Люди с приобретенным синдромом экзистенциального вакуума – их произведение и любимое послушное чадо. Эти люди в быту на вид активны и деловиты – они непрестанно выполняют какие-то полезные манипуляции: куда-то спешат, что-то предпринимают, имеют массу обязанностей. Они вечно заняты и обременены выполнением своего долга. Из некой скромности всегда пожалуются, что работа и такая вот жизнь их «достала». Но вы особо не обольщайтесь на сей счет, это не более чем легкое выпускание паров, ровно настолько, чтобы пребывать в спокойной уверенности смысла завтрашнего дня и собственном самоуважении. Откройте дверцу певчей птице, выращенной в неволе: немного потоптавшись в незнакомом чужом мире, она тут же вернется обратно в клетку. Самое страшное, что вы можете сделать для страдающих вакуумной экзистенцией, – это обнажить им зияющую пустоту их внутреннего мироздания.

Мир, наполненный искусственным смыслом, требует от своих субъектов предельно ясного и конкретного понимания контекста. Иными словами, действия индивидов должны быть легко угадываемы и предсказуемыми, а мотивации – не таящими скрытого, неясного смысла. Узнаваемость, доступность и воспроизводимость всего и вся – строго в границах предложенной идеи, парадигмы, дискурса. Личности с приобретенным синдромом экзистенциального вакуума именно так себя и ведут. Их стиль жизни можно назвать сугубо алгоритмичным и конкретным, особенно в сфере коммуникативных взаимоотношений. Поэтому они так легко раздражаются по поводу любых неясностей поведения и мотивации поступков других людей, если те ведут себя «не так». Особенно когда последние нарушают стереотипы господствующего на данный момент смысла жизни. Вообще заходить дальше положенного за границу дозволенного – табу, грозящее непослушным остракизмом. Тайна внутренней душевной пустоты должна оставаться за плотным покровом. И нечего его срывать.

Синдром экзистенциального вакуума порождает страх одиночества. Такие люди попросту физически не могут долго оставаться наедине с собой. Они остро нуждаются в круге общения, но только таких же синдромщиков, как и сами. Подобное должно отражаться в подобном, тогда имеющийся психологический изъян окажется незаметным. По сути, столь высокая степень социализации и коллективного тяготения друг к другу – невротическая реакция на подсознательно вытесняемое беспокойство и страх собственной неполноценности. В итоге формируется очень мощное поле коллективного бессознательного, которое является усиленным отражением навязываемого извне смысла существования. Происходит взаимоподпитка индивидуума и социума, но, увы, без обратной связи с плоскостью бытия. При таком варианте рано или поздно неизбежна деградация и мифотворцев, и их послушников. Попытки решать вопрос индивидуального смысла неким колхозом, сообща создают лишь видимость уверенности в своей правоте на принятый сценарий жизни. Для общества, пораженного вакуумным синдромом, человек-одиночка, опирающийся на свою самостоятельность, – нонсенс, раздражающее исключение. Вообще любое автономное пребывание субъекта в самости вызывает подсознательный страх у тех, кто так уже не может. И как проекция – возникает чувство неприязни к ближнему, который почему-то задается не теми вопросами жизнесущестования, нежели окружающее его большинство.

Приглядитесь – в нашей современной жизни настоящих одиночек не так уж много, и зачастую им приклеивается ярлык странноватых или не от мира сего. Последнее может оказаться сущей правдой. Единства и единообразия реальности как таковой не существует, разве что в наших головах. Кто-то, может быть, действительно, построил себе куда более уютный и прочный «дом», не похожий ни на одни рекламный проспект. И не боится в нем не только одиночества, но и смерти.

