— Зачем делать вытяжку сейчас? Почему не наложить шину?

— Потому что мышца в районе перелома повреждена… Ей надо сокращаться, а это приводит к суперпозиции концов костей, вот как здесь… — Он положил оба указательных пальни один на другой, затем стал раздвигать их, пока они не коснулись кончиками. — Вот то, чего мы хотим — чтобы концы костей были вместе. Вытяжка — это средство. Груз в системе вытяжения обеспечивает давление для правильного растягивания конечности в нужное положение и сохранения ее в этом положении.

Он дотянулся до нижней полки стеллажа, при этом его рука коснулась ее бедра, и вынул толстый медицинский журнал. Он был заложен в середине кусочком бумаги.

— Я нашел один рисунок. И хочу, чтобы вы увидели на нем систему, которую я использую, прежде чем вы увидите ее на Стивене. Это вытяжка Брайана, — объяснял он, держа журнал так, чтобы Рейн было удобнее видеть. Это было изображение маленького ребенка, обе ноги которого были прикреплены эластичными бинтами к треугольным металлическим рамам, к которым был привязан прочный шнур. Тот, в свою очередь, был пропущен через шкив, укрепленный над кроватью ребенка, а затем свисал почти до пола и был натянут привязанными на его конце гирьками.

— Это больно? — спросила она. Голос ее был спокоен, но в глазах притаилась тревога.

— Нет, — заверил ее Кайл. — Только резкое движение может причинить боль. Вот почему маленького ребенка с таким повреждением, как у Стивена, обычно держат в корсете-ограничителе движений и вот почему обе его ноги подвешены. Любое перемещение тела мешает ровному давлению гирек и может помешать лечению перелома.

— Понимаю.

Кайл закрыл журнал и положил его на стол. Они обменялись взглядами обоюдного понимания и согласия. Она убедилась, что Кайл не сию минуту принял решение допустить ее к Стивену, но хотел, чтобы она хорошо подготовилась к свиданию с мальчиком.

— Как врач, я дал вам самое честное и короткое объяснение травмы больного, которое только можно дать непосвященному человеку.

Она не могла не уловить вызова в его голосе и ответила тем же:

— А я-то думала, вы испытываете мои нервы.

— Вы не простили себе вчерашней ночи, не так ли?

Это замечание показалось Рейн настолько неожиданным, что она лишь посмотрела на него с плохо скрытым замешательством. — Хотите, чтобы я вас успокоил? — продолжал он сухо, стараясь взять ее за руку.

Когда ему удалось это, он довольно легко повернул ее к себе, чтобы она могла прямо смотреть ему в глаза. Она поразилась, что переход от профессиональной темы к интимной произошел столь быстро, и внутри у нее что-то растаяло.

— Кайл, — она нахмурилась, облокотившись на край стола, — давайте не будем анализировать. — Его ответное выражение лица оказалось покорным и настолько обезоружило ее, что она позволила ему сжать ее пальцы. — Я должна поблагодарить вас за то, что вы делаете для Стивена и еще за то, что доверяете мне видеться с ним.

— Фактически доверие условное. Но требуется компенсация. — Рейн немного отпрянула назад, но Кайл не потянулся за ней. — Леди, вам нельзя быть одной. И прочь личные чувства. Мы прежде всего обязаны думать о благе больного.

Она тяжело вздохнула, полагая, что Кайл Бенедикт как авторитет будет для нее слишком сильным противником.

— Вы не скрываете своего неодобрения по поводу моих намерений?

— Вы чертовски правы. — Он сжал ее пальни сильнее, его лицо выражало решимость. — Смотрите на Стивена реально, Рейн. Он через несколько недель уже забудет про «тетю», которая к нему приходила. Его ждет новая жизнь…

Через несколько минут, после того как они вышли, стало очевидным, что Кайл вовсе не ведет ее в педиатрическое отделение. Сравнивая синие линии, начертанные на полу вдоль коридора, по которому они шли, с табличками, висящими на дверях кабинетов, Рейн еще больше укрепилась в своих подозрениях. Сжав зубы, она дернула его за рукав.

— Куда мы идем? Мы не остановились у лифта, а я знаю, что педиатрия находится на четвертом этаже.

— Мы ненадолго зайдем в отделение рентгеноскопии.

