И вот теперь под сенью древнего дерева Ансельму предстояло увидеть крысу, помочь с которой он и поручил новичку. Но это на словах. На деле Конрад и Ванда намеревались захватить главу гильдии в плен. При деятельном участии Салеха, разумеется. Коли уж, как было сказано, Ансельм тому доверял, не ожидая подвоха.

Взять в плен, добиться признания. Ну а дальнейшую судьбу неверного главы надлежало решить собранию гильдии. Салех настоял именно на таком варианте. Тогда как Ванда предлагала Ансельма банально убить. Был не против такого исхода и Конрад. Ибо в этом случае и возни меньше, и вопросов. Все можно было свалить на шайку, а особенно на ее обреченного главаря.

Расстались заговорщики утром. И Салех немедля приступил к исполнению своей части плана. Ну а по пути, проветрив голову свежим утренним воздухом, взглянул на обстановку свежим же взглядом. Беспристрастно и с твердым стремлением отделить мух от котлет.

Так, вдумавшись в то, что он услышал от Конрада и Ванды, вор понял, что не следует принимать оное за чистую монету. Особенно слова разбойника — и о главаре, и об Ансельме. И о его подельниках.

По большому счету, верить из всего этого следовало лишь одному. Недовольству Конрада главарем и теми порядками, что он насадил в шайке. Насадил, если вдуматься, вполне разумно. Когда под началом у тебя такие подонки, что слишком «хороши» даже для городского дна, никакая жестокость не бывает лишней. А то ведь у людей лихих и вольных свои причуды. Один коллекционирует отрубленные пальцы, другой не может ни дня прожить без пойла или дурманящей травы. А также без хотя бы уродливой девки… ну или юноши. Свои пристрастия, свои причуды…

И как, скажите на милость, управляться с подобными людьми? Не проповеди же читать, подобно посланцам Белого Ордена. Так что желать смерти главарю-тирану Конрад имел все основания. Особенно если сам не прочь был занять его место.

Но вот известие о сговоре главаря с Ансельмом следовало сразу отмести с порога. Просто потому, что оно не подкреплялось ничем, кроме слов Конрада. Ванда? А Ванде тоже иначе как со слов Конрада узнать о том было неоткуда.

Наверняка разбойник придумал историю о предательстве главы гильдии, дабы завербовать рыжую воровку себе в помощники. Узнал о том, что и она недовольна своим начальником — вот и пришел к этой задумке. Преисполненной куда больше хитростью, чем умом. Как узнал? Так с Белки, общительной и неразборчивой в связях, станется. Вот и решила эта легковерная кумушка, что действует на пользу и себе тоже. И всей гильдии. А не только этого отброса рода людского.

И уж совсем никакого доверия не было обещанию Конрада. Что шайка-де разбежится, когда он отравит главаря. Посвежевшей голове Салеха сделалось теперь очевидно: шайка лишь получит себе нового предводителя. Пусть необязательно Конрада, но свято место пусто не бывает. День-другой, самое большее, неделя уйдет на разброд и выпускание пара. А затем шайка соберется вновь. Пусть и не в полном составе. Во всяком случае, именно так лихие люди поступали в родной для Салеха пустыне. Просто потому, что выжить поодиночке куда труднее, чем целой толпой.

Осмыслив все это, новичок гильдии понял, что план неплохо и подправить. Поменяв в оном сторону, которую надлежало обмануть и предать.

Ансельма он нашел в «Веселом людоеде». Глава гильдии развлекался, метая ножи в бревенчатую стену. К которой прислонилась, дрожа от страха, девица, частенько промышлявшая в этой таверне. Боялась она, впрочем, напрасно. Ножи Ансельма втыкались в стену непременно за дюйм, за два… ну или за полдюйма от продажной девки. И ни один не оставил на ее теле даже маленькой царапины.

Завидев Салеха, глава гильдии поприветствовал его взмахом руки. После чего отложил очередной нож и, подойдя к девице, бросил перед ней на пол горсть медяков.

— Вряд ли ты стоишь больше, — изрек Ансельм, а затем обратился уже к новичку, — приветствую, Салех. Как понимаю, ты не добычу сбывать явился. Время неподходящее… да и место.

— Совершенно верно, — кивнув, ответил его собеседник, — я совсем по другому делу. Насчет крысы, о которой ты говорил в первый день.

