Но все же в 1 веке н. э. в восточных провинциях значительно оживились сельское хозяйство, ремесло и торговля. Процветали морская и караванная торговля, последней заведовали в основном сирийские купцы. Они привозили из Аравии и Индии благовония и драгоценности и продавали их по баснословным ценам в Рим и Италию. На такой торговле нажили огромное состояние города Эфес, Пергам, Антиохия, Александрия. Они славились своими богатством и роскошью.

Но все же полисное устройство в этих провинциях не играло такой исключительной роли, как в Италии или Греции. В Малой Азии все еще оставались обширные области, земли которых были заселены местным населением, организованным в сельские общины. Еще больше таких земель сохранилось в Сирии. Здесь остатки древневосточных форм успешно пережили эллинизм: сохранились они и во времена империи. На границах Сирии продолжали существовать зависимые царства, которые то подчинялись провинциальному управлению, то снова получали своих правителей. Правда, правители эти воспитывались при римском дворе и были всецело преданы Риму. К такой своеобразной политике императоры вынуждены были прибегать потому, что в этих областях была слабая полисная организация, на которую могло бы опереться римское господство, а также было сильное влияние жречества, которое владело обширными храмовыми землями. Следует учитывать также прочность общины и слабость, предшествующей правлению Рима, эллинизации.

Народ провинций сильно страдал от непомерных налогов и разнообразных повинностей — транспортной, дорожной, — а поэтому сборщиков податей ненавидели. Из Евангелие мы видим, что «мытари» приравнивались к самым страшным грешникам. Все это укрепляло антиримские настроения в народе. Здесь, как и прежде, произносилось множество пророчеств о гибели Рима, о божественном освободителе и торжестве праведных. Наиболее ярким выражением таких настроений является «Апокалипсис Иоанна» — последняя часть Нового завета, написанная апостолом Иоанном.

Иногда терпение у народа иссякало и тогда он делал попытки яростного выражения протеста. Так во времен^ императора Тиберия в городе Кизике были истреблены все римские граждане. Но все же крупных восстаний на Востоке до самого конца правления династии Юлиев-Клавдиев не происходило. Это объясняется тем, что в восточных провинциях эллинистическая знать прочно стояла на проримских позициях, и народу было невероятно трудно бороться с союзом римских и местных правителей.

Сходная ситуация была и в Египте. Здесь политика Рима проводилась бюрократическим аппаратом, который был создан еще во времена правления Птолемеев. Египет был главным источником поступления хлеба в Рим и Италию, а поэтому императорское правительство буквально переобременяло крестьян налогами и повинностями. По документам, известны пятьдесят натуральных и более четырехсот пятидесяти денежных налогов, которыми облагалось население Египта. Кроме обычных для провинций повинностей по ремонту дорог, перевозкам, содержанию чиновников, путешествующих по провинции, в Египте уже с I века введена повинность по принудительной аренде плохих участков земли. За обработку этих участков, как и за взнос податей, отвечала вся сельская община. Именно поэтому она так долго сохранялась в Египте. Если же налоги не были уплачены либо уплачены не в срок, виновные, их родственники и односельчане подвергались самым изощренным пыткам.

Все это говорит о том, что режим римских императоров в Египте не отличался от режима Птолемеев, а поэтому крестьяне действовали привычным для них образом — бежали, покидая поля. Таким образом, от присоединения к Риму выгоду имели лишь крупные землевладельцы, которые получили больше свободы в распоряжении своими имениями, а также александрийские купцы, сумевшие наладить крупную торговлю с Индией. В этот период Александрия становится крупнейшим портом империи.

Для поддержания в повиновении самых разнообразных племен и народов Римскому государству требовалось хорошо организованное и дисциплинированное войско. Но тем не менее с каждым годом стало все труднее набрать необходимое количество в. 150 тыс. человек, которые составляли 25 легионов римской империи. Большая часть легионеров состояла из италиков, но рост латифундий в Италии резко уменьшил количество сельского населения, издавна, считавшегося наиболее пригодным для воинской службы. Поэтому только Северная Италия, где до сих пор сохранялось мелкое землевладение, давала хороших и выносливых солдат. Очень скоро в легионы стали принимать римских граждан-провинциалов, но их все равно не хватало для потребностей армии. Набор же во вспомогательные части и вовсе проходил с огромным трудом. Только со времени правления императора Клавдия, который приказал наделять провинциалов, прослуживших в когортах или алах двадцать пять лет, правами римских граждан положение улучшалось. Это на какое-то время привело к тому, что служба в армии приобрела относительную привлекательность.

Служба в армии была тяжелой. Особенно тяжелыми были условия для солдат, которые служили в легионах, стоявших на Рейне и на Дунае. Солдаты знали только свой лагерь, казармы, тяжелые упражнения и труд по постройке дорог и укреплений под надзором, часто жестоких и корыстных начальников. Отставка и выдача жалования и земли постоянно задерживались. Многие солдаты служили по тридцать и более лет.

Все это привело к восстаниям, о которых мы говорили выше. Как мы знаем со слов Тацита, Германик, чтобы успокоить солдат, выплатил им деньги из своих средств и отпустил отслуживших срок ветеранов, обещая, что впоследствии никто не будет служить больше двадцати лет. Но после того, как солдаты выдали зачинщиков и сами их казнили, все пошло по-старому. Император Тиберий объявил, что состояние людских ресурсов и финансов не позволяет сократить срок службы и увеличить жалование солдатам.

Боясь восстаний, некоторые легаты, желая расположить к себе солдат, допускали сильное ослабление дисциплины. Так поступали наместник Сирии Пизон, который плел интриги против Германика, и Гетулик в Германии, который вступил в заговор против Калигулы. Все это приводило к снижению боеспособности легионов. На вспомогательные же части и вовсе нельзя было положиться.

Такое плачевное состояние армии, а также постоянные восстания в провинциях заставляли императоров династии Юлиев-Клавдиев в основном придерживаться внешней политики императора Августа, который завещал не расширять границ империи. Кроме этого, для завоеваний требовались не только мощная армия, но и благоприятные условия в странах, которые могли стать объектами завоеваний. Вся история римских войн показывает, что они были успешны лишь тогда, когда римляне могли опереться на местную знать, желавшую помощи Рима для борьбы с собственным народом. Вторым по значению условием, обеспечивающие успех военных компаний, балы достаточная степень развития рабовладения и городов в покоряемых странах, что могло облегчить введение римской системы управления. Именно потому, что зарейнские и задунайские племена не достигли такой стадии социальной дифференциации, когда один из слоев населения мог приветствовать римское вмешательство, попытки Рима расширить свои владения за противоположные берега этих рек, чаще всего, были обречены на неудачу.

Эти причины, а также неудачи в войне с Парфией привели к тому, что активизировались действия Рима в Причерноморье. Понт был обращен в провинцию. Наместник Мезии — Плавтий Сильван — отправился на выручку в Херсонес, который был осажден скифами. Но эта помощь привела к оккупации Херсонеса римлянами и появлению римских гарнизонов в Южном Крыму. Но в глубь полуострова римлянам пройти так и не удалось — из-за ожесточенного сопротивления местных племен.

Тот же Плавтий Сильван совершил успешный поход за Дунай против сарматов. В результате этого сто тысяч задунайских жителей были поселены в провинции Мезии, а греческий город Тира, на Днестровском лимане (совр. Белгород-Днестровский), был подчинен римской власти, впоследствии также присоединен к Мезии.