Ни мне, ни Киске есть не хотелось. Мягкая двуспальная кровать манила подушками, и вскоре мы улеглись, каждый на свою половину. Над нашим изголовьем тускло взблескивал в полумраке повешенный на стену боевой топор. Не антиквариат конечно. Но на заказ сделан добротно, из своего дома в Дéмобáрэ привез. А вот Киске явно не понравилось - боится, как бы не оборвался ночью и на головы нам не упал. Меня падение секиры не волновало - уж что-что, а прицепить крючок на стену я точно умею. Робота для этого вызывать не стану.

  Но день как-никак прошел нервный. И хотя прилюдно мое графское сиятельство называло эзотерику шарлатанством, сейчас, закрыв глаза и внешне будто погрузившись в сон, я этим самым шарлатанством и занялся. Конечно, тому же Келуму я объяснял свой интерес возможными психосоматическими эффектами от некоторых упражнений. И впрямь успокоение нервов, например, психосоматикой вполне могло быть. Но я стеснялся признаться, что втайне мечтал о чем-то большем, о выходе за известные границы возможностей человеческого тела. Правда, уж Келум-то, наверное, о моих мечтах догадывался. И вот 'энергия' медленно поплыла туманом через носоглотку вниз к животу, а затем обратно к голове, но, возможно, все происходило лишь в воспаленном воображении. Мое сиятельство - еще со времен игры люблю красивые титулы, хотя, в отличие от Келума, и стараюсь это скрывать - так вот, мое сиятельство постепенно проваливалось в сон.

  Проснулся от сдерживаемых женских рыданий. Вообще-то, с тех пор как Киска стала ренкинэ, я, как говорится, и пальцем ее не тронул. Почему? Хороший вопрос, ведь, хотя традиции гоблинов и не рекомендуют, но как хозяину ренкинэ Законы гоблинов и не запрещают, обходят проблему молчанием. А на законы Республики - пропади она пропадом - мне оглядываться не к лицу, после того как я представителя ейной власти убил. Может, жду пока девушка сама ко мне придет? Да нет, сильно гордая она. Тут даже страх, явно ее мучающий все сильнее с каждой новой смертью вокруг, не поможет. Это ж какое оскорбление для моей Киски - раньше мной то и дело вертела как хотела, а теперь в ренкинэ. Да и к кому? Ко мне. Ха.

  Может я не хочу ее тело? Ну, не правда это. Только вот пожалуй скорее заведу себе какую полюбовницу из шалав местных - много их в наши времена, в древности, пишут, меньше было. Даже изнасилования в Республике странные какие-то. Передают по новостям: он ее изнасиловал. А ни у него, ни у нее ни синяка, ни царапины. По-моему, запросто может девка, когда убедится, что все всерьез, ласковой притвориться, а затем глаз насильнику выдавить. Тогда ему не до насилия будет. Но что-то не видать у нас в тюрьмах одноглазых.

  А как вспомнишь, так ведь много хорошего у меня с Киской было. А теперь каждый вечер шкурой чую, как готовится она отбиваться, если приставать начну. И как дергается в испуге, если ночью случайно рукой или ногой задену. Чуть не до нервного тика испугалась в первый день, когда обнаружила, что она моя ренкинэ и спать ей на одной кровати со мной. Думала, мстить буду? Хотя и приятен мне, с другой стороны, испуг этот. Видать недаром меня она когда-то психом назвала.

  Большинство-то девок наших, уверен, быстро бы приспособились. Им, как Келум говорит, палец в рот не клади. А моя такая вот 'неприспособительная'. Даром, что агентка. Да и агенткой она интересно стала. Вычитал я в архивах. Ее мамаша на внутреннюю безопасность работала, а потом надоело ей. Но деньги, видать, терять не хотелось. И передала дочери 'семейный бизнес'. Правда вот заставила или доченька сама хотела - не знаю. Также, по докладам из архива я так и не понял, выгораживала Киска меня перед начальством или и впрямь надеялась перевоспитать.

  Плакала моя Киска, уткнувшись лицом в подушку и вздрагивая плечами и попкой. 'Бедняжка, - подумал я, - после первого боя, проведенного рядом со мной, ее так не колбасило'. Ну да, ведь тогда она не видела вблизи не только столько, но и вообще не видала вблизи развороченных человеческих внутренностей. Да и 'медитáции-на-смéрть', уверен, здорово пробрали мое солнышко. Я тихонько обнял ее и зашептал на ушко что-то нежно-утешительное. Если бы кто подслушал, подумал бы, что не слишком содержательное. Но это было явно не время для, как говорит Горбач, высокоабстрактных теоретических построений. Киска не отшатнулась, как я опасался. Наоборот, прижалась ко мне. И вскоре уже рыдала у меня на груди, а я гладил ее шелковистые волосы, по временам спускаясь рукой на талию. Так мы и заснули.

