- В деревне тебе уважение – живи да радуйся! Дочка у меня к труду приучена, работы не боится. Тебе полная свобода, слова поперёк не скажет, ударишь - не пикнет. жена тебе самой Ладой подарена! - заявил он с гордостью. Но когда я вновь, не оценил его дикие доводы, приуныл в растерянности. - Покумекать нужно. Родичей позвать, что ли? - рассуждал он вслух. - Пусть подскажут как поступить. – Уже на пороге, он обернулся, посмотрел на дочь и со злостью приказал: - А ну брысь в свою комнату!

Дважды говорить не пришлось, девушка тенью выскользнула из комнаты вслед за отцом, а я остался один, проклиная час, когда я сел за баранку своего Мерина, чтоб купить треклятую микроволновку.

Вскоре в комнате появилась мать Есении. Она не укоряла меня, а напротив, принеся с собой пустой таз и кувшин воды, предложила умыться перед ужином, извинилась, что не могла покормить меня раньше, усадила за стол в углу комнаты и подала мне сыр, ломоть хлеба, порцию какого-то мясного блюда и бокал напитка в котором я распознал медовуху.

Едва она успела убрать остатки ужина со стола, передо мной опять выросла фигура рассерженного родителя в сопровождении двух старицев.

- Михаил, расскажи нам, какой выход ты видишь из этой ситуации, - попросил отец, почти совладав с собой.

- Никакой женитьбы и вернуться домой.

- Свадьбу не отменить, - прозвучало в ответ как вердикт, и тот же из почтенных старцев продолжал увещевание, - каждый, кто нарушит обет, данный Ладе, умрёт.

- Но я не давал никаких обещаний.

- Ты признал её своей невестой, большего Богине не требовалось.

- И много людей погибло, не выполнив обязательства?

- Ни одного. – Я хотел обрадоваться, но не успел, так как старик произнёс, - Союз, заключенный по воле Лады обеспечивает счастье влюблённых на всю жизнь.

- Может они просто боятся сказать, что не повезло…

- Что? – взревел отец. Тот же старик предупредил его попытку напереть на меня с кулаками, отгородив его от меня высохшей, пораженной артритом рукой и продолжил увещевание:

-К такому браку стремятся, это большое благо, поэтому отказа от дара не было… - говорил он, пока его не перебил второй, менее многословный старик:

- Он связан кольцом. За отказ от дара – смерть!

Они продолжали рождать воображаемые сцены скорой кары, а на вопрос как это исправить так и не ответили. Единственная полезная для меня информация заключалась в том, что путь будет закрыт через пять дней. «Значит, - сделал я вывод, - у меня есть несколько дней, чтобы найти помощь в другом месте».

В итоге повторяющиеся угрозы и всё более продолжительные паузы между ними утомили даже отца и он спровадил родичей в одну из соседних комнат. К тому времени гости разошлись. В доме стало совсем тихо.

Я босой стоял посередине комнаты, решая раздеться или лечь в одежде, когда в комнату вошел мужичок, представился Власом Кузьмичом, расстелил постель, пожелал мне «Спокойной ночи» и вышел.

Утомлённый сумасшедшими событиями, я мог бы уснуть в любых условиях, даже стоя, что говорить о мягкой перине. Позвоночник неслышно спел мне колыбельную, и я приготовился во сне набраться сил перед новым непредсказуемым днём.

Как только первые признаки дремоты проявили своё воздействие, тело расслабленно отпустило мышцы, я вздрогнул пару раз, просыпаясь и вновь погружаясь в сон. Не возникало даже мысли о том, чтобы шевельнуться и я скорее понял, чем почувствовал, как перина за моей спиной проминается под чьей-то тяжестью. Меня не наклонило в сторону этой новой вмятины, значит, я был тяжелей, но одеяло, соприкасавшееся со спиной, наполнилось весом, и привалилось ко мне. «Девушка?» - Но кто из местных прелестниц отважился бы на подобный знак внимания гостю! «Есения?» Не похоже на неё, хотя, в тихом омуте…».

Я решил немного придвинуться к соседке по кровати, как вдруг понял, что одеяло на мне весит ровно столько, сколько положено материи, наполненной пухом, и рядом со мной никого нет. Недоверчиво, пошарил рукой - точно, я один. – «Может, выдавал скрытое желаемое, за неожиданное действительное?»

