НЕ ГРУСТИ, СЕРЖАНТ

Я смутно помню огни вокзала,
В ночном тумане гудки дрожат.
Ты улыбнулась и мне сказала:
— Не надо слишком грустить, сержант.
А поезд дальше на север мчится,
Толкуют люди: забудь о ней.
А мне улыбка твоя приснится
И две полоски твоих бровей.
Наверно, скоро устанет осень —
Давно в Хибинах снега лежат.
И там, наверно, никто не спросит:
О чем ночами грустишь, сержант?
28 ноября 1956

ЗАКУРИ

Закури, дорогой, закури.
Может, завтра с восходом зари
Ты на линию выйдешь опять
Повреждение где-то искать.
Или в сумерках в наш батальон
Зазвонит полевой телефон,
И прикажет зеленая нить:
Связи нет, отправляйтесь чинить.
Ты на лыжах укатишь туда,
Где оборванные провода.
Может, ветер порвал, может, снег
Или, скажем, чужой человек.
И на склоне с покатой горы
Ты найдешь тот проклятый обрыв,
Про который дежурный сказал,
Про который узнал генерал.
На столбе, превратившемся в лед,
Ветер пальцы твои обожжет,
Будет губы твои леденить —
Не придется тебе закурить.
Но оттуда доложишь ты нам:
Неисправность устранена!
Ты вернешься к восходу зари.
Закури, дорогой, закури.
25 января 1957

«Сделана в дымных больших городах…»

Сделана в дымных больших городах
И охраняется в темных складах
Пуля, которая в первом бою
С треском шинель продырявит мою.
Мало. Сработан рабочим седым
Взрыв, заключенный в осколки и дым,
Взрыв, что, ударив по пыльной листве,
Бросит меня на рассвете в кювет.
С юга и севера плещет вода.
Спущены в воду стальные суда,
Ждущие часа и ждущие дня
Кинуть ревущий десант на меня.
И наконец, сотни тысяч людей
Трудятся порознь, неведомо где
Лишь для того, чтобы ночью иль днем
Был я низвергнут небесным огнем,
Чтобы я был размозжен и разбит,
Полностью выжжен и насмерть убит.
…Лапник сырой. Вся палатка в дыму.
Что я им сделал? Никак не пойму.
Апрель 1957

«Не знаю, сможет ли ель расти…»

Не знаю, сможет ли ель расти —
Уж больно она стара,
Наверно, ей хочется погрустить
В осенние вечера.
Она стоит на серой скале
И вечно смотрит туда,
Откуда приходят в желтый лес
Белые холода.
Но ей иногда не по себе,
И она опускает взгляд:
В нее влюблен голубой хребет
Северных горных гряд.
Весна 1957

ДОРОГА НА ГРАНИЦУ

Не осуди, товарищ строгий,
Мое молчание, когда
По колеям крутой дороги
Бежит весенняя вода.
Бежит, сама того не зная,
Что нет движенья без следа.
Озера синью набухают,
И синевой сияет даль.
Сияет даль… Не оттого ли
Нам нашу песню не разжечь,
Что из-под снега в этом поле
Выходят спины блиндажей?
Выходят черные бойницы
И обгорелые столбы,
Как обгоревшие страницы
Далекой бешеной борьбы.
Так не спеши вперед, дорога, —
Мы тоже путники твои,
Как те, которым так немного
Прожить отмерили бои,
Как те, которые не в силах
Ответить на свинец свинцом,
Не погребенные в могилы
И не опознаны в лицо…
Но жизнь строга и неизбежна,
И на прибрежные кусты
Ложится пламенная нежность
Рассветов редкой красоты.
Весна дотошная, лихая,
Воды неистовой страда,
Озера синью набухают,
И синевой сияет даль,
И снег стареет на вершинах.
А под высоким, звонким днем
Ревут военные машины,
Взбираясь на крутой подъем,
Взбираясь на такие кручи,
Где оступиться — и не жить!
И где на валунах могучих
Стоят все те же блиндажи…
2 мая 1957

«Пустое болтают, что счастье где-то…»

Пустое болтают, что счастье где-то
У синего моря, у дальней горы.
Подошел к телефону, кинул монету
И со Счастьем — пожалуйста! — говори.
Свободно ли Счастье в шесть часов?
Как смотрит оно на весну, на погоду?
Считает ли нужным до синих носов
Топтать по Петровке снег и воду?
Счастье торопится — надо решать,
Счастье волнуется, часто дыша.
Послушайте, Счастье, в ваших глазах
Такой замечательный свет.
Я вам о многом могу рассказать —
Пойдемте гулять по Москве.
Закат, обрамленный лбами домов,
Будет красиво звучать.
Хотите — я вам расскажу про любовь,
Хотите — буду молчать.
А помните — боль расстояний,
Тоски сжималось кольцо,
В бликах полярных сияний
Я видел ваше лицо.
Друзья в справедливом споре
Твердили: наводишь тень —
Это ж магнитное поле
Колеблется в высоте.
Явление очень сложное,
Не так-то легко рассказать.
А я смотрел, завороженный,
И видел лицо и глаза…
Ах, Счастье, погода ясная!
Я счастлив, представьте, вновь.
Какая ж она прекрасная,
Московская
Любовь!
1957

Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: