Где уж тут удержишься от перегляда? Братишка, глядя на меня и, кажется, не видя, сунул руку в карман и медленно пошёл к выходу. В кармане у него — я точно знаю — мобильник. Пошёл звонить Олегу и миротворцам? Аделия не обратила на него внимания: она принесла с собой бутылку с водой и теперь пошла в кладовку ставить электрочайник.

Машинально оглядывая полки с остатками пряжи, я тяжело думала о том, чего же добиваются нелегальные гиены. Сами хотят стать мафиози? Таким образом хотят занять ключевые посты в городе? Но с оформлением завода в свою собственность, если бы повезло убить директора, им бы пришлось повозиться немало. Неужели они этого не понимают? Или… А может, они так запугивают? И гиены затаились уже в окружении самого мафиози — среди тех, кто претендует на его пост? Если он, конечно, в самом деле мафиози является?

Мысленно я старательно рассуждала о вещах, от которых всегда была невероятно далека. Лишь бы только не видеть перед глазами яркую картинку, которая легко перебивала все рассуждения: пьяный мальчишка, сидящий на машине, вскидывает кверху зажигалку… Снова и снова… Вопят молодые гиены — визжит и он, выполняя их убийственное желание… А может, уже и своё — в таком-то состоянии… Только на этот раз рядом с ним были не молодые, а постарше и порасчётливей. Их наверняка было несколько — и все они желали смерти конкретного человека. Желали стереть с лица земли конкретный дом, чтобы показать, как ужасающе серьёзны их намерения. И ни одна полиция на свете не докажет, что это сделали они.

Когда Аделия начала заливать в чашку с чайным пакетиком кипяток, Димка вернулся и тут же полез в кладовку: он ещё по дороге сказал, что хотел бы посмотреть стеллаж, ножки которого слишком неуверенно держались. Я не спрашивала, но, кажется, он даже в потенциально нерабочий день старался отработать деньги Регины.

Так что звонок собственного мобильного я расслышала, когда вышла в ближайший продуктовый за печеньем для нас всех. Пришлось притулиться у входной двери в «Продукты» и посмотреть, кто это меня требует.

Странно. Та самая белая ведьма Наталья, которой помогал Лелль. Ей-то что от меня нужно? Удивлённая, я сказала:

— Я вас слушаю.

— Девонька, не ты ль вчера ко мне приходила? — спросила Наталья слегка насморочным голосом. Наверное, поплакала вчера от ужаса. — Придёшь ли сегодня? Или побоишься, как другие? Сегодня-то тихо. Могу и погадать.

Всё ясно: клиенты испугались вчерашнего происшествия — и сегодня к белой ведьме больше никто не приходил, а Наталья испугалась, что денег больше не будет.

И тут я обрадовалась! День не занят работой, и можно быстро к ней сбегать, чтобы узнать, насколько хорошо она видит небесных птиц! А заодно завербовать — если не добровольцем, то шалью, чтобы помогала нам с поиском гиен!

— А когда можно зайти?

— Да хоть прям сейчас! — вздохнула Наталья.

— Если приеду через час, примете?

— Отчего ж не принять? Приму.

— Хорошо. Скоро буду.

И, быстро, благо что утро, купив печенье, я помчалась назад, в свой магазин. У меня с собой две шали, взятые из дома на всякий случай. И случай не замедлил появиться!

— Аделия, Димка, я немного прогуляюсь. Часа на два. Не передерётесь тут без меня?

— Вот ещё, — сосредоточенно сказала Аделия, вглядываясь во вчерашний журнал. — Не знаю, как твоему брательнику, а мне сейчас не до того…

Свою усмешку я проглотила: «А в другое время, значит, и подраться можешь?» Димыч что-то проворчал из кладовки, после чего оттуда послышался стук молотка. Так что, пока Аделия на меня не смотрела, я быстро сунула в свою сумку одну из шалей Лены, вторую спрятала под прилавком и помчалась к остановке.

Троллейбус пустой по позднему утреннему времени. Лето же. Сидеть мне не хотелось, хотя пустых мест видела достаточно. Встала у окна, будто разглядывая проносящиеся и убегающие солнечные улицы. Люблю, когда лицо слегка солнцем припекает. И тепло, и дремотно. Подставила лучам лицо, собираясь насладиться теплом, мягко трогающим кожу сквозь стёкла. Хотелось лёгкой, расслабляющей бездумности. А на деле продолжала думать о гиенах, небесных птицах…

Больше всего, конечно, думалось о мальчишке. Если молодые гиены без ведома старших, явно без их спросу стащив мальчишку из его затворничества, заставляли мальчишку исполнять их жестокие желания, старшие явно этого не желали. Развлекуха тратила силы маленькой небесной птицы. Поэтому тот мужчина так обозлился, затаскивая пьяного и словно взбесившегося от адреналина Эрика в свою машину… Значит, мальчишка пришёл в себя, поднакопил сил, если сумел поджечь загородный дом мафиози. Значит… Гиены умеют создать небесным птицам нужный режим, чтобы они выполняли их желания?

Почему-то на ум пришла странная, хоть и посторонняя, совсем не по делу мысль: наедине с собой я называю приживал гиенами. А когда беседую с кем-то ещё — чаще не только говорю, но и думаю о них, как о приживалах. Это что? Я в одиночку такая злая?

Но мысль пропала. Я пересела на следующий троллейбус и доехала до дома белой ведьмы Натальи. К подъезду подошла очень осторожно, ещё с торца дома разглядывая все машины через дорогу от дома. Джипа не нашла и пошла дальше уже свободней. С минуту у подъезда вспоминала, какая квартира мне нужна, но опять повезло: выходила какая-то женщина — наверное, жиличка, с большим мусорным мешком, и я придержала для неё дверь, после чего спокойно вошла.

На площадке, где вчера разговаривали мужчины, оказалось пусто, но дверь в клетку, отделявшую три квартиры от площадки, была полураскрыта. И я спокойно прошла её. Квартирную дверь я бездумно потянула на себя и очутилась в прихожей. Сегодня она была гораздо просторней, потому что почти пуста. Лишь на одном стуле сидел мужчина, ссутулившись и сложив руки на коленях.

— Простите, а Наталья… — сказала я и запнулась. Посмеялась про себя и спросила: — Вы к Наталье последний?

— Нет у неё никого, — отозвался, не поднимая головы, мужчина. — Идите. Ждёт она.

Я решила, что он уже побывал на сеансе у Натальи, чем-то угаданным впечатлился, поэтому решил посидеть здесь и подумать. А может, белая ведьма предложила посидеть — вон как переживает… И я поспешила к комнате, чтобы не заставлять себя ждать.

Переступила порог. Два шага вперёд — и дверь за мной с треском захлопнулась.

— Миленькая! Не виновата я! — зарыдала Наталья, которую с трудом узнала из-за опухшего от слёз лица. — Они заставили, миленькая! Не хотела я звонить! Не хотела-а!

Она сидела в обшарпанном кресле и, закрывшись ладонями, голосила и плакала одновременно. Встать ей не давали два амбала, высившихся по обеим сторонам от кресла. Справа, тоже в кресле, сидел тот самый мужчина, который отобрал у молодых гиен мальчишку. Черноволосый, с длинноватым, довольно симпатичным лицом, даже глаза (если не смотреть сквозь них) симпатичные — большие и внимательные. Впрочем, сидел он недолго. Встал и сразу приблизился ко мне.

Сжавшаяся от неприятной встречи, которая явно не сулила мне ничего хорошего, я насторожённо заглянула в его глаза. В первый момент мужчина меня поразил. Я ожидала увидеть злобное, торжествующее лицо гиены, который устроил идеальную ловушку и легко поймал в неё свою желаемую жертву. Но с этим мужчиной было что-то не то. Он радовался, что поймал меня. Но в целом лицо было… каким-то умученным — другого слова не подберу. Глаза, впавшие и усталые, лихорадочно блестели. Лицо часто и нервно подёргивается. У меня даже мелькнула мысль: уж не сидел ли он у ведьмы всю ночь без сна, готовя ловушку на меня?

На всякий случай для начала решила разыграть дурочку.

— А что случилось? — спросила я, обернувшись к Наталье. — Если вы не можете сейчас принимать клиентов — так и скажите, приду в следующий раз.

Ведьма только всхлипнула.

— Ты сидела вчера с женщинами, ожидающими здесь приёма, — холодно сказал мужчина. — Тебя узнал телохранитель нашего хозяина, когда ты уходила с Леллем мимо нашей машины. Вырвать признание у этой бабы, что ей на мобильный звонили несколько человек, не составило труда. — Он помолчал и уже довольно зло спросил: — Ты Зрячая?