В отличии от лейб-медика я понимал, что изобретение вакцины только первый шаг к избавлению от черной оспы. На очереди было внедрение обязательной методов асептики и антисептики у всех врачей, изоляции больных инфекционными заболеваниями, введения санитарных мер в городском хозяйстве, особенно в обработке питьевой воды и очистке сточных вод. Всё это требовало огромных средств и усилий, но всё же у меня появилась надежда на улучшение медицины при моей жизни. Пока же я не готов даже издать указ о необходимости хирургам кипятить инструменты перед использованием и тщательно мыть руки. Не сейчас. Чуть позже, когда Меншиков будет устранен и альтернативы мальчику-императору с непонятными знаниями у России не будет. Пока же в моем растущем архиве ждут своего часа интересные папочки: 'Хирургический гошпиталь' (с основами асептики, антисептики и дезинфекции), 'Эпидемологический надзор' (с контролем питьевой воды и очистными сооружениями в городах, с жесткими законами изоляции инфицированных независимо от титула), 'Родильные дома', 'Микробиология', 'Медицинские карты и сбор медицинской статистики'. Немалых усилий мне стоило не вручить их Блюментросту прямо сейчас. Ну, допустим, я смогу уговорить Лаврентия Львовича скрыть источник появления этих бумаг. Однако в кабинете сейчас тихо стоял и Карл Левенвольде, который уже поднял брови, осознав масштабность открытия вакцинации и мою причастность к этому достижению. Что он предпримет? Кому расскажет? Какие новые слухи поползут обо мне?
Поэтому я довольно улыбался, хвалил лейб-медика за открытие и просил ещё раз не упоминать моё имя. Когда Блюментрост удалился, камергер Левенвольд решил уточнить причину моей скромности.
- Знаешь, Карл, каждый раз, когда меня спрашивают, как я мог предвидеть смерть бискупа любекского - я на знаю, что ответить. Но если в первый раз народ списывает моё предвиденье на чудачество, то повторение чего-то подобного заставляет задуматься. Там в приемной я видел Батищева. Полагаю, он как и Блюментрост пришел поделиться открытием, которое я помог ему сделать. Если пойдут слухи, что я причастен к таким мудреным вещам - я не могу предсказать, чем это обернется. Возможно бунтом или моей гибелью.
- Это немыслимо, Ваше императорское величество, но я понимаю ваши опасения!
- Я рад, что ты понял. Поэтому прошу тебя напоминать всем, кого я прошу сохранить моё инкогнито, о крайней серьёзности моей просьбы.
Следующий посетитель, Яков Батищев принес бутылку с некой жидкостью и коробку с выпаренным из нее порошком. Насколько я понимаю, это должна была быть каустическая сода или едкий натр. Однако, узнав что вместо редкой импортной соды он использовал поташ, крупнейшим экспортером которого была Россия, решил что Батищев открыл едкое кали или каустический поташ, который тоже можно использовать для выварки древесины пока не найдем способ удешевить соду по сравнению с поташем. Пока что соду добывают из воды некоторых озер и источников или золы определенных водорослей. В России ближайшее содовое озеро Петухово находится в Кулундинской степи к западу от Барнаула. Пока ещё организуешь добычу, переработку и доставку его в Петербург! По счастью, существуют методы искусственного получения соды. Первый такой метод открыл бы лет через шестьдесят француз Леблон. Способ этот французы полвека хранили в секрете, чем повлияли на особенности французской кулинарии. Если другие страны (например Австрия) использовали преимущественно дрожжевые тестоподъемные средства (знаменитая венская выпечка!), то французы с помощью пищевой соды изобрели особые бисквиты, сухие и слоеные печенья. Думаю, российские пекари справятся с этим не хуже.
Способ Леблона состоит из нескольких стадий. Сначала на поваренную соль воздействуют концентрированной серной кислотой и получают глауберову соль (сульфат натрия). Затем смесь глауберовой соли, известняка и угля сплавляют при высокой температуре, а после охлаждения сода вымывается водой. Далее сода кристаллизуется для очистки и снова нагревается докрасна (кальцинация) для избавления от связанных молекул воды. Серная кислота достаточно дорогой продукт в этом времени, но по счастью в той же кулундинской степи есть еще пара озер с месторождениями мирабилита, состоящим из глауберовой соли. Так что если в озере Петухово не хватит соды, то в соседних Кулундинских озерах найдется сырье для производства соды и опять же бумаги.
