Валькирия пыталась приходить почаще и рассказывать подруге о новостях. Но подготовка к новому Срединному Сайхолу отбирала почти все её время. Олив не спрашивала ни что это, ни с чем едят. Просто слушала непринужденную болтовню, в нужных местах поддакивая, и соглашаясь.

Так продолжалось до тех пор, пока Марселле не надоело, и она не спросила в лоб:

- Долго ты ещё собираешься тут сидеть? Я же вижу что ты жива-здорова. Ну, бледная, как моль, но это ерунда. Ты солнца белого уже больше двух айд не видишь...

Олив могла бы как всегда натянуто улыбнуться, когда подруга начинала намекать на то, что, мол, хватит тут затворницей сидеть - в овощ превращаешься. Но слова про две айды были как обухом по голове. Как же так... почти два месяца свой жизни она потратила на это существование!

Девушка осмотрелась, словно впервые увидела свою комнату... нет, свою камеру. Красивую, комфортную...и все-таки тюремную камеру. И её плечи тут же поникли. Захотелось стать меньше, раствориться, лишь бы не видеть обеспокоенный взгляд Марселлы. То во что она превратилась не достойно дружить с этой сильной и волевой девушкой.

Сиплым, от едва сдерживаемых слез голосом, Олив сказала:

- Прости, у меня разболелась голова, и я хотела бы отдохнуть...

Да, она просто выставляла валькирию. Но лучше так, чем подруга будет видеть её в таком состоянии.

Марселла не стала ничего говорить. Она просто поднялась и ушла не прощаясь. Если бы Олив могла смотреть на мир не сквозь призму слез, а ясным взглядом, то заметила бы, каким недобрым огоньком блестят глаза у подруги. Но она не могла не то, что смотреть покидающей комнату девушке в глаза, она голову поднять не смела. А зря... Сама того не желая, Оливия разбудила вулкан.

*****

У Лансера в академии никогда не было отдельного кабинета. В нем просто не было необходимости. Как правило, демон тьмы решал все вопросы на месте, а остальное время проводил в тренировках. С появлением Оливии Пентергриф, всё свободное время Хозяина Турнира, а также часто и не свободное, было занято ею.

       Такое поведение было ему совершенно не свойственно. И, несмотря на то, что работа академии - это четко отлаженный механизм, в котором каждый винтик знает свое место, и знает в каком направлении ему крутиться, поэтому в отсутствие хозяина, движение не остановилось, поведение Лансера Синтигрэна настораживало всех. Особенно настораживал тот факт, что демон тьмы практически поселился в своей академии, хотя раньше абсолютно отчётливо предпочитал арену. И не делал тайны из того почему. Он не преувеличивал, когда говорил, что тьма съедает все чувства и эмоции, оставляя после себя лишь гнетущую пустоту. Арена - всегда преисполнена чувств - горе, боль, отчаянье, злость, жажда смерти. Да не самые лучшие эмоции. Но достаточно сильные, чтобы Лансер мог ими подпитывать разрастающуюся внутри бездонную пропасть.

Появление Олив изменило все. В его жизнь вернулись чувства и краски. В буквальном смысле. Он вдруг ожил. Все возможное время Лансер посвящал ей, и прятал ото всех, защищая неожиданно попавшее в руки сокровище. Поэтому появление обеспокоенного таким поведением старшего брата, вызвало у него не удивление или радость от неожиданного визита, а настороженность и частично ревность. Лансер знал, что Эрскайн не станет даже пытаться отобрать Оливию. Но не мог не думать о том, что она может сама в него влюбиться. Даже такая женщина как Марселла и то влюбилась.

А Лансер не готов был терять Оливию. Ни сегодня, ни завтра, никогда.

Эрскайн всегда был мудрым стратегом и, поговорив немного с братом, весьма верно истолковал его состояние. Лансер нашел свою истинную пару. Это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо, потому, что Лансер как никто заслужил свое счастье. Он многим пожертвовал, проводя остальных сквозь тьму в этот мир. Демоны без своей истинной пары теряют способность чувствовать. Это изменения на физиологическом уровне, которые рано или поздно происходят со всеми. Но у каждого демона есть тысячелетий шесть, прежде чем это начнется. Лансер самый молодой среди них и на тот момент едва перешагнул за третье тысячелетие. Но он пожертвовал своим благополучием ради братьев. Путешествие через тьму выжгло его способность хоть что-то чувствовать раньше положенного срока. И то, что Лансер не прекратил пользоваться тьмой лишь усугубляло ситуацию.