  В то утро я не проснулся как обычно - от бьющего сквозь окно прямо в глаза слепящего солнечного света. Нет, тогда мое сиятельство лишь зажмурилось, повернулось на другой бок и стало спать дальше. Только когда Киска заворочалась по левую руку, я и впрямь начал продирать глаза. И тут же случайно заехал ей локтем в лицо. Что-то близко она придвинулась - промелькнуло в голове, отвык за последнее время, а вслух я извинился. Киска не выказала недовольства, все же удар вышел не сильный. Выбравшись из под одеяла, я включил музыку и начал разминаться. Пожалуй, впервые с того времени, как я стал рабовладельцем, она с интересом наблюдала за мной. Раньше, пока ей прямо чего-нибудь не прикажешь, делала вид, что моих действий не замечает.

  Раз, два - пришла очередь поперечного шпагата и я коснулся пола по всей длине ног. Из этого положения я иногда любил поразминать руки - правый прямой кулаком, левый ребром ладони, правый ребром - раз, два...

  - А ты себе... э... между ног... э... ничего не порвешь? - деликатно поинтересовалась Киска. Раньше я при ней такой зарядки не делал.

  Мое графское сиятельство отрицательно покачало головой и продолжило, постепенно переходя от разминки к полновесным ударам. Все-таки все эти электростимуляции не дают такой скорости реакции, как полноценная зарядка. Единственная альтернатива - это накачать мышцы, играя в реалистичную компьютерную игру. Но поддерживающих такие игры компьютеров на планете не оставалось и приходилось работать в реале.

  А Киска в это время сидела на кровати и, то и дело встревожено хмуря подтемненные бровки, читала Законы гоблинов. Книжечку небольшую, даже маленькую, я бы сказал. Во-первых, потому что кто захочет играть за гоблинов, если прежде несколько толстенных томов нужно будет изучить? Ведь Законы, это не все, что для игры нужно знать. Во-вторых, Келум всегда говорил, что нéчего кормить тех, без кого в Империи обойтись можно. Если законов много будет, то появятся знатоки Законов, едоки не из последних. А так каждый гоблин сам все законы знает. Вместо судей у нас графы и бароны, а то и сам император. Есть еще правда Защитники законов, но их мало. Да и каждый из них, кроме Законов, еще чем-нибудь занимается. Если адвокат республиканский защищает подсудимого, то Защитник защищает и от судьи, и от подсудного сами Законы гоблинов. Если видит, что в том нужда возникла. А если защитник плохо Законы защищать будет, как Старик недавно, то его и убить могут. И правы будут, по нашим Законам.

  'Труп на стальных вилах...', - кричал динамик. Я-то конечно любитель такой музыки, но в своих поисках архаизмов современные сочинители этого жанра явно переходят всякие границы. Вилы! - ну покажите мне того, кто знает, что это такое. Хотя, кажется, у человеческих крестьян из игры было что-то в этом роде. Не уверен, никогда не играл за персонажа-крестьянина.

  - Что ты находишь в инструментальной части, я еще могу понять. Но неужели никто не придумал более красивых стихов? - прокомментировала Киска очередную реплику из динамика и испытывающее уставилась на меня голубыми глазками.

  Что-то она осмелела после моих ночных утешений. Вроде б то и не сделал ничего такого, ну сказал пару слов, ну обнял. Хотя может как раз потому, что ничего такого не сделал. Или просто ей очень хочется поговорить? Наверное, тяжело женщине целыми днями выполнять приказания мужчины и при этом не вставить свои 'пять копеек'. Ее знакомым видать не до дружеских визитов. Подруг же Кискиных двух ближайших, тоже нашу власть не признававших, 'жабы' съели во время бегства из джунглей в Дéмобáрэ. А с матерью у нее пообщаться не получается. Та боится показываться, после того как Киску забрал отряд вооруженных гоблинов. Ее мать видать хорошо помнит, что и у самой рыльце в пуху. Слабы, однако, родственные связи в наше время. В древности, я читал, такого не побоялись бы. Что до Киски, то от себя я сам ее не отпускаю.