— Зачем?

Он ласково посмотрел на нее.

— Одно незаконченное дело.

— Кайл, не надо! — Рейн направилась к лифту, вызвав громкой репликой небольшое замешательство среди столпившихся в коридоре. Вокруг них начали собираться люди, поэтому Кайл схватил ее за руку и решительно притянул к себе.

— Я вас прошу, — сказал он мягко, видимо учитывая, что проходящая санитарка посмотрела на них через плечо, — Рейн, послушайте меня. Вчера вечером я хотел настоять на рентгене ваших собственных травм, но вы слишком вздорно настроены, чтобы согласиться, а я слишком устал, чтобы спорить с вами. Хоть я и не думаю, что есть что-то серьезное, но последствия от травмы, даже незначительные, могут проявляться позже. Понимаете? Черт побери, любое повреждение головы всегда таит много неясности и может оказаться бомбой замедленного действия.

— Кайл, со мной все в порядке, — возразила Рейн. Сама мысль, что ей предстоит отдаться больничному уходу, вызывала у нее бурю протеста.

— Мало ли, что вы говорите — «что у вас все в порядке». В больнице это ничего не значит. У нас здесь один закон: надо значит надо. Я обещаю, что больно не будет.

— Вот вы меня уже второй раз обвиняете в трусости, — сказала она, сверкая глазами. — На самом деле меня не пугает мысль о рентгене, по крайней мере, не больше, чем о шве, на котором вы настаивали прошлой ночью. А вам не приходило в голову, что мне претит все это? — Она осознала все коварство своего вопроса, лишь высказав его.

— Великолепно! — Кайл мрачно ухмыльнулся. — Вы ляпнули аргументом, который не наденешь на голову, тем более врачу. Леди, я провел 12 лет своей жизни, учась лечить больных Вам надо всего лишь лечь на стол, а вы не хотите даже этого?

— Это ведь моя голова, — сказала она упрямо.

— Хоть и пустая. — Он провел рукой по ее волосам. — Извините. Я уже перестаю контролировать себя.

— Я согласна. — Она спокойно встретила взгляд его синих глаз. Она помнила о его поведении ночью. — Дело не в том, что я возражаю против таких манипуляций, просто я не хочу быть в очередной раз обманутой.

— Да ведь это элементарно необходимая процедура, — сказал он, ласково улыбаясь. — Пойдемте со мной. У меня знакомства среди персонала рентгеновского отделения. Мы избегнем ожиданий в очереди. Будет достаточно подержать вашу голову под аппаратом около десяти минут.

Но это растянулось минут на 20, пока лаборант принес Кайлу снимки и прикрепил их на матовом экране с подсветкой. Кайл, нахмурившись, рассматривал ее череп.

— Кажется, мое вмешательство действительно было необязательным, — сделал он окончательный диагноз. — Этот ушиб головы всего лишь ушиб, не больше.

— Вам теперь лучше? — не могла не съязвить Рейн.

— Намного, спасибо. — Кайл спокойно посмотрел на ее задорное лицо и стал класть снимки в папку. — Вы все еще сердитесь?

Рейн пожала плечами.

— Не столько сержусь, сколько беспокоюсь.

— Нервы, — произнес он. — Вы дрожите?

— Я дрожу? Стол был холодным.

— Оденьте жакет. — Опередив ее, Кайл взял его со стула и подал ей. Рейн покорно просунула руки в рукава, затем повернулась к нему спиной, чувствуя, как его рука коснулась ее плеча. Его пальцы вроде бы мимоходом погладили ее затылок, когда он расправлял ей воротник, прикосновение было теплым и очень желанным.

— Спасибо. — Отодвинувшись, Рейн потянулась за своей сумкой, лежавшей на конце стола. Она еще раньше приметила дверь, ведущую в маленькую ванную, и она прошла туда, чтобы причесаться. Дверь так и осталась не закрытой, и Рейн встретилась со взглядом Кайла в зеркале. Ему, видимо, нравилось, как она причесывается: она поняла это по слабой усмешке на его губах. «Ну и пусть подглядывает», — решила про себя Рейн и не перестала делать то, что ей было нужно.

— У вас красивые волосы.

Рейн снова встретилась с ним взглядом в зеркале.