Сон, после напряжения сумасшедшего дня, не заставил себя ждать, глаза закрылись и наполнились негой, как вдруг: «Топ, топ, топ», словно большого размера котяра крадучись, прошел по перине у стенки кровати и, придавив моё одеяло своим телом, улеглась рядом. Я ещё раз сконцентрировался на ощущениях. Нет, я точно ещё не сплю.

-«Что за хрень?» - удивился я и замер, когда почувствовал прохладное дыхание прямо около правого уха. Не как тот выдох, производимый человеческим ртом - этот был рассеян по широкому участку кожи, его обладатель, должен иметь рот на всё лицо и быть комнатной температуры. – «Да, не всегда, наблюдательность и логика играют мне на руку. Теперь, из-за них уснуть не получиться», - думал я с раздражением, покрываясь мурашками, от того, что тихое соседство вызывало холодок нереальности в районе от затылка до лопаток. - «Может снова пошевелиться?» - И тогда дремота накатила приятной волной. - «А может всё послать и уснуть?» - Я согласился с последней мыслью, - «А катись оно всё!»

Глава 3

Шепот... хихиканье. Кто-то перешептывался рядом. Я открыл один глаз. Ну конечно, три девчонки, старшей не больше пятнадцати, подглядывали за мной в щель между занавесками, заменяющими дверь. По очереди, заглядывая за штору, они смеялись, зажимая рты руками.

«Который час? Да, кто его знает? Подумать, ещё только рассвет наметился. Спать ещё и спать!»

- Мардос, а ну брысь! Как пастень навалился, - отец, появившийся на пороге со своим коронным приказом, мысленно вернул мне привкус вчерашнего смятения, я окончательно проснулся. Снилось мне, что я участник программы «Розыгрыш», а тут, по времени, уже сериал смонтировать можно. И кому «брысь» на этот раз? Уверен не мне, так как после обращения за мою спину, он перевёл взгляд на меня и, буркнув, доброго утра – вышел.

- «Кто такой Мардос?» - Я никого в комнате не видел, когда два лоскута материи, закрывавшие вход в комнату, раздвинулась снизу, словно комнату действительно покинул маленький, невидимый некто.

«Жуть!» Я встал, заправил выбившуюся во сне футболку за пояс джинсов, обулся и тоже вышел. Хозяин как ураган смёл своим присутствием всех обитателей дома. «Где все?» - подумал я и прислушался.

- Модовейко, не обижайся, на тятю. Гостя, поди, напугал? – донесся голос Есении из соседней комнаты. Я не страдал любопытством, но рядом с ней мои уши, как у Злого Серого Волка, «вытянулись» от желания услышать больше. И вдруг понял, что в ответ слышу тявканье, подобное собачьему, но такое богатое по эмоциональному содержанию, словно голова умного зверёныша, просто, не имеет достаточно мышечных связок для полноценного объяснения, созревшего в ней.

- Хороший человек? – продолжил нежный голос девушки, - Верю тебе. Да и сама знаю, к плохому бы не подошла. Нет, не отворотник он… - врач. В его мире он так называется.

Подслушивать и дальше стало неудобно, так как в дом вошел Влас Кузьмич с ведром воды.

- Мне бы со знающим человеком переговорить, - обратился я к нему, отойдя от комнаты Есении. - Есть в селе, кто помочь в местных законах может?

- Волошин, он из Сварожичей, и грамоте ладно обучен.

- А что ему за хлопоты из моего предложить? – Перебирая дорожную сумку, я собирался продемонстрировать часть её содержимого безучастному ко всему Кузьмичу, - Что ему за помощь можно дать?

- А ничего, - вынес мужик свой вердикт, продолжая точить ножи, - просто о помощи попроси.

- А кого это хозяин Мардосом называет? – поинтересовался я, складывая вещи обратно в сумку.

- Так, обменыша ихнего,- мужик оживился, найдя повод отвлечься от утренней рутины. - Роньке и году не было, когда его нянька в предбанке оставила. Пока она по воду ходила, его нечистый к себе и залучил. А нянька, из боязни наказания, сторговалась на свою молодость с Обдерихой и выдала ейна сына за Роньку. Почти год морок на семье держался, и к обменышу как к собственному дитяте относились. А как нянька Авдотья совсем сдавать стала, так и призналась во всём. Пелена с глаз родных спала. Модовейку, выгнать хотели. Твоя Есения заступилась, всё за него плакала. Привык он, да и идти ему некуда. Муж Авдотьи старую баню вместе с Обдерихой дотла спалил, думал поможет. Только умерла жена и двух лет не продержалась.