В 529 г. была закрыта Афинская школа — центр античной науки того времени. Отрицалась какая-либо свобода и самостоятельность научного исследования. Античная философия сменилась богословием.

Несмотря на это, античная философия продолжала иметь сторонников. Наиболее оригинальным ее представителем был философ Прокл Диадох (410— 485) — представитель афинской школы неоплатонизма, ближайший ученик Сириана и его преемник по руководству Платоновской Академией. В огромном литературном наследии философа многие сочинения являются философско-теоретическими. Среди них «Элементы теологии», состоящие из 211 тезисов, содержащих в себе систему неоплатонизма, т. е. рассмотрение проблем «единого», «ума», «души» и «космоса». Сюда же относится сочинение «О богословии Платона» — огромное исследование, заключающее в себе учение о методах использования учения Платона для философии, подробное учение о «едином», богах, мыслимых (интеллигибельных), мыслящих (интеллектуальных) и мыслимо-мыслящих (интеллигибельноинтеллектуальных). Дошли до нас комментарии Прокла Диадоха к платоновским диалогам «Тимей», «Парменида», содержащие систематическое изложение всех центральных вопросов неоплатонизма и массу историко-философского материала. Все эти комментарии являются великолепным образцом применения того метода толкования Платона, который ввел Ямвлих. Историческое значение Прокла Диадоха определяется не столько интерпретацией мифологии, сколько тонким логическим анализом, непосредственно не связанным ни с мифологией, ни с метафизикой и представляющим огромный материал для изучения истории диалектики. Философия, сочетавшая магию, чудотворение, мантику, теургию с систематическим духом, аналитической проницательностью, виртуозностью детальнейших выкладок, доходящих до своеобразного пафоса и экстаза рассудочности, отражала катастрофу всей рабовладельческой античности и полную безвыходность.

До нас дошли далеко не все литературные произведения, созданные в Византии, причем в некоторых случаях сохранились лишь славянские версии утраченных греческих подлинников. Для византийской литературы характерно отсутствие таких распространенных в античное время жанров, как трагедия и комедия. Другие виды литературы — роман, сатирический диалог, получив новое социальное содержание, встречаются только в отдельные периоды, третьи — эпиграммы, историография — сохраняются на протяжении всей истории развития литературы Византии. Значительное место занимают письма и речи. Интерес представляет агиография, т. е. жития святых и мучеников.

Житийная литература получила распространение в середине IV в. Жанр биографий тесно переплетается в ней с фантастическими и приключенческими мотивами греческих романов и церковными поучениями. В отличие от других литературных жанров жития сохраняют ценный местный колорит (египетский, сирийский, палестинский).

В историографии различаются два направления: собственно история и всемирные хроники. Сочинения историков охватывали небольшой отрезов времени, о котором велось подробное и довольно точное повествование. Авторы, часто занимавшие высокое положение в государственной жизни, сами были очевидцами описываемых событий. Исторические сочинения были рассчитаны на узкий круг образованных читателей. Они писались на языке, близком к древнему. Автор обычно подражал стилю какого-нибудь античного историка (Геродота, Фукидида или Ксенофонта). Хроники компилировались из одного или нескольких более ранних исторических трудов и предназначались для народа как благочестивые поучения о ходе мировых событий — от сотворения мира до ближайшей эпохи. Язык хроник приближался к разговорному. За основу взят язык греческой Библии.

Своеобразная область византийской литературы — церковная гимнография. По содержанию гимны (тропари) близки к Священному Писанию, по языку, образам и метрике — к народному творчеству. Они кратки и несложны. Применяя язык и ритмы народных песен, церковь стремилась приблизить свое учение к массам.

Византийский (среднегреческий) язык возник на основе общегреческого языка (койне). С годами все более заметным делается различие между литературным языком, сохраняющим верность античным нормам, и разговорным — в литературе, предназначенной для народа.

В IV — V вв. в историографии существовало два течения — зарождающееся христианское и еще преобладающее языческое. Первое представлено «Церковной историей» Евсевия, епископа Кесарийского (264—340), второе — Енлапием из Сард (347—414) и Зосимой, в «Новой истории» которого (от Августа до 410 г.) проводится мысль о том, что распространение христианства послужило причиной упадка Римской империи.

Однако даже христианские поэты Григорий Назианзин (умер в 389 г.), Синесий из Кирены (370— 413), Аполлинарий из Лаодикеи (340—390) продолжали творить в античных формах.

В VI в. наблюдается оживление в области эпиграмматичной поэзии (Агафий Миринейский, Павел Силенциарий). Она приобретает некоторые новые черты как по форме (эпиграммы достигают размеров небольших поэм, по языку и стилю близких античному эпосу), так и по содержанию (панегиричное описание зданий, предметов искусства). С именем Романа Сладкопевца, крупнейшего лирического поэта VI в., связывается возникновение новой формы — кондака, пользовавшегося большой популярностью в западных и восточных церквях.

В VI в. историография разделилась на собственно историю и хронику. В центре внимания — войны императора Юстиниана. Агафий Миринейский и его последователь Менандр Протиктор, с одной стороны, и выразитель оппозиционных настроений Прокопий Кесарийский — с другой по-разному оценивают деятельность Юстиниана.

К плеяде историков принадлежит Феофилакт Симокатта.

Его «История» (от 582 до 602 г.) — образец витиеватого эпигонского стиля. Образцом монашеской хроники является «Всемирная хронография» Иоанна Малалы, проповедника из Сирии. Написанное народным языком без риторических прикрас, его сочинение пользовалось большим успехом в народе и оказало сильное влияние на последующих хронистов. Таким же доступным языком писали жития святых Леонтий Неапольский (590—668), Иоанн Мосх (начало VII в.) и другие ранние агиографы. Их живой, незамысловатый, конкретный рассказ хорошо передавал реальную жизнь, и образы святых получались рельефными.

Противоречивость эпохи перехода к феодализму отразилась в византийском искусстве. Специфика и многообразие его объясняются также пестротой этнического состава населения империи. Различные народы Египта, Сирии и Малой Азии, населявшие в тот период империю, внесли свой вклад в создание и развитие византийского искусства.

В связи с тем что одной из основных задач императоров стало укрепление и распространение новой религии, они особенно заботились о воздвижении храмов.

Своеобразие оформления византийских храмов заключалось в контрасте между их внешним обликом и интерьером. Внешний вид церкви поражал суровой гладью стен, совершенно лишенных элементов декора. Простота экстерьера христианской церкви возникла как противопоставление богатому внешнему декору античного храма. Христианские идеологи стремились обосновать такое распределение декоративных элементов в архитектуре церкви и сравнивали ее с верующим человеком. Подобно смиренному христианину с его богатой внутренней и духовной жизнью, храм должен был быть подчеркнуто строг в своем экстерьере. Вот почему в византийских храмах декорировался в основном интерьер.

Интерьеры наиболее богатых храмов империи оформлялись мозаиками. Техника этого вида монументального искусства была заимствована средневековыми художниками у античных. Однако в античную эпоху мозаикой украшали чаще всего пол здания, теперь же композиции размещали на стенах. Их стали выкладывать не из гальки, а из смальты — стекловидной массы, окрашенной окисью металлов в разные цвета, а затем обожженной, составляли яркие композиции. Кубики несколько отличались друг от друга по форме и размеру. Из них составлялась не идеально гладкая поверхность. Каждый кубик был положен под некоторым углом к другому, затвердевая в известковом растворе основы, на которую накладывался. Неровная поверхность подчеркивала разнообразие цветовой окраски смальты, создавала мерцание ее тона.