И тут такая яркая вспышка.

Эрскайн помнил насколько интенсивными были его чувства, при встрече с Марселлой. А Лансер и вовсе наверное был оглушен ими. Он же как глухой, который впервые что-то услышал и это что-то было невероятно громким криком.

Вполне естественно, что за него сейчас думают эти самые чувства.

Лансер сильный. Он справится с этим состоянием, найдет баланс. Но не будет ли слишком поздно его искать? Судя по рассказам Марселлы, младший брат постоянно обманывает девушку, запугивает и буквально силком заставил вступить в академию. И это только то, о чем известно неугомонной валькирии.

Эрскайн как раз пытался вытащить из брата детали и рассказ о том, что ей не известно. Для этого он выбрал место, как нельзя более располагающее к такой беседе - зал, где собраны все виды пыточного оружия, некогда существовавшего в обитаемых мирах. Лансер активно упирался, и правитель высшей сферы уже положил глаз на средних размеров металлическую дубинку с костяными шипами. Но прежде чем ему представилась возможность воспользоваться сим дивным изобретением, массивные входные двери резко распахнулись, от хорошего пинка, и на приличной скорости ударились о стены. Одна из двух с жалобным скрипом отлипла от стены и тут же сорвалась с петель, звонко ударившись об уложенный мрамором пол. Вторая мужественно держалась за стену.

Пока все это происходило, братья-демоны успели обменяться парой фраз:

- Марселла? - удивился Эрскайн.

- Злая Марселла, - поправил его Лансер.

- Сам вижу, - огрызнулся его старший брат. - Но почему?

- Откуда мне знать, чем ты разозлил свою невесту? - немного флегматично ответил Хозяин турнира.

В этот момент валькирия сделала шаг вперед, и с чувством произнесла:

- Сукин ты сын!

Братья переглянулись и Лансер сказал:

- После твоей смерти я заберу себе твой домен, чтобы он не достался чародеям.

- Это так благородно с твоей стороны, - язвительно фыркнул Эрскайн в ответ. Он ещё не знал, какая муха укусила его невесту, но заочно готовился извиниться, а уже потом разбираться.

И тут произошло непредвиденное. Марселла подошла к мужчинам и, что было сил, врезала Лансеру. Удар получился что надо, так как дурной силы у воинственной девы немеряно. Демона отшвырнуло к стене, хорошенько приложив об неё.

Когда Лансер вставал, он выглядел и удивленным, и разозленным одновременно.

- Марселла! - в шоке уставился на неё жених. - Что ты творишь?

Валькирия проигнорировала его вопрос, и, пойдя к Лансеру, схватила его за шиворот:

- Что ты с ней сделал? - зло прошипела она и где-то внутри её небесно-голубых глаз мелькнули алые искры - верный признак разгорающейся ярости.

- С кем? - нестройным хором спросили оба брата.

       Валькирия снова ударила Лансера. Она бы ещё несколько раз бы ему врезала, но вмешался Эрскайн:

- Прекрати, - он оттащил невесту от младшего брата. - Ты ведешь себя, мягко говоря, неадекватно. Что на тебя нашло?

Ему действительно было интересно, что такого умудрился натворить Лансер, чтобы так разозлить Марселлу. Хоть Эрскайн и сильный демон, но удерживать девушку сейчас было очень трудно. И он старался не думать, чем все закончится, если сейчас не сможет её удержать.

- Что ты с ней сделал, скотина? - почти прорычала свой вопрос валькирия.

Видимо, мозги Лансера от пары ударов хорошенько встряхнулись, потому, что в этот раз он понял, о чем говорит Марселла:

- Наши с ней отношения тебя не касаются, - ровным тоном ответил он, и сделал несколько движений нижней челюстью, как бы проверяя, нормально ли она шевелится.