Разглядывая и щупая полученный Батищевым невзрачный лист серой и рыхлой бумаги, я слушал подробности организации выварки целлюлозы. Похоже, что Батищев использовал вариант содового процесса. Посоветовал ему добавлять в раствор серу или глауберову соль, которые должны улучшить варку. В итоге, я надеюсь, это будет уже более эффективный сульфатный процесс. И как не хватает мне нормальной химической лаборатории и толкового химика! В России исторически не прижились алхимики - предшественники химиков, а приезжих специалистов пока были единицы. Возглавлявший поначалу кафедру химии Академии М.Бюргер умудрился в прошлом году разбиться насмерть, выпав из коляски! С тех пор место профессора химии вакантно, хотя вроде должен уже появиться в Петербурге молодой Иоганн Гмелин. Он, правда, больше натуралист и путешественник, но я могу попробовать убедить его заняться не только сортировкой минералов в коллекции Кунсткамеры, но и химическими экспериментами. Сведу его с Батищевым, пробирерами из Берг-коллегии и Монетной канцелярии. Возможно, кто-то из них станет основателем научной химической школы. Жаль Ломоносову еще только шестнадцать лет и он только через три года доберется до Москвы!
По словам Батищева, переманить кого-то из ремесленников-бумажников к себе ему не удалось. Придется задействовать административный ресурс. Внимательно слушавший нас Левенвольде пообещал решить вопрос. Скорее всего, кому-то из мастеров придется в срочном порядке переселиться в Охту под конвоем гвардейцев.
Объяснил Батищеву способ выварки целлюлозы в закрытых котлах под давлением, что являлось серьезным новшеством в производстве. Железные котлы вообще недешевы, да к тому же есть еще опасность, что их может разорвать паром. Предложил Батищеву сделать простой предохранительный клапан с помощью придавленной определенным весом крышки. Тонкости с восстановлением из отработанного раствора каустической соды я не знал. Надеюсь, в дальнейшем химики сами разберутся с этой проблемой, как и с улавливанием выпаренного скипидара. Задачу выбеливания бумаги тоже решил пока не ставить. Пусть для начала добьется рентабельности с тем, что есть. В конце разговора встал вопрос о финансировании и пришлось послать гонца за деньгами каменщиков. До казны они еще не добрались, а значит, я смог сразу выделить деньги на награду Батищеву и на продолжение экспериментов и организацию производства. Пятьсот рублей велел отослать уже ушедшему Блюментросту.
После ухода Батищева я ловил на себе любопытные взгляды Левенвольда, но отвечать на рвущиеся ему на язык вопросы не собирался. Похоже ему, как и Остерману, хватило ума держать свои вопросы при себе после моего недавнего заявления.
Следующим посетителем оказался Илья Исаев. Беседуя с ним, я пытался понять, насколько приблизился к реализации своего плана стимулирования экспорта. Пункт первый - ноу-хау в виде самовара был успешно выполнен. Ремесленники по заказу купца уже изготовили несколько штук из жести, латуни, томпака (смесь меди и олова), польского серебра (желтая медь и никель), британского металла (аржантин, смесь меди, цинка и никеля). Себестоимость пока высокая, но скоро на Урале должны наладить выпуск латуни - самого удобного материала для самоваров. Сегодня утром я уже провел презентацию самовара, начав рекламную компанию по их продаже.
Пункт второй плана о массовом производстве пока даже не начал решаться. В данном случае, купцу требовался крупный заказ с предоплатой, чтобы немного снизить издержки. Производство пока имело смысл сохранить в Петербурге. Перенос его в Центральную Россию будем проводить по мере увеличения продаж. Но я попросил Исаева сразу подготовить список ремесленников, которые получат лицензию на производство самоваров. Ему это сделать легче других, как вице-президент ликвидированного недавно Главного Магистрата он курировал всю статистику ремесленного производства в России. Что касается механизации производства - до этого было еще далеко. Но то, что спрос со временем будет на тысячи штук в год - я был уверен. По крайней мере, в конце 19 века в России ежегодно производилось 150 тысяч самоваров.