Я тоже возмутилась: неужели никто из них не разглядел, как я таинственно молчу?! А я так старалась! Но решила не зацикливаться на невнимании приехавших. Им тоже сегодня досталось — побегать, поискать.

— А я, — мечтательно проговорил Олег, — наконец-то высплюсь вволю.

— Вы никогда не думали о том, что у нас в городе есть ещё Зрячие? — задумчиво сказала я. — Например, всякие экстрасенсы, так называемые ведьмы?

— Честно говоря, сейчас не до них, — отозвался Аскольд. — Вот когда покончим с делами, тогда можно будет пройтись по адресам.

Я оглянулась на дверь кладовки. И улыбнулась. С триумфом.

Димыч открыл рот что-то выпалить, но машинально проследил мой торжествующий взгляд и замер на полуслове.

Обернулись остальные.

На пороге кладовки, осторожно приглядываясь ко всем присутствующим, стоял, неуверенно улыбаясь, невысокий молодой мужчина с короткими тёмно-русыми волосами. В джинсах и футболке. В кроссовках. Точная копия Лены даже в земном отражении. Её брат-близнец Лелль.

Следующие полчаса мне усиленно казалось, что счастливые миротворцы чуть не подпрыгивают от эйфории и с трудом сдерживаются, чтобы не упаковать Лелля в какой-нибудь ящик, наподобие сейфа, заклепав его цепями или ставнями, а на худой конец и просто обклеив скотчем с надписями «Не кантовать!», после чего один бы сел за руль, а второй устроился бы рядом, а эту коробку поставил себе на колени и обнял — и попробуй только кто-нибудь у него это сокровище отнять!.. Олег глядел на небесную птицу, мирно улыбающуюся всем, с благоговением — Димыч с не меньшим восторгом. И только я скептически хихикала про себя: «Видели бы вы этого Лелля в женском парике и в той жуткой юбке, в которой он сбежал от гиен!»

Я с трудом всех выгнала к машине, чтобы закрыть магазин, а когда закрыла, индейцы-миротворцы велели нам с Димычем ехать домой своим ходом и приготовить Лену с девочкой к переезду на новую квартиру. Сами они уже уселись примерно так, как я предполагала: Олег за рулём, Лелль — на заднем сиденье между миротворцами. Услышав приказ, я просто-напросто сунула в машину Олега две сумки с пряжей, заранее набранной для Лены, чтобы не таскать домой зря, и мы с Димычем заторопились к своей остановке.

— Слушай, а как ты догадалась? — пристал братишка, пока мы стояли у заднего ветрового стекла троллейбуса, вцепившись в поручень. — Ну, как искать его?

— Да я не догадывалась, — призналась я. — Решила проверять все идеи, которые приходят в голову. Но на этот раз идея пришла в голову Аделии.

— Врёшь! — не поверил Димка.

— Честно, — серьёзно сказала я. — Сама удивляюсь. Я ей предложила продолжить ситуацию: типа, к нам попал такой, как Лелль, и что бы с ним было в нашем мире. Она сразу сказала про гадалку.

— Хм. Интересная мысль — проверять все идеи, — уважительно сказал братишка. — А я вот ничего не придумал.

— А ты думай, — посоветовала я. — Нам сейчас тоже любопытное дельце предстоит — проводить Лену с девочкой к машине. Тоже ведь опасно. А вдруг по дороге какая-нибудь гиена увидит?

— Надо у мамы тот кондитерский нож взять, — задумчиво сказал Димыч. — Ну, которым она торты режет. Там лезвие длинное-длинное.

— Ага, — в тон ему договорила я. — А ещё на голову вязаную шапку с прорезями для глаз напялить. Я тебе про то, чтобы их спрятать, а ты уже войнушку устраиваешь.

Мы замолчали, уставившись на убегающую из-под колёс троллейбуса дорогу, окаймлённую ровными полосами зелёных газонов, на темновато-жёлтое солнце, прячущееся за деревьями, почти чёрными к вечеру… Почти перед выходом Димка, не оборачиваясь, сказал, чуть усмехаясь:

— А я-то думал — лето будет скучным: никуда не поехал. Думал, будет скучно в твоём магазине: будешь меня использовать — принеси-подай…

Дома нас встретила уже привычно потрясённая мама.

— Дети, — почему-то шёпотом сказала она — глаза чуть не в слезах, — я такого в жизни не видела! Это даже не красота, а что-то… выше.

Сообразив, что Лена вывязала новую шаль, мы переглянулись. Я осторожно постучала в дверь своей комнаты и мягко открыла её. Лена сидела на кровати, девочка лежала, лицом уткнувшись в её колени. Кажется, услышав стук двери, девочка быстро поднесла руку к голове и закрыла ладонью лицо. Лена улыбнулась нам, улыбнулась спрятавшейся от нас девочке и погладила её по голове.

Мы даже удивились диковатости нашего найдёныша, но всё внимание оттянула на себя новая вещь, лежавшая на столе. Её даже шалью было сложно назвать. Насколько я поняла, Лена связала её из тех начал, что лежали на столе, соединив их. Дух перехватило уже при первом взгляде на это… чудо. Точно. Не шаль. Но и палантином трудно назвать. Множество рядов из мелких ажурных цветов издали виднелись одним громадным цветком. Вязаная скатерть или ковёр — единственное, что приходило в голову при попытке назвать одним словом этот предмет, обладающий неимоверно притягательной силой для глаза. И, чем больше я вглядывалась в это многоузорье, тем больше понимала маму: хотелось плакать от этого совершенства и поразительной красоты.

С трудом оторвавшись от созерцания, я обернулась к Лене.

— Лена, сейчас приедут миротворцы и заберут вас к себе.

Дослушав, женщина тут же метнула взгляд на стол, но не на шаль, как мне показалось сначала, а на оставшиеся фрукты и ягоды в вазе. Я пообещала:

— Всё заберём с собой. И рада сообщить, что мы нашли Лелля.

Лена, вспыхнув радостью, даже встала от неожиданности, осторожно сложив со своих коленей руки девочки.

А та поневоле подняла голову взглянуть на неё.

Сказать, что у меня перехватило дыхание… Слышно было, как сквозь зубы втянул воздух Димыч… Лена быстро села назад, закрывая всем телом девочку, которая стремительно отвернулась. Но хищную морду малолетней гиены мы, ошеломлённые в очередной раз, уже успели разглядеть.

— Не говорите ничего, — шёпотом попросила Лена. — Пожалуйста. Земное имя девочки — Арина. Не смотрите на неё. Ей сейчас и так трудно. Очень трудно.

Но это странное превращение и для нас оказалось слишком трудным. Приходилось скрывать свои изумление и страх. Мы с Димычем спасли маленькую небесную птицу! Откуда здесь маленькая гиена?! Человеческая-то личина — та же!

Сидя, Лена дотянулась до стула рядом с кроватью и стянула с него шаль, укрыла ею голову девочки… Остолбенение проходило постепенно, вместе с мягкими, бережными движениями Лены. И я негромко сказала:

— Тогда начинаем собираться. Миротворцы будут вот-вот.

— Шали останутся здесь, — непреклонно сказала небесная птица. — Мне они больше не нужны, а вам понадобятся, чтобы помочь нам.

— Ты имеешь в виду — их можно продать? — медленно переспросила я, не в силах оторвать взгляд от громадного цветка на столе. — Все?

— Да, сколько надо, столько и продадите.

Меня чуть на слёзы не пробило, как представила, что скажет мама на это. Одного этого ковра хватит, чтобы выручить за него бешеные бабки, а ведь в комнате около пары десятков других шалей! А ведь мама ещё и не захочет продавать такую красоту!.. Может, Лена не осознаёт, сколько такие могут стоить? Я попыталась объяснить ей, но она прервала мои объяснения в самом начале.

— Все они уже лишены магической силы, — с грустной улыбкой сказала она. — Остались лишь форма и цвет обычных вещей. И мне даже неловко просить тебя, Лида, купить мне ещё пряжи. Но… Пожалуйста…

— Я уже купила, — с облегчением, что хоть что-то сделала для Лены заранее, сказала я. — Две сумки. Оставила их в машине, которая везёт твоего брата.

— Тогда соберите фрукты — и нам хватит, — предложила небесная птица. И призналась: — Если ты договорилась с миротворцами, значит, они тоже меня обеспечат всем нужным, но поначалу в другом месте хочется быть уверенной хотя бы в еде.

Скоро позвонил Олег и сказал, что его машина стоит у нашего подъезда.

За минуты до его звонка мама быстро рассказала нам последние домашние новости: брат сдал диамат и правда на «отлично» и, воодушевлённый, корпит над учебниками к следующему экзамену. А папа ходил к друзьям на привычный сеанс покера и неожиданно для себя впервые выиграл. Мы с Димычем только переглянулись, улыбаясь.