Если чувствуешь под ногами дорогу, то почему она должна прерваться? Путник, идущий по тропе, как минимум, уже не одинок – он во времени и в пространстве, в созвучии с бытием как таковым. Но людям, опустошенным изнутри, как правило, такое ощущение миропонимания, к сожалению, не ведомо. Их пугает собственная пустота, ничто своего индивидуального «я», потому они крайне болезненно переживают одиночество как дискомфорт, тоску и депрессию. Будучи уверенными в своих делах, они становятся мнительными и беспокойными, когда ровным счетом ничего не происходит. Даже затянувшееся ожидание в пассивном режиме им чересчур тягостно. Ведь внутренний вакуум в душе нужно чем-то непрерывно заполнять. Обязательно – знакомыми и узнаваемыми сигналами. Понаблюдайте, люди вакуумного синдрома судят о погоде исходя из сводок метеослужбы, а не из собственных ощущений. Они также не разделяют мнения, что «у природы нет плохой погоды». Им скучно пространство и время как таковое, без атрибутики утилитарного или прагматического «имения». Их не волнует также и человек рядом, если он не начинен чем-то узнаваемым и престижным. Они не хотят знать истинной правды и о себе, а потому изощренно поглощают вовнутрь одну психологическую теорию или парадигму за другой. Чтобы затем между ними происходил нескончаемый диалог, уводящий осознание «я» в дебри психогенных уловок. Эволюция подмены смысла тоже ведь совершенствуется…

Интересно в этом плане проследить механизмы защиты от дискомфорта внутреннего одиночества. Можно (и так поступают в наши дни очень многие!) начать… безумно любить самого себя, т. е. определить смысл жизни как нарциссизм и сладко самоуспокоиться в восхищении собой и своими деяниями. Пожалуй, в таком случае можно и не прибегать к новомодным НЛП-тренингам по усилению веры в себя и свои возможности. Любить себя и только себя – беспроигрышный вариант обретения внутреннего счастья. Главное – чтобы другие кандидаты в нарциссы не сглазили и не позавидовали столь чудесному варианту реализации собственной миссии жизни.

Еще вариант – стать абсолютным лидером программы, т. е. настолько преуспеть в борьбе за реализацию своего «эго», чтобы можно было в итоге обожествить самого себя. «Боги», как известно, от одиночества не страдают. Величие и власть настолько сильный наркотик, что мелкие человеческие фобии и неврозы уже нипочем. В этом плане теомания, пожалуй, самое сильнодействующее средство. Но гордое и неприступное величие неизбежно обнажает… бездну. Понадобится чрезвычайно много мужества, чтобы заглянуть в зияющую пустоту. Уж лучше тогда нарциссизм в несколько приземленном варианте.

Современная разновидность теомании – креаторство (лат. creatura – создание), т. е. спасаешься от одиночества тем, что создаешь в полном отрыве от действительности свое виртуальное поднебесье. Разумеется, из всего того, чем напичканы мозги. Образно говоря, строишь собственный хрустальный город, где сплошь и рядом – рефлекторы. Преломляясь в их отражении, получаешь множество собственных копий. Уже не одинок. (Сей эффект нынешняя психофармакология обещает на все сто.) Так что в виртуальном мире – прощай одиночество. Как и поиск смысла жизни.

Ну и напоследок. Наиболее безопасный и технологически самый современный способ – использовать вакуумный синдром против… синдрома одиночества. Иными словами, растворить без остатка индивидуальное самоосознание в навязанном извне коллективном сознании. Так поступают сейчас очень многие – когда есть многоканальный телевизор дома, зачем нужен еще кто-то? И если вдруг заскучаешь – можно прошвырнуться туда-сюда по светящемуся от рекламы «бродвею». Полегчает.

В нашем мире никто уже не сможет оказаться в абсолютном одиночестве. Если, конечно, не сойдет с ума. Шутка.

Небольшие практические советы. Внимательно понаблюдайте за людьми из своего окружения, которые постоянно до невозможности заняты. Вполне вероятно, что эта каждодневная и ежеминутная деловая суета – не более чем мимикрия, скрывающая внутреннюю личностную пустоту и отсутствие глубокого смысла в их делах и мыслях. Уловите еще один штрих, а именно – счастливое упоение простыми и доступными манипуляционными процессами. Мы имеем в виду появляющееся в глазах человека чувство превосходства, когда он нажимает на кнопки каких-либо технических средств. Ну и, конечно, лучшая проверка на экзистенциальный синдром – это вынужденная затянувшаяся пауза, во время которой вы просто что-нибудь созерцаете. Если ваш напарник начнет высказывать хотя бы легкое раздражение… видимо, ему дискомфортно без прихода внешних сигналов. Можно внять и совету Виктора Пелевина: принимая гостей, отключите без предупреждения звук телевизора (или так всеми любимое FM-радио). Дескать, лучше послушаем друг друга. Что будет дальше, проинтерпретируйте сами.