— Вот как, — чуть ли не воскликнул глава гильдии, — тогда пройдем вон за тот стол. Я весь внимание.

— Я узнал, кто якшается с разбойниками, — начал Салех, уже сидя напротив Ансельма, — вернее, это она сама на меня вышла. Не знаю уж, действительно ли она докладывается о караванах… думаю, скорее, той шайке просто везет. Потому что цели у нее совсем не корыстные.

— Ты сказал «она», — сразу подметил глава гильдии.

— Белка Ванда, — дополнил Салех.

Ансельм коротко хохотнул — как-то невесело.

— Что ж, следовало догадаться, — изрек он затем, — ох и ненавидит меня эта сучка! И ведь почти не скрывает! Казалось бы, все для нее сделал. Приютил, когда она с тем уродом-недомерком сбежала из бродячей труппы. Дитем еще. Обучил всему, что умел. Дорогу в жизнь дал! Все сделал… кроме одного. Как раз того, что ей, уже подросшей, более всего хотелось.

— Понимаю, — Салех вздохнул, — так до сих пор и хочется.

— Ну не мог я это делать… с ребенком! — не выдержав, воскликнул Ансельм, — я относился к Белке как к дочери. Хоть и приемной. Ты же ведь не потащил бы в постель свое дитя? А она не понимала… куда ей! У нее ж, видно, голова — просто подпорка для волос.

Несколько мгновений глава гильдии просто молча сидел, понуро склонившись над стулом. А затем разродился парой фраз:

— Неплохо бы выпить. А потом эту стерву рыжую…

— Подожди, — перебил Салех, — дослушай вначале.

— Разве есть еще что-то важное? На этот счет? — Ансельм поднял на него остекленевшие глаза.

— Да. И я надеюсь, ты поймешь, что Ванда вовсе не стерва и не сука. Дура просто. Легковерная дура. Которую саму водят за нос.

— Да ну…

— Именно так. Она связалась с одним из разбойников… ну, он замыслил отравить главаря, а к Белке обратился, чтоб та достала яд. А дабы заинтересовать ее, наплел, что ты-де с их шайкой в сговоре. И в доле.

— Нарочно не придумаешь, — хмыкнул Ансельм, — это все? Теперь я могу подлечить душу кружкой эля?

— Вообще-то нет, — поспешно возразил Салех, — то есть не время. Ванда и этот разбойник… его зовут Конрад, дожидаются тебя за городской стеной. В полдень, у древнего дуба. Они надеются, что я приведу тебя к ним… и помогу захватить в плен.

— Но ты, хвала Свету, выбрал верную сторону, — воодушевленный глава гильдии похлопал его по плечу, — за что можешь считать меня своим должником.

— Но пойти все равно придется, — парировал Салех.

— А я понимаю, — Ансельм усмехнулся, — гильдейский кодекс запрещает втягивать в наши распри представителей власти. А если прийти к дубу с пятком наших людей — вспугнем ведь. Опять же я не уверен, на чью сторону они встанут, увидев Белку. Наверняка хотя бы трое окажутся с нею слишком близко знакомы… Так что придется разбираться самим.

Конрад и Ванда действительно ждали их — явившись под сень древнего дуба за час до полудня. И картину являли собою почти идиллическую. Белка, присев на траву, плела из цветов венок. И даже разбойник, точивший кинжал, привалившись спиною к стволу, обрел на этом фоне оттенок благородства. Ни дать ни взять, воитель, охраняющий покой любимой. Даром что пребывающий, судя по одежке, в честной бедности.

— Так-так-так, — приговаривал Ансельм, в сопровождении Салеха подоспевший на место встречи. Глава гильдии и его подчиненный подошли, обойдя дуб с разных сторон. И оказавшись один по левую, а второй по правую руку от Конрада.

— А, вот ты какой — предводитель городского ворья! — довольно гоготнул Конрад, по скудости ума не заметив подвоха.

После чего направил кинжал в сторону Ансельма.

— Обычный городской хлюпик, — проговорил он, щерясь, — вроде того купчины… с нами на той неделе торговавшегося. Дур-рак! На фига предлагать нам часть того, что мы и так возьмем. Без его хотения… Слышь, ты… Ансельм. Становись-ка на колени. Да бросай оружие, если есть. А ты что встал… как там тебя? Сальный… помогай, давай!