллиметр свой темницы. В углу обнаружилась дырка в полу. Параша, судя по следам. Тут же справил нужду.

Хм… можно, конечно тихонько поднять доски и нырнуть в смердящую яму, а оттуда сделать подкоп под стенами. Но чем я буду рыть промерзшую землю? Голыми руками? Да и выберусь наружу внутри вражеского поселения. Не очень хорошая идея, оставим как запасной вариант.

А может лучше не дергаться раньше времени? Наверняка, когда нас с Вовчиком повезут в Кандалакшу, будет возможность сбежать. Да. Лучше осмотреться, набраться сил. Хотя с этим, походу, будут большие проблемы. За все время пребывания даже не покормили.

Я прилег на лавку и загрустил. Проклятый холод пронизывает насквозь. Как так вышло, что фортуна покинула меня? Больше, конечно, беспокоюсь не за себя, а за Лену. Да, она в теплом Схроне, полном еды, но сможет ли она защитить убежище одна? Нацистские мутанты, стопудов, разбежались по пещере. А еще там осталась бабка. Что предпримет полоумная карга, наверняка ведь очнулась?

Надеюсь, Валера вернулся и забрал тещу к себе. Валера… блин, а ведь если подумать, все беды из-за него! Сначала подбил штурмовать Кандалакшу, где мы едва не погибли. Теперь вот я в плену. Хотя, тут больше вина ВДВшника. Ладно, к чему сейчас об этом думать? Да и не привык перекладывать ответственность за свои поступки. Понятно, что лучше было не высовывать нос из Схрона… но тогда бы я не встретил Лену. Вообще, она девка не промах. Вполне может выжить и без меня. Так, гоняя по кругу эти думки, я незаметно провалился в сон.

***

Не знаю, почему не услышал бренчанья замков. Меня разбудил яркий слепящий свет. Что за падла светит прямо в глаза? Какого хрена они от меня хотят посреди ночи?

– Тсс… Санек, только безглупостей, усек? – Раздался настороженный шепот Марата.

– Что, «дружище», тоже поглумиться зашел?

– Ну ты чего огрызаешься? – Татарин отвел луч фонаря в сторону. – Ты может и не заметил, но я сегодня спас тебе и твоему другану-десантнику жизнь.

– Продав нас пендосским палачам? Очень благородно, блять, – проворчал я.

– Выслушай сначала! Я глазам своим не поверил, когда узнал тебя. И я помню, как ты выручил тогда в Тае. Мы татары такого не забываем. Помогу вам сбежать.

– А какой твой в этом интерес? – спросил я подозрительно.

– Не буду врать, в деревне этой я прижился. Хорошее местечко. Выжить можно. Бабу себе завел. Альбину. Поженимся скоро, детишек заведем, – он мечтательно улыбнулся. – Но есть, короче, проблема одна, Санек. Это председатель. Карлович. Он уже многих достал. Обдирает поселок, людей впроголодь держит, а сам наживается, сука, с пендосами связался, в три горла жрет и пьет.